Сделай мне счастье

Герман взял подарки для Иры, которые занимали целую сумку.

Но, к удивлению Германа, жены не оказалось ни в спальне, ни в гостиной, ни в детской.

– Где же она? Может, в гардеробной?

Но и в крохотной шестиметровой клетушке жены тоже не было. Убедившись, что ее в квартире нет, Герман взял Ванечку и спустился во двор. Но Иры не было и здесь. На сердце у него стало как-то тревожно. Куда ушла Ира?

– Здравствуй, Герман, – услышал он высокий старушечий голос.

Голос принадлежал соседке Майе Сергеевне, известной сплетнице, которая славилась тем, что за всю свою жизнь ни разу и никому не принесла ни единой хорошей новости.

Если кто-то заболевал, разорялся или умирал, Майя Сергеевна была тут как тут с самыми свежими новостями. Но если случалось что-то хорошее, она молчала, словно воды в рот набрав. А если случалось что-то невероятно хорошее, она запиралась у себя в квартире и не высовывалась на улицу до тех пор, пока с кем-нибудь не происходила очередная трагедия.

– Ирочку не успел проводить? – пропела Майя Сергеевна, и от звуков ее пронзительного голоса Германа, как обычно, кинуло в жар, а потом в холод. – Уехала женушка.

– Куда уехала?

– Уж не знаю куда, но уехала, – рассмеялась Майя Сергеевна. – Села в машину – и фьюить! Правильно. Не тебе одному по курортам разгуливать, женушке тоже отдохнуть хочется. Небось не нанималась к тебе за твоим ребенком смотреть.

– С чего вы взяли, что Ира поехала отдыхать?

– А куда же еще? С сумкой-то огромной? Да Ира и сама сказала, что улетает.

– Куда?

– Оглох ты, милый, что ли? Сказано же, на отдых.

– Ничего не понимаю, какой еще отдых? Она ничего об этом не говорила.

– То-то я и смотрю, что ты вроде как не в себе, – охотно подхватила Майя Сергеевна. – Да ты ей позвони, позвони ей, милый.

Герман машинально достал смартфон и набрал номер жены. Но холодный голос автоответчика поставил его в известность, что данный номер временно не обслуживается. Герман еще больше встревожился. Да еще Майя Сергеевна подливала масла в огонь. Она стояла рядом, злорадно улыбалась и приговаривала, что хороших жен ценить надо, пока они рядом, а то потом уже поздно будет.

Возможно, Герману это лишь показалось, но глаза у пожилой женщины светились, словно два язычка адского пламени. Но тут Ванечка, который до того воспринимал происходящее как веселую игру, неожиданно расплакался. И Герман совсем растерялся.

Будь рядом Ира, она бы объяснила, что мальчик просто рассосал все конфеты, сладкое закончилось, и ребенок просто требует добавки единственно доступным ему способом. Но на Германа плач ребенка почему-то подействовал пугающе. В громких воплях Ванечки ему послышалось что-то трагическое, словно ребенок заранее оплакивал свою собственную мать.

– Ира уехала? На отдых? – растерянно пробормотал он. – Как же она могла, ничего мне не сказав? А ребенок? Что будет с ним?

– Сам-то ты много о ребенке думал, когда отдыхать без семьи улетал?

Только тут Герман спохватился, что все еще стоит во дворе рядом с противной Майей Сергеевной, которой совершенно ни к чему знать о неладах в их семейной жизни. И, подхватив громко плачущего Ванечку, Герман снова вернулся домой.

Он тщетно прождал жену до позднего вечера, все еще надеясь, что в итоге случившееся окажется какой-то шуткой. Но время шло, а жена не возвращалась. Телефон ее оставался недоступным. Осмотр ее шкафа и вещей также не дал никакого результата. Герман не мог понять, что именно из вещей жены исчезло. Он обнаружил три купальника, но вроде жена не так давно жаловалась, что поправилась после родов и вынуждена была обновить пляжный гардероб. Или она говорила это о летних брючках? А может, о шляпке?

Герману не удалось найти документы жены. А еще он не нашел ее любимую сумку. Никаких подсказок, куда могла отправиться жена, он не обнаружил.

Тогда, придя в полное отчаяние, он сделал то, на что не отваживался все годы супружества. Он позвонил теще и спросил:

– Вы не знаете, где сейчас Ира?

Теща, словно только этого и ждала, тут же загрохотала в ответ:

– Ты спрашиваешь у меня, где моя дочь? Ты?! Чудовище, которому я вручила самое дорогое, что у меня есть?

– Да, да, это я. И я хочу знать, куда уехала Ира.

Герман чувствовал, как в душе медленно клубится и поднимается раздражение. Так случалось всякий раз, когда ему приходилось общаться со Светланой Александровной. Раздражение сначала собиралось в маленькие комочки, которые постепенно слипались между собой и принимали вид угрожающей черной тучи.

– Вы знаете, где Ира? Она уехала.

– Это ты должен мне сказать, куда от тебя убежала моя девочка. Что ты с ней сделал?

– Я? Ничего я ей не делал.

Но из трубки уже неслись вопли:

– Негодяй! Садист! Как ты мог оставить жену с ребенком одних!

– А вы на что? И вообще, вы же собирались лететь к морю. Я вам и путевки купил. Почему вы туда не поехали?

– Почему? Да потому, что Ванечка заболел! Твой сын был так болен, что едва не умер. А тебе и горя мало. Почему мы не полетели? Да потому что боялись потерять ребенка. Вот почему! Негодяй! Черствый эгоист!

Потом в трубке и вовсе послышалась площадная брань, удивившая Германа. Обычно теща, что бы она там ни думала, таких выражений себе не позволяла.

– Если Ирочка ушла от тебя, так тебе и надо! Поделом вору мука!

И Светлана Александровна бросила трубку.

– Вот старая ведьма!

Обернувшись к сыну, Герман убедился, что тот уже совершенно успокоился. Сосет себе какую-то деревяшку и явно доволен. Похоже, деревяшка казалась ему ничуть не хуже, чем заморские конфеты. И Герман не стал отнимать ее у ребенка. Пусть сосет что хочет, лишь бы не плакал!

После разговора с тещей Герман вроде даже успокоился, взял себя в руки и стал обзванивать общих друзей и знакомых. Они держались куда дружелюбней тещи, но тоже ничего не могли сказать об исчезновении Ирины.

Герман не знал, что и думать.

– Не может быть, чтобы она никому не сказала о своих планах! Одно из двух: или она никуда не уехала, и они с тещей просто меня пугают. Или… Либо Ирка задумала что-то настолько скверное, что решила никого не ставить в известность.

Герман еще какое-то время подумал, потом посадил Ванечку в манеж и пошел к Майе Сергеевне. Позвонив в ее дверь, он уже открыл было рот, чтобы спросить: «На какой машине уехала моя жена? Вы не помните?» – но вместо этого завопил благим матом.

Шарахнулся, стукнулся головой и локтем о стену, взвыл от боли и беспомощно уставился на покрытое зеленой слизью чудовище с торчащими из головы железками, которое появилось на пороге квартиры соседки.

– Герман, милый, ты чего так разорался? – ласково произнесло чудовище голосом Майи Сергеевны.

– Ч-что это с вами?

– Красоту навожу.