По скелету всему свету

– Ну да.

– А гарнитур вы после смерти прадеда делили. Это еще за двадцать лет до моего рождения было. Нет, ты как хочешь, а что-то тут не складывается!

– Какой ты дотошный, Антошка, – вспылила на внука бабушка. – Ну да, верно, я иногда с братом и после той ссоры виделась. Все думала, что ему совесть велит гарнитурчик мне в конце концов отдать. Особенно когда Сергей, сынок его, хорошо зарабатывать начал. Но нет, так я и не дождалась. А Колю они куда-то в Испанию отправили. Там для наркоманов специальная лечебница при одной религиозной организации была открыта. Вот там он и жил, а может, и до сих пор живет.

– Наркоман! Так вот почему не внуку дед все оставил!

– Антошка, ты чем меня слушаешь? Я же тебе русским языком сказала, наркоманом у них Колька от большого баловства и потакания заделался. А кто же наркоману наследство оставляет? Только не Боря. Понимал, что наркоман – он же все нажитое добро по ветру пустит.

Ну, по ветру или по вене, а пустит непременно. С этим Антон был согласен.

– А где Коля сейчас? Кто-нибудь это знает?

– Никто! Как он в Испанию укатил, так первый год еще иногда звонил. А потом и звонить перестал. В общине сказали, что он от них ушел. А куда ушел, чего ушел, этого там не знали.

– Но все-таки он жив?

– Нет. Умер, я думаю.

– Ты это точно знаешь?

Только тут бабушка насторожилась и спросила:

– А чего это ты так прицепился к этому бедному Коле? Сроду им не интересовался, а тут вдруг вопрос за вопросом из тебя выскакивает.

– Не интересовался, потому что вообще понятия не имел, что есть на свете такой Коля. Ты же мне ничего про своего брата, кроме той истории с мебельным гарнитуром, не рассказывала.

– Ну и довольно с тебя, – нахмурилась бабушка. – По одной этой истории должен был понять, что за люди мой брат с его семьей. И да, я не хотела, чтобы эта их грязь тебя или твою мать касалась.

– И потому мужественно несла бремя общения с этими людьми одна!

Но бабушка издевки в словах внука не усмотрела. И кивнула совершенно серьезно:

– Да. Одна к ним ходила. И если ты думаешь, что мне это приятно было, то ты очень ошибаешься. Как на Голгофу шла! Как на казнь! Всякий раз на аркане себя к ним тянула.

– Зачем же ходила?

– А как же? Должна же я ему была шанс дать! Все-таки брат! Родной! Хотя с тем гарнитуром он поступил со мной как порядочная скотина, но потом исправился. Значит, недаром я к нему ходила. А так ты чего Колей-то заинтересовался?

Была у Антона одна мыслишка. Очень уж его заинтересовало упоминание полицейских про группу мужчин, которые ночевали в Комаровке. Их появление в этом поселке почти в точности совпало по времени с бегством той компании, которую Антон шуганул с их огорода. Бабушка подозревала, что дело в ее козочках и курочках, которых эти типы хотели украсть, а вот Антон думал, что дело тут может быть в чем-то другом. Если мужчины приехали на машине, значит, они не такие уж голодранцы. И коз с курами воровать вряд ли станут.

– Но что-то им на нашем участке ночью было нужно. Вдруг это одна компания? Если так, тогда вообще странно. Полицейские утверждают, что компания, ночуя в чужом доме, весьма раскрепощенно провела ночь, напиваясь и заедая элитную выпивку деликатесами. Таким людям твои козы или куры вообще не нужны. Но если не это, тогда что?

– Может, местечко переночевать искали? Вроде они потом в Комаровке в пустом доме остановились.

– И почему они именно к нам заявились? Наш дом практически единственный обитаемый. Вокруг полно свободных домов. Ночуй – не хочу. Ни в какую Комаровку ехать не надо. Тем более что там сторож, а у нас никого.

– Не понимаю, к чему ты клонишь.

