Зимний вечер в проруби

– И что это значит?

– Вязка была внеплановой, – объяснила ей женщина. – Хотя это и странно.

– Почему же странно? – удивилась Мариша. – Вы же сами говорили, что многие хозяева устраивают внеплановые вязки.

– Да, – кивнула дама. – Но я сейчас попытаюсь вам объяснить ситуацию. Видите ли, количество родов у одной суки все же строго ограничено. Желательно, чтобы собака рожала щенков не каждый год. Но многих хозяев такая ситуация не устраивает. Щенки стоят дорого, а тем более щенки от хороших родителей. Поэтому они и устраивают, так сказать, подпольные, внеплановые вязки своих собак. Но в случае с вашей Климентиной прибегать к такого рода ухищрениям ее хозяевам не было никакой нужды. Наше общество охотно выдало бы Климентине, стоило ей вступить в брачный возраст, разрешение на вязку. Даже несмотря на то, что собака имеет всего две награды. «Лучший помет года» и «Лучшая сука Санкт-Петербурга». Но, насколько я вижу, она имеет очень высокие оценки экстерьера.

– А вам не известно, по каким причинам хозяин такой отличной породистой и даже элитной собаки не пожелал чаще выставлять ее на выставках и показах? – спросила Мариша.

– Ну, не знаю, – покачала головой женщина. – Существуют ведь люди – не большие любители подобной шумихи. Они знают, что их собака чистых кровей, и им этого достаточно. Или, возможно, хозяева просто очень много работают. Спросите их самих. Хотя и странно, что такую хорошую собаку повязали бог знает с кем. Знаете, у собачников есть свои приметы. И первый помет стараются всегда получить от элитного кобеля. Так что тут что-то не так. Если честно, то я бы посоветовала вам отказаться от покупки этих щенков. У меня на примете есть отличные…

– Понимаете, цена очень привлекательная, – понизив голос, конфиденциально прошептала Мариша. – Я не могу позволить платить по пятьсот долларов за щенка. А тут продают всего по тысяче рублей за щенка.

– Безобразие! – возмутилась женщина. – И вы за тысячу рублей хотите получить щенка с безупречными документами? Ну, знаете!

– Да нет, – отмахнулась Мариша. – Мне лишь бы он здоров был. Не для себя беру, для племянницы.

– Вы же говорили, что для дочери, – напомнила ей женщина.

– Ну да, для дочери, – быстро поправилась Мариша. – Но дочь моей сестры – моя племянница тоже живет с нами. Так что для них обеих.

Женщина кивнула, и Мариша быстро продолжила:

– Но спросить у хозяев, почему так дешево продают, тоже язык не поворачивается. Они очень какие-то неразговорчивые и, я бы даже сказала, неприветливые. Скажите, а вы не могли бы подсказать адрес хозяйки матери этой Климентины? Может быть, ей больше известно о новых щенках.

– Почему бы и нет? – охотно согласилась дама и продиктовала Марише адрес.

Кинув последний взгляд на компьютер, в котором явно находился бывший адрес Андрея Васильевича, Мариша со жгучим сожалением все же вынуждена была отступить. Штурмовать компьютер ей бы никто не позволил. И подыскать предлог, чтобы спросить напрямую бывший адрес хозяев Крошки-Климентины, она не сумела. Иначе что же это получается? Покупает щенков у людей, а их адреса даже не знает? А если знает, то зачем ей прежний адрес?

Мать Климентины звали Блу и еще как-то. И жила она вместе со своей хозяйкой Зоей Павловной Егоровой в Петергофе. Путь был не ближний, но Мариша была на колесах. И ее «Форд» без проблем домчал ее сначала до Петергофа, а потом и до нужного ей дома. Дама из собачьего клуба, в числе прочей информации, сообщила Марише, что пуделиха Блу – мать Крошки-Климентины – за свою жизнь выходила замуж лишь трижды, произведя на свет в общем счете двенадцать щенков. Поэтому Мариша полагала, что хозяйка Блу должна помнить каждого из своих «деток».

