Жемчужный узел

– Она еще не видела нас при свете, – Ольга быстро глянула в сторону Инги.

«Нас?» – Лизавета перевела взгляд на Ольгу. В свете лучины прошлым вечером Лизавета не заметила, что у той были такие же бесцветные волосы и слишком уж тусклые глаза.

– Мы похожи… Может быть, мы сестры, – произнесла Ольга с понимающей улыбкой. – Но точно не знаем, обе сироты и обе появились на свет в одном месте, а тут еще такая внешность…

– Ты привыкнешь, – ободряюще улыбнулась Инга. – А теперь давай-ка, пожми мне руку.

Она помахала прямо перед носом растерянной Лизаветы и вновь протянула руку. Ладонь у Инги оказалась прохладной, словно девушка недавно вернулась с улицы.

– Так-то лучше. Пойдем завтракать.

Инга усадила Лизавету за стол. Если сравнивать с завтраками в купеческом доме, он был накрыт скудно, но еды хватало: тут был и свежий, еще теплый хлеб, и масло, и даже плошка с медом.

– Бери, не стесняйся. – Инга села напротив, положила голову на сомкнутые в замок руки и беззастенчиво уставилась на гостью.

Этот жест напомнил Лизавете поведение Ольги прошедшим вечером, вот только Инга, похоже, не собиралась задавать никаких вопросов. Тем не менее, их повадки заставляли поверить, что они и впрямь могут быть родными сестрами.

– Сейчас я тебе ромашки принесу!

Лизавета не знала, поняла ли Инга, что ей неловко есть под пристальным взглядом, или ушла по другим причинам, но была благодарна за это. Оставшись за столом одна, она спокойно намазала на хлеб приличный слой масла, откусила – и в блаженстве прикрыла глаза. Лизавета и не думала, что за ночь можно так проголодаться!

– Хлеб Ольга пекла. – Инга снова плюхнулась на лавку напротив, опустила на стол горячую кружку. – Это она умеет!

– Очень вкусно, спасибо! – не преминула поблагодарить Лизавета.

Ольга, все еще занятая чем-то у печки, махнула рукой: ничего, мол, особенного, не отвлекай. Лизавета послушно умолкла – да и не с руки ей было есть и разговаривать одновременно.

Наблюдать за ней Инге, по-видимому, вскоре наскучило, и она выскользнула на улицу. В доме повисла тишина – только звенела посуда в руках Ольги. Пока та была занята, Лизавета не чувствовала скованности. На нее не обращали внимания, так что девушка спокойно позавтракала, поглазела по сторонам. Наконец, поняв, что при свете дня не увидит ничего нового, робко подала голос:

– Извините…

– М-м-м? – раздалось с другого конца дома.

– Я хотела узнать, где сейчас Лад.

Ответ Ольги потонул в грохоте. Лизавета хотела уже подойти и узнать, не нужна ли помощь, но все стихло – и вот уже Ольга появилась из-за печи с чашкой в руках, села за стол, окунула в плошку с медом деревянную ложку. Она молчала, пока мед медленно стекал в кружку, но заговорила, стоило упасть последней капле:

– Во дворе. Он не любит сидеть в четырех стенах, как и Инга. Что ж, не могу их в этом винить.

– Вы простите меня, если?..

– Да, конечно, иди, – Ольга не дала договорить.

Похоже, общество Лизаветы тоже было для нее в тягость. Лизавета, впрочем, этому только порадовалась – лишний раз вести откровенные разговоры с Ольгой ей не хотелось.

Лад и впрямь был снаружи: сидел на лодочной пристани напротив дома. Изба стояла почти на самом берегу озера, отрезанная от всего остального мира – где водой, где зарослями высокой травы и кустарника, где густым лесом. Похоже, единственным способом добраться сюда была лодка, сейчас мерно покачивающаяся на мягких волнах.

– Доброе утро, – помявшись, Лизавета приблизилась к Ладу.

