Сделай мне счастье

– Там он! Там! Больше ему быть негде!

Надо отдать должное администрации клиники, врачам и прочему персоналу, они всячески старались замять конфуз. Огласки им явно не хотелось, поэтому вместо встречи с нарядом полиции, который живо научил бы Германа уму-разуму, окончательно распоясавшийся бузотер получил ключ от кабинета Меерсона.

– Вот! Откройте дверь и своими глазами убедитесь, что Марка там нет.

В кабинете и впрямь никого не оказалось. Но Герман не желал сдаваться и признавать ошибку. Он обежал кабинет по периметру, обратив внимание на фотографию невероятно эффектной брюнетки, смотрящей мимо объектива на высокого худощавого мужчину с бородкой. Мужчина и был Марк Меерсон. А вот кто эта женщина с густыми темными волосами, смуглой кожей и фигурой мисс Вселенная?

– Это кто такая?

– Жена. Леночка.

Герман засмущался еще больше. Имея такую жену, стал бы он смотреть налево? Он-то сам – никогда. Но кто знает этого Меерсона? Может, он из породы мужиков, которым всегда мало и которые не пропустят мимо ни одной юбки.

Но когда Герман задал следующий вопрос, голос его звучал уже куда более миролюбиво.

– Как я могу связаться с господином Меерсоном? – спросил он. – Мне необходимо обсудить с ним кое-какие вопросы.

Телефон ему немедленно предоставили. Вообще, все происходящее с Германом носило отпечаток чего-то нереального. Сотрудники «Красоты не для всех» выглядели пришибленными и напуганными. Стоило Герману упомянуть Меерсона, все словно втягивали головы в плечи, как делают черепахи в момент опасности.

Герман понимал, что один он вряд ли мог напугать столько народу. Тем более что коллектив состоял не только из представительниц прекрасного пола. Охранники запросто могли подавить шумное выступление Германа, однако почему-то во всем ему потакали. Почему? Ответа на этот вопрос не находилось, и Герману стало отчего-то не по себе.

Он позвонил Меерсону, и тот, к немалому удивлению, ответил.

– Да, – произнес он хриплым, словно спросонок голосом, – я вас слушаю.

Как только Герман услышал этот голос, утихшая было в груди буря эмоций разыгралась с новой силой.

– Это я тебя слушаю! – заорал он в трубку. – Где моя жена? Куда ты ее дел?

– Кто это говорит?

– Муж Ирины это говорит! Отец Вани. Что ты сделал с моим сыном? Куда увез мою женщину?

– Не понимаю, о чем речь.

– Ах, не понимаешь! Так давай встретимся и потолкуем обо всем по-мужски.

– Не вижу оснований для такой встречи.

– Я хочу знать, где моя жена и что ты сделал с моим сыном.

– Понятия не имею. Со мной ее точно нет.

– Не верю!

– Я нахожусь у себя дома в городе Сестрорецке и не собираюсь сегодня никуда выходить. Если хотите, приезжайте ко мне сами. Адрес я продиктую.

Он и впрямь продиктовал адрес, чем привел Германа в состояние, близкое к бешенству.

– Где моя Ира, урод!

– Кто это такая? Не понимаю, – валял дурака Меерсон.

– Учти, гад, так легко тебе это дело с рук не сойдет. И тебя, и твою машину видели вчера у нашего дома. Видели, как Ирка садится к тебе в тачку. Видели твою чертову собаку! У меня есть свидетели! Их много!

Герман нарочно приврал о многочисленных свидетелях, чтобы припугнуть противного Меерсона. Но тот оказался не робкого десятка. Во всяком случае, по телефону Меерсон держался молодцом.

– Ах, теперь я наконец понял, с кем имею счастье беседовать. Вы муж Ирины!

Голос Меерсона звучал как-то даже приветливо. Но, как ни странно, это еще больше взбесило Германа.

– Где Ира? Если у вас с ней что-то было, ты мне за все ответишь!

– Оставьте вашу ревность, прошу вас. Да, я подвез вашу уважаемую супругу. Но сделал это из чистой любезности и по ее собственной просьбе.

Герман убавил децибелы в голосе и спросил уже спокойнее:

– Слышь ты, любезный наш! Где моя жена?

– Понятия не имею, где ваша жена. Я подвез ее туда, куда она попросила. И на этом мы с ней простились.

– И куда же ты ее подвез?

– Могу назвать вам улицу и дом. Более точного адреса я не знаю.

– Говори.

– Улица Счастливая, дом пять.

Герман замолчал и недоуменно нахмурил лоб. Вся его злость и бравада мигом пропали, словно их ветром сдуло. Герман был растерян. Адрес был ему хорошо знаком, и теперь Герман пытался понять, что это – совпадение или нет?

На улице Счастливой жила одна его старая знакомая, даже, можно сказать, подруга. Одно время очень близкая, но потом она исчезла из жизни Германа. Больше двух лет назад они расстались по взаимному согласию и с тех пор даже не созванивались, но Герман непостижимым для себя образом все-таки продолжал считать эту женщину своей подругой.

Звали ее Оксаной. И жила она именно в доме номер пять по улице Счастливой. Герман это помнил прекрасно. И дом – пятерочка, и улица Счастливая. Да еще и номер квартиры – тридцать три.

Но вот что интересно, Герман не появлялся ни на этой улице, ни в доме, ни тем более в тридцать третьей квартире уже два года. И вот вдруг выясняется, что Ирина каким-то образом узнала об Оксане, более того, решила наведаться к ней. Зачем? Что ей там понадобилось?

Вот так история. Откуда Ирка могла узнать адрес Оксанки?

Конечно, у Германа оставалась еще крохотная надежда, что все это просто совпадение. Допустим, у Ирины на этой улице живет какая-то знакомая, может быть, даже в доме номер пять. Ну и что? Квартир там не меньше сотни. Совсем не обязательно, что Ирина ломанулась именно к Оксане. Хотя проверить все равно не помешает.

Эта мысль понравилась Герману чрезвычайно. Даже на душе потеплело. Но, конечно, он не мог признаться даже самому себе, что весь его энтузиазм вызван тем, что он может вновь увидеть Оксану. А увидеться с ней Герману хотелось. Одно лишь воспоминание о ней сразу настраивало на романтический лад.

Разговор с Меерсоном закончился на куда более мирной ноте, чем начался. Но Герман все равно счел необходимым предупредить врача:

– Если с моей женой что-нибудь случится, отвечать будешь ты!

Логики в этом заявлении, что и говорить, было маловато. Но Герману в его состоянии было не до того. Он шел по следу сбежавшей супруги. И след этот, он чувствовал, с каждой минутой становился все горячее.