Зоя Павловна жила в обычном блочном доме, впрочем, очень чистеньком, как снаружи, так и изнутри. Двери подъезда закрывала добротная железная дверь, снабженная домофоном. Сообщив о своем визите и поднявшись на нужный этаж, Мариша нашла дверь квартиры Зои Павловны и нажала на кнопку звонка. Немедленно из-за двери раздался звонкий собачий лай. А когда дверь открылась, под ноги Мариши кинулся хорошенький пушистый комочек красивого голубовато-серебристого цвета. Это и была та самая Блу – мать Крошки.

Ее хозяйка, которой на вид было около шестидесяти, вся такая чистенькая и уютная, казалось, сошла с картинки из книги Маршака со стихами «Пудель». И квартирка ее, словно иллюстрация к детской книжке: всюду вышитые крестиком салфеточки, кружевные скатерти и накидки. Курносый нос Зои Павловны был словно бы создан для очков, которые и примостились на нем.

– Я так поняла, что вы пришли узнать что-то о щеночках нашей милой Крошки? – спросила она у Мариши, когда усадила девушку за стол, налила ей и себе по чашечке крепкого, почти черного чая, предложив к нему сливки и конфеты «Коровка». – Честно говоря, я удивлена, что тот человек вдруг надумал заниматься их разведением.

– Почему? – спросила Мариша, с наслаждением отхлебнув удивительно вкусного чая, который хозяйка заваривала на питьевой воде «Росинка» завода «Полюстрово».

– Не знаю, как вам это объяснить, – замялась Зоя Павловна. – Знаете, у нас в семье всегда были собаки. Были и щенки. Так что я худо-бедно за свою жизнь научилась определять по людям, как они будут относиться к своему будущему питомцу. Знаете, бывает, что приходит этакая расфранченная пара. Собака им нужна суперэлитная, как они говорят, потому что у их друзей тоже такая. Ну, думаешь, этим щенка лучше не давать. Изведут беднягу. А потом, глядишь, хозяйка в своих дорогих шелках извозившегося в грязи песика на руках таскает. А хозяин позволяет ему в качестве игрушки грызть свои ботинки из кожи антилопы и только слегка поругивает. И то больше для порядка. В общем, оба этих надутых сноба, оказывается, души в своей собаке не чают, и живется ей у них превосходно.

И, погладив вертевшуюся возле стола пуделиху, Зоя Павловна продолжила:

– И другой пример. Вроде бы человек искренне говорит, что собака ему нужна для общения с ней. Мол, всю жизнь мечтал о таком щенке. А затем выясняется, что он грубо с песиком обращается, морит голодом и даже колотит за малейшую провинность.

– Ну а с Андреем Васильевичем как вышло? – спросила Мариша. – Если он вам не понравился, то зачем вы ему щенка отдали?

– В том-то и дело, что он мне понравился, – вздохнула Зоя Павловна. – Был у меня такой грех. Мне показалось, что и он ко мне расположен. Я вам признаюсь, что и щеночка-то, нашу Крошку, я ему просто так подарила. Нет, верней, рубль я с него все-таки взяла. Нехорошая примета животное дарить. Чисто символическая плата, сами понимаете.

Мариша кивнула. Она и в самом деле понимала и даже больше, чем рассказала ей добрейшая Зоя Павловна. Похоже, Андрей Васильевич произвел на пожилую бабулю свое обычное действие. Она в него влюбилась и даже подарила дорогого щенка, явно рассчитывая на продолжение приятного знакомства. Но, судя по всему, знакомство это так ничем и не окончилось.

Повздыхав вволю, Зоя Павловна продолжила:

– Щеночек ему ласковый был нужен. Сам Андрей Васильевич кобелька хотел. Но я ему сказала, что если ласковая вам собачка нужна, то берите девушку. Вот он Крошку и выбрал. Она и в самом деле очень дружелюбная собачка. Он мне признался даже, что собачка ему нужна, чтобы одну женщину очаровать.

– Что? – удивленно подняла на нее глаза Мариша.

