Призрак белых ночей

– Учитывая, что между нами было…

В этот самый момент дверь моей каморки, то есть кабинета, открылась и вошел Главный. Последнюю фразу он, разумеется, слышал. Сбился с шага и, кажется, потерял дар речи.

Я разве что не завыла от досады. Щеки запылали, и желание спрятаться в шкафу или под столом завладело всеми моими помыслами.

А Юсупову и дела нет. Кажется, он даже рад. Во всяком случае, ситуация явно его забавляла, и он не собирался этого скрывать. По-хозяйски раскинувшись в кресле, он сказал моему работодателю:

– Аркадий Аркадьевич, рад видеть, присаживайтесь…

Босс кивнул и послушно сел на оставшийся свободный стул. Не то вспомнив о вежливости, не то по-царски привечая, Глеб протянул ему руку. Главный тут же ее пожал и, кажется, почувствовал себя увереннее.

– Полчаса назад у меня закончилась встреча с Виктором Витальевичем…

– Губернатором? – насторожился Босс, и глаза его предательских заблестели.

– Верно. Раз уж в здешних краях оказался, решил заехать, обсудить с Агатой Тихоновной, чем еще может быть полезна ваша фирма…

В дальнейшем разговоре я не участвовала. Главный красочно и довольно подробно расписывал перспективы совместного сотрудничества. Юсупов одобрительно кивал и изредка задавал уточняющие вопросы. Я же с каждым их словом все больше и больше чувствовала себя жалкой букашкой, оказавшейся в паутине безжалостных и всесильных пауков.

Не вызывало сомнений, что ситуация, в которой я оказалась, может стоить мне работы (а в перспективе и карьеры). Сотрудничество, о котором мечтал Главный, возможно только если Юсупов изволит с нами работать. А желание его, само собой, зависит от моего поведения: правильным оно будет или нет.

Я внимательно посмотрела на Глеба. Он сидел к Главному в пол-оборота, и я могла лишь любоваться его профилем. Он был красавцем, спору нет. Но, как ни странно, привлекала, манила вовсе не внешняя красота. И при других обстоятельствах я непременно влюбилась бы в него и в омут с головой в это чувство бросилась.

Однако Юсупов ошибся в главном. Впрочем, это уже неважно. Решение я приняла, ему же спасибо за помощь в нелегком выборе.

– Аркадий Аркадьевич, – впервые за все время подала голос я. – Простите, что перебиваю. Просто рабочий день уже закончился, а я опаздываю на встречу, которую не в силах отменить.

Главный посмотрел на меня как на сумасшедшую. Глеб нахмурился. Я же поднялась и также спокойно продолжила:

– Возможно, вам с Глебом…

– Константиновичем, – помог мне Босс.

– Да, с Глебом Константиновичем будет удобно продолжить разговор в переговорной?

Не дожидаясь ответа, я демонстративно достала сумку из шкафа и бросила в нее телефон. Главный сдержался, хотя и чувствовалось, что готов организовать мне выговор с занесением в трудовою книжку прямо сейчас.

Взгляд Юсупова изменился, но он сказал обманчиво-дружелюбным тоном:

– Да, так будет удобнее.

Главный, окинув меня на прощание испепеляющим взглядом, вышел из кабинета, подхалимски попросив следовать за ним. Мужчины вышли. Я взяла стоявший на столе букет и не задумываясь выбросила в мусорное ведро вместе с вазой.

В этот момент я поняла, что Глеб за мной наблюдал и все видел. Они перешли в переговорную напротив, дверь за собой не закрыли, и мой кабинет был как на ладони. Что ж, пусть будет так.

Распрямив плечи, я закрыла дверь на ключ и прошествовала к лифту. Предчувствие того, что моя карьера пошла под откос, не покидало. В довершение всего в последнюю секунду в кабину лифта проскользнула Ленка.

Глаза ее лихорадочно блестели, а любопытство так распирало, что даже лицо перекосилось:

– Это же Юсупов, да? К тебе?

– К Главному.

– Я о нем в интернете читала… Ты даже не представляешь, как он богат! А цветы, цветы он дарил?

Она продолжала засыпать меня вопросами, а я молчала, сфокусировав взгляд на одной точке. Осталось всего три этажа, два…

– Ну что ты молчишь?

Ленка вцепилась в мою руку, да так сильно, что я поморщилась от боли. К счастью, в этот момент двери открылись, мы оказались в паркинге.

– Ты прости, Лена, но я спешу. Ничего нового я тебе не скажу – интернет, в любом случае, более моего знает.

Ленка дернулась. Губы ее дрогнули в презрительной ухмылке. Окинув меня взглядом с ног до головы, она ядовито прошипела:

– Считаешь себя лучше меня? Напрасно… И не таким глаза выцарапывала. Жаба!

– Вот и славно, – вздохнула я. – Теперь мы все друг о друге знаем. Не стоит больше время терять.

Развернувшись на пятках, Ленка промаршировала к своей машине. Я поспешила к своей. Отчаянно хотелось зареветь, но я велела себе держаться и слезы беречь до дома.

Выехав за КАД я и вовсе решила, что слезам в моей жизни не место. Мне нужен исключительно праздник, а все, что неспособно его принести, нужно выбросить.

Подмигнув своему отражению, я сделала музыку громче и прибавила скорость. Спустя пять километров на глаза мне попалась кондитерская, и, забыв о том, что пляжный сезон в разгаре, я накупила разномастных пирожных.

Оказалось, очень кстати. Едва я приехала домой и в красках поведала Лёке о случившемся, как в дверь позвонили.

Прильнув к домофону, Лёка пропела:

– Кто?

– Валентин.

Мы с сестрицей удивленно переглянулись. Лёка на космической скорости бросилась наверх переодеваться, я пошла встречать гостя. Он шел по дорожке к дому под настороженными взглядами Каштанки и Валета, я же искренне ему обрадовалась.

– Вы вовремя, мы как раз собирались пить чай.

– Мне повезло, – засмеялся он.

– Скорее, нам, – принимая из его рук букет, заверила я и поспешно добавила. – Лёка, то есть Ольга, сейчас спустится.

Валентин, не знавший куда деть второй букет, повеселел еще больше и вызвался помочь с угощениями.

– В нашем доме кухня принадлежит женщинам, – появляясь, сказала Лёка. – Так что, присаживайтесь на веранде, а мы сейчас вернемся.

Взяв из рук Валентина букет, она звонко поцеловала его в щеку и тут же вернулась в дом. Наливая кипяток в заварочный чайник с гжельскими завитушками, Лёка хитро прошептала:

– А он ничего, и кольца обручального нет.