– А к тому, что эта история с твоим внезапно раскаявшимся братом мне всегда странной казалась. А тут ты еще говоришь, что внук Коля жив.

– Умер он.

– Но мертвым его никто не видел.

– Ну и что? Был бы жив, давно бы дал о себе знать. А так молчок.

– А у меня другая мысль. А вдруг эту компанию сюда ночью этот самый пропавший Коля и привел?

Бабушка немного подумала, а потом спросила:

– Помнишь, я тебе говорила про ребяток, которые мне участок вскопать предлагали?

– Да.

– Что-то мне кажется, они это могли быть.

Антон уставился на бабушку в полнейшем замешательстве:

– В смысле?

– Ну, днем-то я их турнула с участка, только они далеко не ушли. Все поодаль отирались, то один, то другой ко мне подходил. Очень уж им хотелось мне помочь. Вот это действительно странно так странно.

Антон смотрел на бабушку в полнейшем изумлении.

– Почему?

– Не были похожи они на тех, кто землю станет копать за вознаграждение. Одеты больно нарядно. Чудно, конечно, я бы тебя ремнем выдрала, вздумай ты так нарядиться, но все-таки вещички на них были нарядные и дорогие. Руки опять же ухоженные у всех такие. У одного что-то вроде маникюра. Чистенькие такие мальчики, ручки прямо женские. И городские, такие мальчики лопаты в руках сроду не держали. А туда же, лезут ко мне, вскопаем вам, бабушка, весь огород. Давайте, вам же трудно одной. Куда там, говорю, милок, тебе дернину копать. Ты же на первой же грядке у меня сам и ляжешь. А он: нет, бабушка, я сильный, вы меня испробуйте. И сам уже на участок лезет. А ручонки-то тонюсенькие, ленточками затянуты, ножки в ботиночках лаковых, куда там по грязи в таких ботиночках. Шажок сделает и грязь с башмачка кружевной косыночкой вытирает. Смех смотреть! И дружки ему под стать. Пижоны, одно слово. Или как их там по телевизору называют… нажоры, вот!

– Может быть, мажоры?

– Может быть, что и мажоры, только мне сдается, что больше все-таки нажоры. Нажирались-то, конечно, их папеньки, а эти теперь уже просто нажоры.

После сытных щей и свинины с гречневой кашей, которую одна бабушка умела варить такой рассыпчатой и ароматной, работать совсем не тянуло. Тянуло покачаться в гамаке, который Антон уже растянул в уютном солнечном местечке за домом. Но Антону не суждено было сегодня отдохнуть. Он даже не успел дойти до облюбованного им гамака. Только потянулся, стоя на крыльце, зевнул, да так и застыл с открытым ртом. И было почему!

На огороде, на той самой вспаханной им с таким трудом делянке копошились какие-то подозрительные личности числом аж целых четыре человека!

– Эй! – возмутился Антон. – Вы кто такие?

Но, к его возмущению, незнакомые личности и не подумали испугаться или как-то иначе отреагировать на появление хозяина, застукавшего их с поличным за нехорошим и малопонятным занятием. Они лишь выпрямились, устремив в сторону приближающегося Антона взгляды, в которых читалось одно и то же выражение. И чем ближе подбегал к ним Антон, тем больше он удивлялся. Эти четверо смотрели на него так, словно это они сами были на Антона в изрядной претензии.

Антона это не остановило. Он чувствовал себя тут хозяином и в своих правах. И права эти собирался отстаивать. Хотя бы даже и в драке.

– Эй! Вы чего тут забыли, а? – враждебно крикнул он чужакам. – Проваливайте!

– Это ты тут копал?

Первым заговорил самый высокий из всех четверых. Худой, с маленькой изящной головой, посаженной на чересчур длинной шее, он напоминал то ли вельможу с какой-то фламандской картины, то ли испанского гранда. Чудилось что-то такое благородное и в то же время угрожающее во всей его фигуре. Его черные глаза жадно ощупали фигуру Антона, словно ожидая найти в нем ответ на свой вопрос.