Он посмотрел на нее снизу вверх, улыбнулся тепло, как старому другу.

– О, проснулась! Как отдохнула?

– Хорошо. Это была на удивление спокойная ночь.

– Я рад, – Лад просиял, словно спокойный сон Лизаветы и впрямь мог его осчастливить. Но тут же отвлекся: встряхнул в кулаке горсть мелких камешков, выбрал один, примерился и бросил в озеро. Тот два раза скакнул по воде и исчез, оставив после себя тонкие круги.

– А где Инга? – не зная, о чем говорить, спросила Лизавета.

– А? Пошла прогуляться.

Лизавета бросила взгляд сначала на кривой кустарник, затем – на темноту под кронами деревьев, стеной стоявших за домом.

– Да ты не думай, тут в округе бояться нечего. Мы оба здесь выросли, знаем каждую травинку, каждую кочку. Заблудиться – это еще постараться надо! – Лад словно прочел Лизаветины мысли.

– Ну, раз уж ты так говоришь…

– Ага. Во всем, что касается здешнего озера, ты можешь полностью мне довериться. Ты, кстати, готова? Если да, я тебя мигом в деревню довезу.

– Зачем? – слово вырвалось прежде, чем Лизавета успела подумать.

Вопрос и впрямь был глупый – Лизавета поняла это по взгляду Лада.

– Так твой отец, поди, там тебя искать будет. Будет лучше, если ты дождешься его на постоялом дворе – там-то скорее найдетесь.

При упоминании о постоялом дворе Лизавета невольно скривилась. Лад коротко, беззлобно рассмеялся:

– Да не-е-ет. Все не так плохо. У нас трактир с комнатами держит Добрыня, мировой мужик! У него все чистенько, аккуратно, а жена как готовит! Тебе понравится.

– Но у меня совсем нет денег…

– Об этом не волнуйся. С Добрыней я договориться сумею.

Уверенность в его голосе смягчила Лизаветины сомнения. Она вообще на удивление быстро доверилась Ладу, хотя тот и был малознакомым крестьянским мальчишкой, на уме у которого могло быть все что угодно. Лизавета понимала это, но почему-то, ни секунды не задумываясь, вложила свои пальцы в его ладонь.

Лад управлялся с лодкой так, что становилось ясно: преодолевать озеро ему приходится каждый день, и не по одному разу. На другом берегу они оказались, по ощущениям, через считанные минуты. Весла царапнули дно, и Лад, отложив их в сторону, лихо перепрыгнул через борт. От прыжка разлетелись брызги, несколько капель упали Лизавете на юбку.

Открывшийся берег походил и в то же время отличался от того, где стояла изба Лада, Инги и Ольги. Здесь тоже был лес, но поредевший от тесного соседства с людьми. Кувшинок и непроходимых зарослей не оказалось. От воды можно было беспрепятственно добраться до лесной поросли, и дальше, по широкой, протоптанной тропе, в деревню.

Лизавета весь их короткий путь оглядывалась по сторонам и подмечала следы человеческой жизни: там от дерева остался лишь низкий пенек, тут к ветке привязана выцветшая, когда-то красная лента, здесь кто-то зацепился-таки за колючку и оставил кусок светлой рубахи. Чем ближе они подходили к деревне, тем больше становилось таких примет. Так что Лизавета не удивилась, когда они вышли из леса.

– Добро пожаловать в Караси. – Лад остановился, похоже, давая ей насладиться видом.

«Насладиться», впрочем, было не очень подходящим словом. После города Караси выглядели удручающе. В деревне не было привычных Лизавете двухэтажных домов – все сплошь приземистые избушки. Не было здесь и цветных стен, и красивых фронтонов, даже кружевными наличниками окна украшали не все.

«Не деревня, а унылое марево», – с тоской подумала Лизавета.

– Нам вон туда, – Лад ткнул пальцем чуть влево.