Готовь завещание летом

– Ладно, ладно, не злись. Ты у меня все равно лучше всех на свете.

– То-то же.

– Ты давай, скажи мне, ты уже решила, что подаришь ей на свадьбу?

– Нет, я же говорю, до свадьбы еще далеко.

– А не мешало бы подарить своей лучшей подруге подарок заранее. Скажем, как насчет платья? Платья, туфель, фаты и всего, что там полагается невесте. Или платье – это слишком скромно? Ты права, оплати лимузин! Сутки в полном распоряжении жениха и невесты шикарный белоснежный «Крайслер». Или, знаешь что, лучше оплати-ка ты им праздничный банкет!

– Еще чуть-чуть, и ты предложишь оплатить вообще всю свадьбу.

– А что? – невозмутимо отреагировал Василий Петрович. – Можно и так поступить. Думаю, что денег у этого следователя негусто.

– Ты совершенно не знаешь Ингу, если думаешь, что она примет от меня хотя бы один из перечисленных тобою подарков.

– Но ты же у меня умная девочка, – польстил ей муж. – Ты уж найдешь, под каким предлогом вручить ей нашу денежную помощь.

– Придумаю что-нибудь. И ты прав, я прямо завтра с утра и пойду к Инге.

– Вот и умничка, так и сделай.

Если бы Василий Петрович мог бы предвидеть, что готовит ему будущее, он бы запретил жене идти к подруге, а скорей всего, велел бы ей брать Ингу и возвращаться им вдвоем назад в «Дубочки». И сам бы туда приехал, и Жеребчика своего драгоценного бы привез, не дожидаясь скачек.

Но человеку не дано знать своего будущего, поэтому ничего из перечисленного Василий Петрович не сделал. И Алена отправилась на свидание с Ингой, даже не подозревая о тучах, уже сгущающихся у них у всех над головой.

Надо сказать, что в этот свой приезд Алена и не собиралась идти к Инге, потому что была немного на нее обижена. Подруга в последнее время стала такой занятой, суетливой и даже раздражительной, что Алена не знала, как и подступиться к ней. Разговор по скайпу не давал им обеим того ощущения полноценного общения, какое дает только личная беседа при взгляде «глаза в глаза».

И к тому же Инга поминутно куда-то срывалась, убегала, возвращалась, извинялась и снова убегала, выдергиваемая женихом. А когда подруга возвращалась к скайпу, Алене все время чудилось, что Инга думает про себя: «Чего она мне все время названивает, богатая бездельница? У меня и так дел невпроворот, да тут еще и она без конца звонит».

О чем думала Инга на самом деле, понять было сложно. Воспитание она получила очень строгое, к тому же так хорошо научилась скрывать свои чувства, что невозможно было понять, что именно таится в данный момент под ее вежливой улыбкой. Алена всегда немножко робела перед своей подругой, которую считала куда умней и уж точно куда образованней и начитанней себя самой.

За исключением этой своей вечной занятости, Инга не слишком изменилась, собираясь замуж. Она также неизменно живо интересовалась, как дела в поместье, как идут работы по выведению новой скаковой породы, и Алена ей подробно рассказывала последние новости из «Дубочков», но так уж получалось, что разговор постоянно приходилось прерывать на середине. В скайпе появлялся Залесный, который довольно сварливым голосом осведомлялся у Инги, сколько еще она намерена чесать языком, в то время как он вернулся со службы – голодный, усталый и требующий заботы и внимания.

Алена пробовала звонить днем, но Инга и тогда бывала занята. Залесный достался ей с целым букетом невылеченных хворей – язва, камни в почках, остеохондроз и что-то еще сильно беспокоило его. Что именно, Алена точно сказать не могла, так как все жалобы подруги благополучно в одно ухо впускала, а в другое выпускала. Мужские болячки, как считала про себя Алена, на девять десятых состоят из мужских страхов. Мужчины в этих вопросах большие трусы. Они способны внушить самим себе, что загнутся от банального чиха.

