Готовь завещание летом

– Измучилась я с ним. Первый мой муж – отец Юры, ты помнишь, он был очень здоровым физически человеком.

– Только характер у него был паршивый, – заметила Алена. – Он тебя постоянно унижал. Даже при мне.

– Что да, то да, было дело. Почему-то он считал, что я существо второго плана. Но к делу это не относится. Физическое здоровье у него отменное. Да и я тоже особо на здоровье не жалуюсь. Но Залесный… Когда мы стали с ним жить вместе, я просто в первое время не могла поверить, что он не притворяется и не симулирует. Ведь я как рассуждала? Если что-то болит, то иди к врачу, и пусть тебе это что-то вылечат. Правильно?

– Логично.

– Но Залесный ведь поступает не так! Лежит, стонет, кричит даже от боли, но к врачам не идет!

– А вызывать на дом пробовала?

– Запрещал!

– И как же ты вышла из положения?

– Ну, когда его почечная колика скрутила так, что он на стену лезть был готов, согласился вызвать. Так и то лишь после того, как всю ночь сам промучился и мне своими стонами спать не давал. Да что я говорю, это не одну неделю длилось, пока его основательно не скрутило. Что ни ночь, то приступ. Отвезли его в больницу, а там и выяснилось, что у него и язва имеется, и кишечник в полипах, и в мочевом пузыре…

– Избавь меня от таких подробностей, – воскликнула Алена.

Инга печально на нее взглянула и кивнула:

– Вот ты даже слушать не хочешь, а мне приходится с этим жить постоянно.

– Жуть какая-то.

– И не говори, – махнула рукой Инга. – И самое скверное, что после визита к врачу здоровье улучшаться не торопится. А все таблетки если и помогают, то лишь на время. А потом еще хуже становится. Так что я решила, пока у него никаких обострений не наблюдается, начну пичкать его общеукрепляющими средствами. Из рациона я исключила мясо, курицу, зато ввела побольше кисломолочных продуктов. В них полно полезных бактерий, которые борются в нашем организме с патогенными микроорганизмами. Если постоянно питаться одной простоквашей, то болезней вообще не будет.

– Голодно на одной простокваше-то жить.

– Понимаю. Но мы еще едим каши, овощи, свежую зелень. И конечно, орехи, фрукты и ягоды.

– И как Залесный, не протестует, что ты перевела его на такую диету?

– Пусть только попробует! – воинственно заявила Инга. – Я ему поставила условие, либо он приводит свое здоровье в порядок, либо мы с ним расстаемся!

– Да ты что? Даже до этого дошло?

– Не могу я больше в лазарете жить, – вздохнула Инга. – Ты себе не представляешь, каково это! То одно у него болит, то другое. Того и гляди, я сама от него заражусь. Мне уже и так иногда чудится, что у меня и живот болит, и в боку колет, и ноги ломит.

– Это ты фантазируешь.

– А если нет? Что, если я тоже давно больна, просто не знаю еще об этом? С тех пор как мы живем вместе с Залесным, я по врачам набегалась столько, сколько за всю свою жизнь к ним не ходила. Но все по его делам, а не по моим. И сам Залесный говорит, что раньше по врачам тоже не любил ходить. То есть выходит, что и я могу быть больна, только еще не знаю об этом?

– Мне кажется, ты просто переутомилась, – осторожно заметила Алена.

– Ну, и это, конечно, тоже.

– Тебе нужно отдохнуть, и все пройдет.

– Хорошо бы, – подняла голову Инга.

– А что ты скажешь, если нам уехать с тобой вместе?

– Уехать? – оживилась еще больше Инга. – А куда?

– К Василию Петровичу. У Жеребчика скоро скачки, много народу соберется на праздник. Мы могли бы неплохо провести время.

– А надолго? – заволновалась Инга. – Потому что оставить его одного я не могу, сама понимаешь.

– Если честно, не очень. Почему не можешь-то?

– У Залесного язва, – принялась объяснять ей Инга.

– Ну и что? Это же у него язва, а не у тебя.

– А язва – это такая вещь, которую нужно регулярно и минимум четыре раза в сутки кормить чем-нибудь ей приятным – кашей, или протертым супом-пюре, или какой-нибудь легкой запеканкой, омлетом на худой конец.

– Вот пусть Залесный ее сам и кормит.

– Ах, если бы все было так просто, – вздохнула Инга. – Не кормит он себя, вот в чем дело! Я уже пробовала оставлять его одного и точно знаю, что без меня он сытно поест всего один раз в день. Да и то на ночь, когда наедаться вообще не рекомендуется. Утром же он выпьет своего любимого кофейку – три ложечки на стакан, потом в обед закинется фастфудом, ну а вечером наделает себе бутербродов с копченой колбасой и соленой рыбой целую гору и запьет эту гору три раза по ноль пять нефильтрованного.

– Да уж, – нахмурилась Алена. – Удивительно, что на таком рационе он вообще до своих лет дотянул. Кофе-то растворимый небось привык пить?

– Теперь мы пьем белый чай или пуэр, – хмуро произнесла Инга. – Вечером улун или зеленый. Растворимый кофе я выкинула из дома вообще, но ведь его же в любой момент можно снова купить.

Алена посмотрела на подругу, в которой от прежней жизнерадостной Инги осталось одно лишь воспоминание, и ощутила жалость к ней, гнев к инфантильному Залесному, и укорила саму себя за то, что слишком отвлеклась от ее дел.

– Знаешь, если Залесный хочет травиться фаст-фудом и растворимым кофе – то это его личное дело. Мне кажется, ты его слишком уж опекаешь. Он взрослый мужчина, справится несколько дней и без тебя.

– А надолго мы с тобой едем?

Алену искренне порадовало это «мы». Похоже, ей все-таки удастся вытянуть подругу из болота семейных проблем, в которые она погрузилась с головой.

– Скачки состоятся в воскресенье.

– Думаю, что я смогу с тобой поехать, – воодушевилась еще больше Инга. – Залесный все равно говорил, что его отправят в служебную командировку. На выходных его дома не будет. Вернется только в понедельник.

И, показав на емкость из темно-синего непрозрачного стекла, Инга пояснила:

– Собственно говоря, я потому и готовлю эту смесь, чтобы дать Залесному с собой.

Алена покосилась на сосуд, сделанный из толстого прочного стекла и напоминающий какую-то колбу из лаборатории, и посоветовала подруге:

– Лучше забери ее с собой. Тебе эта смесь пригодится больше.

– А как же Залесный?

– А с него возьми слово, что он будет в обед есть суп, а утро начнет с миски овсянки. Это поможет ему продержаться до момента вашего воссоединения без всяких дополнительных мер.