– Ну да, – кивнула Зоя Павловна. – Он сказал, что та женщина от собак без ума, вот он и решил, чтобы поближе с ней познакомиться, щенка завести.

– И как, получилось?

– Как я впоследствии поняла, да. Отлично все получилось. Даже лучше, чем мне бы самой хотелось, – несколько смущенно ответила Зоя Павловна. – А что тут такого? Почему вы заинтересовались?

– Нет, я просто так спросила, – быстро ответила Мариша. – У меня ведь к вам какое дело, не могли бы вы мне дать телефон или адрес этого Андрея Васильевича? Потому что он мне щенка от своей Климентины обещал продать, телефон дал, а я, дуреха, его бумажку с телефоном случайно потеряла.

– Конечно, дам, – кивнула Зоя Павловна. – Только я с ним уже больше трех лет не разговаривала. Это сначала мы частенько общались, он расспрашивал, как лучше за Крошкой ухаживать. Телефон ветеринара я ему давала. И какие корма брать, а какие не стоит. А потом его жена вмешалась.

– Вы знали его жену? – обрадовалась Мариша.

– Разговаривала с ней несколько раз, – кивнула Зоя Павловна. – Даже жалко, Андрей Васильевич такой интеллигентный человек, а жена ему попалась такая нервная и, я бы даже сказала, противная особа. Всегда скандалы бедному Андрею Васильевичу из-за меня закатывала. Ну, я и перестала ему почти совсем звонить. Но телефон где-то был.

И она отправилась в комнату. Блу осталась с Маришей, провожая преданными глазами каждую конфету, которую брала из вазочки девушка.

– Ты маленькая обжора, – сообщила ей Мариша, когда пуделиха проглотила пятую по счету конфету. – У тебя от сладкого скоро попа слипнется. Маленьким столько конфет есть нельзя.

И, словно поняв ее слова, Блу задорно тявкнула, заверяя, что ничего у нее не слипнется, а, наоборот, ей будет очень и очень хорошо. В это время Зоя Павловна закричала из глубины квартиры:

– Если Блошка будет у вас сладкое клянчить, вы ей ничего не давайте. Она и так объелась сегодня пирожными.

– Поздно спохватились! – рассмеялась Мариша.

Зоя Павловна наконец появилась на кухне с изрядно потрепанной записной книжкой в руках. Пуделиха поспешно придала морде выражение полнейшей невинности и посмотрела на хозяйку. Но той было не до нее. Она рылась, раскладывая листки рассыпающейся записной книжки на несколько кучек. Наконец с этой трудной работой было покончено, а нужная страница нашлась.

– Вот, записывайте! – сказала Зоя Павловна. – Но я не уверена, что Андрей Васильевич до сих пор живет с той сварливой женщиной, которая была его женой. Мне кажется, что у них отношения были испорчены. Впрочем, мне он тоже не звонил. Так что, может быть, и живет.

Как убедилась Мариша, посмотрев на номер телефона, до своего последнего брака Андрей Васильевич жил где-то в районе «Удельной». Адреса у Зои Павловны не оказалось. Но она подтвердила, что Андрей Васильевич жил где-то в тех краях.

– К нему домой нужно было выйти и идти от метро направо. Третий или четвертый дом, – сказала она. – Можно и на трамвае одну остановку проехать. Во всяком случае, он мне именно так рассказывал.

Распрощавшись с доброй Зоей Павловной и ее веселой Блошкой, Мариша вышла на улицу и тут же позвонила по имеющемуся у нее номеру. Трубку сняла какая-то женщина.

– Тут таких нет! – равнодушно ответила она, услышав просьбу Мариши.

– Но, может быть, Андрей Васильевич тут жил раньше? – спросила Мариша. – Вы не знаете?

– У хозяйки спрашивать нужно, – несколько оживившись, ответила женщина. – А мы жильцы. Но вроде бы хозяйка наша одинокая. Мужа, во всяком случае, у нее нет. А этот ваш Андрей Васильевич, он сильно старый?

– Лет пятьдесят. Но выглядит хорошо.