Шутки старых дев

– До завтра тебя никто и не будет держать, – сказал мой сосед, окончательно убеждаясь, что у меня с головой не все в порядке.

– А как же мы вернемся? – продолжала я истерично восклицать, не забыв и про Инку, которой, я помнила, утром сестру завтраком перед школой кормить – а как бы она это умудрилась сделать из Москвы?

– На этой самой машине, мы ее на сутки арендовали, – промычал мой сосед, и я поспешила заткнуться.

Внезапно мой сосед встрепенулся и высунулся в окно.

– Останови здесь, – распорядился он.

– Чего там? – спросил его приятель, но мой мужик уже вылез из машины и припустил через дорогу.

Хочешь не хочешь, нам тоже пришлось вылезать и мчаться за ним к ярко освещенной витрине магазина, в котором проводилась распродажа техники, так что по этому случаю магазин работал круглосуточно. Когда мы вошли внутрь, наш приятель уже облюбовал себе музыкальный ящик с клавишами, на котором с помощью незамысловатой инструкции – она прилагалась – можно было создавать собственные (или почти собственные) музыкальные произведения.

Счастье, которое светилось в глазах у взрослого мужика ростом с матерого медведя, можно было сравнить только со счастьем младенца, получившего свою первую игрушку. Он в упоении молотил толстыми, как сардельки, пальцами по клавишам и внимательно прислушивался к тем звукам, которые производил. О нас он вспомнил только в тот момент, когда мы возникли рядом с ним – и то лишь в связи с тем, что теперь мог продемонстрировать приятелю свое приобретение. Второй мужик тоже заинтересовался, и мы с Инкой заскучали и отправились обследовать магазин. Однако ничего интересного не обнаружили. Мужики же про наше существование напрочь забыли, и нам пришлось догонять их уже возле машины.

– Теперь едем в Москву, – сказал гордый владелец музыкального чуда. – Снимем там номер и опробуем ее наконец. Только надо будет спиртного взять. Вы, девочки, что будете?

– Не рано ли затариваться? – поинтересовалась я. – До Москвы еще далековато.

На меня снова недоуменно посмотрели и больше почему-то ни о чем не спрашивали. В холле гостиницы «Москва» мужики купили шоколад, соки, кокосовый ликер для нас с Инкой и коньяк для себя и поднялись в номер, который тут же и сняли. В номере имелись две комнаты с роскошными спальными местами в виде огромной кровати и не менее огромного дивана. Увидев их, я снова расстроилась, но, как оказалось, совершенно напрасно. Мужики наспех покидали свои покупки на стол и с увлечением стали изучать свой главный трофей – музыкальный компьютер. На нас с Инной у них просто не осталось времени. Нельзя сказать, что мы плохо провели время. В течение трех часов мы с Инной чинно сидели на диване и пили жутко вкусный ликер, заедая его белым шоколадом. Между делом мы рассказали нашим друзьям о том, что нам нужно найти узкоглазого убийцу, причем давили не столько на их жалость, сколько на то, что терпение у них лопнет и они в конце концов либо дадут нам какие – нибудь координаты, либо выставят прочь. Нас и выставили. В какой-то момент владелец компьютера встрепенулся, посмотрел на часы и, потянувшись, сказал:

– В боулинг играть, так, пожалуй, ехать уже поздновато.

Эта фраза подвела итог нашему пребыванию в гостиничном номере. Так для нас и остался невыясненным вопрос: то ли мы им были нужны лишь как компания для боулинга, то ли мы смущали их и не давали толком разобраться с игрушкой. В общем, нас вежливо проводили к машине и поручили шоферу доставить туда, куда мы попросим.

– Ты тут про мокрушника спрашивала, – сказал на прощание один из парней. – Под твое описание подходит только один, но достать его будет непросто. Он звонит только заказчикам. Кто у вас заказчик?

– Я, я, – проблеяла Инка, хотя никто ее за язык не тянул.

– Значит, твой телефон ему и дадим. Готовь бабки, – обрадовали ее наши приятели и с видимым облегчением захлопнули за нами дверь машины.

В казино мы уже не вернулись. Инка сказала, что смешно ехать туда, когда все нормальные люди уже едут обратно, и мы вернулись к ней домой – дожидаться звонка от Родионова. Но он не звонил, зато позвонила моя мама, которая проявила удивительную проницательность и заявила, что нас еще минуту назад дома не было. Пришлось врать, что мы спали мертвым сном и звонка не слышали. Она не поверила, но звонить перестала.

Утром ни свет ни заря нас разбудил мой папа, которому было поручено транспортировать меня до дома, а Инка осталась на телефоне – ждать звонка от Родионова или от киллера, это уж как получится. Первым позвонил киллер, об этом я узнала от той же Инки.

– Он звонил, – в полном упоении верещала она в трубку. – Звонил и взял заказ.

Приехав домой, я тотчас завалилась спать, поэтому спросонок толком ничего не поняла и по своей наивности решила: речь идет о каком-нибудь возлюбленном моей – опять же какой-нибудь – подруги (Инку спросонок я также не узнала).

– Он сам назвал место, где мы встретимся, – продолжала Инка.

Наконец я ее узнала, а узнав, вспомнила, что она уже долгие годы ни о каком своем возлюбленном не заикалась, тем более с таким восторгом в голосе. Уяснив себе это, я призадумалась: каким же удивительным типом должен оказаться тот, из-за которого она мне звонит?

– Мы договорились, что я ему там оставлю первую половину денег, а вторую – после выполнения заказа.

– Какого заказа? – зевнув, спросила я.

– Ты спишь, что ли?! – проявив проницательность, возмутилась Инка. – Ну, ты даешь. Я тут ради тебя договариваюсь с твоим убийцей, а она там дрыхнет без задних ног.

Услышав про моего убийцу, которому Инка заплатила или заплатит в ближайшее время кругленькую сумму, я всерьез заволновалась и уже окончательно проснулась.

– А кого ты ему закажешь и где деньги взяла? – спросила я первое, что пришло мне на ум.

– Пусть тебя это не волнует. По счастливой случайности, у меня есть знакомый, который изготовляет фальшивые баксы, и другой знакомый, которые эти баксы у него покупает, но между собой они незнакомы, так что акт покупки-продажи осуществляется через меня. Сейчас у меня на руках скопилась куча фальшивых баксов, которые я вполне могу на денек пустить в оборот. А кого заказать – у меня тоже найдется, мало ли скотов вокруг? К тому же вряд ли убийце удастся довести дело до конца, мы же его разоблачим, деньги вернем себе, а жертва останется, наверное, жива. А если и не жива, то туда ей и дорога. Я себя винить не стану, пусть это будет несчастный случай. Но я сделаю все для того, чтобы сохранить тому типу жизнь.