Но если Алене, находясь за сотни километров от Залесного, было легко и просто абстрагироваться от проблем, то Инге повезло меньше. Залесный стонал и стенал рядом с ней изо дня в день, из ночи в ночь. Слышать это было невыносимо для чуткого уха Инги. Сердце ее буквально обливалось кровью.

– Пойдем к врачам! – умоляла она его.

– Само пройдет.

– Так же нельзя!

Но пока дело не дошло до больницы, Залесный к врачам так и не пошел. Ну, и потом не пошел, его попросту к ним увезли. Так что теперь Инга бывала занята и днем, и ночью – либо моталась по аптекам и врачам, либо колдовала на кухне и изобретала различные отвары, притирания, компрессы и настои для своего любимого мужчины, а потом придумывала еще и всякие ухищрения, чтобы лекарства эти в него влить. Пить добровольно и самостоятельно Залесный категорически отказывался.

И сейчас, договорившись с подругой о встрече, Алена с тревогой думала, а не отвлечет ли она Ингу от очередного подвига во имя благополучия и здоровья господина Залесного?

Но Инга, открывшая ей дверь, буквально сияла и лучилась от радости.

– Дорогая! Как я рада, что ты ко мне заглянула! Ты давно приехала?

– Уже четвертый день, – брякнула Алена и тут же прикусила себе язык.

Но было уже поздно. Брови Инги поползли вверх, а в ее глазах заплескались недоумение и обида.

– И ты только сегодня нашла время, чтобы заглянуть ко мне?

– Ну, у меня было много дел. Я же тебе говорила, у нас в семействе большое прибавление.

– Да, помню, – оттаяла немного Инга, которая всегда ставила родственные отношения превыше всего. – И как малыши?

– Они чудные.

– Сами-то с Васей о собственных детках не задумываетесь?

– Сейчас у Васи в мыслях одни только скачки.

– Но так же будет не всегда. Завоюет он свой кубок или какой там Жеребчику полагается приз, и сразу берись за мужа. Пока мужчина в эйфории, от него многого можно добиться.

Разговаривая, подруги прошли на кухню, где Инга была занята какими-то приготовлениями. И пока подруга хлопотала у плиты, Алена прогулялась в ванну «помыть ручки», одновременно проведя поверхностную ревизию всей квартиры подруги. Она сразу же заметила, как тут все изменилось с ее последнего визита к Инге. Тогда в квартире жила одинокая женщина. А сейчас было совершенно ясно, что в квартире появился мужчина.

В углу прихожей валялся мотоциклетный шлем и грязный костюм байкера. В спальне Инги, где всегда присутствовали исключительно мягкие пастельные тона, теперь резко выделялись угольно-черные крайне уродливые полочки, забитые юридической и судебно-правовой литературой. Также Алене бросался в глаза огромный экран плазменной панели, расположившейся прямо напротив кровати. Такая же панель, только еще больше, находилась и в гостиной. Тут она занимала вообще чуть ли не всю стену. И Алена, зная настороженное отношение подруги к подобного рода вещам, совсем не нужным в обычных малогабаритных квартирах, без труда догадалась: телевизионные панели – это дело рук Залесного.

Вернувшись на кухню и обнаружив Ингу по-прежнему там же у плиты, Алена поинтересовалась:

– А что ты там готовишь?

– Да так… Мне уже совсем чуть-чуть осталось.

– Если это для меня, то ничего не нужно. Я не голодна.

– Нет, это не для тебя. Этот рецепт я хочу испробовать на Залесном.

– И что туда входит?

– Сборы разных трав.

Алена увидела на столе темно-синюю стеклянную банку, заглянув в которую разглядела нечто темно-коричневое с невкусными на вид крупинками. Впрочем, пахло из банки приятно. И Алена спросила:

– А тут что?

– Измельченные грецкие орехи, мед, лимонный сок и размолотая в порошок цедра лимона, а также коньяк.

– Звучит очень вкусно.

– Я еще добавила сок листьев алоэ.

И присев рядом с Аленой, подруга неожиданно сделала ей признание: