Клад Царя Гороха

– В полицию сообщили?

Почему-то Гоша покраснел.

– Ну, мы хотели пойти… Но потом я вспомнил, как у меня брат пропал. Тетя с дядей тоже в полицию ходили, так им сказали, что надо три дня ждать. Кстати, брат мой и правда через день нашелся. Оказывается, он с друзьями на даче затусил, а родителей предупредить забыл.

Ох уж эти детки! Вот уж верно говорят: маленькие детки – маленькие бедки, подросли детки, подросли и бедки.

– Все равно нужно было сходить. Попытаться!

– И чего? Ну, велели бы и нам ждать. Я тут проходил мимо их отделения, видел здешнего начальника. Харя у него… Во!

И Ваник широко расставил руки, показывая размер физиономии местного полицейского начальства. Размер, прямо сказать, впечатлял. Чтобы отъесть такую ряху, нужны долгие годы безупречной службы.

– Такой кабан, что ваще! В приемной полно народу к нему сидит, а он и в ус не дует. Сидит, важный такой, бутерброд с салом наворачивает. Мне бы того бутерброда на пять завтраков хватило! Нет, к такому нечего и соваться.

– Родителям надо было сообщить!

– Так мы не знаем, где их искать-то! Евгению Павловичу сообщили, а больше у нас никаких координат для связи с родными Израка нету. Все, что могли, мы уже сделали. Даже Ваника несколько раз в лес таскали, все надеялись, что вспомнит. Нет, память ему как отшибло.

– Ну, молодцы, молодцы, – рассеянно похвалил юношу Лисица. – Веди нас к этому Ванику, будем ему память освежать!

Ваник оказался пухлым розовощеким мальчиком с ярко выраженной грузинской внешностью. Он стоял на деревянных козлах и водил кистью по стене – расписывал плащ на средневековом витязе, гарцевавшем посредине поля в компании своих коллег-воинов.

– В этой комнате хозяин планировал хранить свою коллекцию оружия и вообще хотел сделать себе кабинет. Поэтому мы решили, что тематику лучше выбрать древнеславянскую. Композицию сам Евгений Павлович привез. Сказал, что жена заказчика нашла где-то фотографии росписи, бывшей прежде в усадьбе, и желает, чтобы ее повторили в точности как было.

Что-то подобное господин Ратковский говорил и Кире.

– Ну, заказчик пожелал, а мы осуществили.

На картине был изображен отряд русских воинов, собирающихся на битву.

– Кони до чего хороши! – прошептала Леся. – Просто как живые.

– Животных у нас Гриша Зверев рисует. По части лошадей у него большие успехи. Мы его даже Клодтом дразним. Тот тоже как руку на лошадях набил, так и штамповал их до самой смерти.

Но что ни говори, а кони впечатляли. Они были горячими, из ноздрей у них валил пар. Казалось, так и полетят сейчас птицами по полю, назло темной басурманской силе, которая уже появлялась из-за леса в виде сплошной черной массы.

За спинами витязей в алых плащах шли ополченцы с хоругвями в руках, а на самом переднем плане на белом коне был князь Александр Невский, что следовало из надписи над его головой. Во избежание ошибки надпись была сделана хоть и стилизованными под старину, но вполне читаемыми буквами по белой ткани. И ее держали в клювиках два упитанных белых голубя, размерами больше напоминающие грифов.

– А что? Мне нравится.

– Впечатляет.

Вот только картина была еще не закончена. И лица у всех людей были либо намечены, либо вообще зияли пустыми местами. Только у одного крайнего витязя имелись глаза и рот. И суть проблемы встала перед друзьями со всей своей очевидностью. Именно Израку предстояло закончить ту работу, которую начали его друзья.

Ваник был явно рад возможности оторваться от наскучившей ему работы. Он быстро спрыгнул с козел и принялся болтать о том о сем.

– Надоело тут, домой уже хочу. Мама хачапури испечет, папа пива купит. Родные придут, посидим, попьем, хорошо время проведем.

– Много у тебя родни?

– Мама у меня грузинка, а отец русский, из Рязани, – пояснил Ваник. – С обеих сторон родни полно. Кого в гости пригласить, всегда найдется.

– И братья-сестры у тебя тоже есть?

– Нет. Я у родителей один. Только папа всегда смеялся, что мамина кровь во мне над его кровью верх взяла. Все папу за эти слова укоряют, а мне кажется, что только настоящий мужчина может признать, что женщина, пусть даже такая замечательная, как моя мама, могла его хоть в чем-то превзойти.

– Ладно, давай ближе к сути дела, – прервал разболтавшегося полугрузина Лисица. – Ты ходил с Израком в лес?

– Ходил, да. Он сказал, чтобы я ему помогал.

– И что тебе пришлось делать?

– Так я уже говорил. Израк веревку с собой взял, привязал ее к одному дереву, а потом велел мне его страховать. И когда он за веревку подергает, чтобы я его вытащил назад.

– И ты все сделал?

– Ага. Легко! Ной у нас дико талантливый, это все говорят, да и я сам согласен. Но вот по части телосложения он того… подкачал.

– Худой?

– Ага. И мелкий. Весит от силы килограммов шестьдесят. Да я столько весил, когда еще в пятый класс ходил.

Ваник был крепким парнишей. Под наслоениями жира, нагулянного на маминых хачапури, просматривались сильные мускулы. Ной знал, к кому обращался за помощью.

– Но ночью он ушел без тебя?

– Ага. Я уже говорил это. Без меня ушел.

Круглое простодушное лицо Ваника светилось искренним недоумением. Никак невозможно было заподозрить такого славного юношу в том, что он сделал что-то нехорошее.

– Ну а место, куда вы с Ноем ходили, показать можешь?

– Нет. Не могу.

– Почему?

Ваник замялся.

– Забыл?

– Вроде того. Не то чтобы совсем забыл, но до конца все же не помню, – признался он. – Помню, там дерево было большое.

– Ну еще бы, это ведь лес. А в лесу полно деревьев. В том числе и больших.

– Нет, это особое было дерево, – покачал головой Ваник. – Ной сказал, что оно тут чуть ли не с языческих времен растет. На нем еще ленточки были.

– Ленточки?