Киллер на диете

Киллер на диете
Дарья Александровна Калинина

Сыщицы-любительницы Мариша и Инна
Новое дело, за которое взялись сыщицы-любительницы Мариша и Инна, напоминает русскую матрешку: стоит им только «раскрыть» какой-то факт, как глядь – внутри сидит следующий, переворачивающий стройную логичную версию с ног на голову. Так картина исчезновения молодой девушки Милы Путовой то и дело резко меняется, сводя на нет все усилия подруг. Но Мариша и Инна не привыкли отступать, и особенно – перед тайнами. А для этого расследования характерно следующее: все, абсолютно все, даже родственники и знакомые пропавшей Милы, что-то скрывают…

Дарья Калинина

Киллер на диете

Глава 1

Наташа была человеком живым и очень жизнерадостным. Это признавали все, кто ее знал. Никогда не впадая в уныние, Наташа знала средство от всех жизненных невзгод и обид. Если случался период плохого настроения, она любила сменить его, вкусно и плотно покушав. Средство это было верное, потому что даже просто в предвкушении вкусной и обильной трапезы настроение у девушки неизменно поднималось. И она сама удивлялась тому, насколько лучше становилась жизнь, стоило ей основательно заполнить желудок.

Правда, от этого у девушки росли попа и живот, в чем ее неизменно упрекали все ее родные. Впрочем, особенно размышлять на тему своей полноты Наташа не любила. Она вообще не любила много думать о себе самой и о том, кто ее окружает. От этого у нее частенько портилось настроение, потому что мысли в голову, по большей части, лезли какието печальные. Вроде бы все окружающие были добры к ней. А все равно, чегото девушке не хватало.

Наташа жила в большой семье. У нее были бабушка, мама, папа и младшая сестренка Мила. И както так повелось, что Наташа всегда была больше папина, а Мила – бабушкина любимица. Ну а маму они делили поровну, без всяких разногласий. Мамы хватало на всех. Наверное, у папы было на этот счет свое мнение, но его никто и никогда не слышал. Потому что папа вообще был малоразговорчив в том, что касалось его собственных чувств.

Конечно, всех своих девочек – двух дочек-красавиц, жену-умницу и свою заботливую мать – он очень любил. А любя, стремился сделать из них полное совершенство, бурча на каждом шагу и доводя до тихого зубовного скрежета бабушку, которая и сама любила поворчать, но только не на своих обожаемых внучек.

От своих родителей, бабушки и сестры Наташа скрывала всего одну, но зато огромную и страшную тайну. И она – эта тайна – касалась Валеры, горячо любимого кузена Наташи. Строго говоря, Валера не был Наташе даже кузеном, он был сыном папиного двоюродного брата – дяди Семена. Но Наташина бабушка Валеру почемуто родней не считала. Видимо, потому, что Валера происходил не из ее рода, а из рода дедушки – папиного папы.

Сам дедушка скончался много лет тому назад. Наташа его совсем не помнила. И еще ей казалось, что папа тоже своего родного отца помнит очень слабо. Во всяком случае, хотя фотография дедушки и стояла на серванте в большой комнате, никто из членов семьи никогда возле нее не замирал в безмолвной скорби. И даже бабушка, проходя мимо, просто иногда небрежно смахивала с резной рамки пыль.

От этого Наташе тоже делалось както неуютно на душе. И в голову закрадывались мысли, что, похоже, бабушка не слишкомто любила дедушку. Но, конечно, к Валере это не имело никакого, совсем никакого отношения.

Валера был замечательным! Он был самым лучшим, надежным и верным Наташиным другом – с самого раннего детства. Сколько она себя помнила, Валера всегда и перед всеми ее защищал. Даже еще нетвердо стоя на своих пухлых детских ножках, Валера умудрялся отражать нападения соседской собачки Жужжи на Наташу. И даже так треснул при этом ее по наглой зубастой морде своим пластмассовым совочком, что блохастая болонка Жужжа надолго забыла о том, как нападать на маленьких детей.

Совочек у Валеры был подевчачьи розовым. Но удар он нанес противной Жужже совсем помужски, решительно и властно. А потом взял свою сестрицу за измазанную песком ладошку и увел подальше от лаявшей, жутко обиженной собаки и ее ругавшейся хозяйки, грозившей малолетним хулиганам страшными карами.

И вот в связи с Валерой недавно у Наташи и появилась ее единственная тайна. Девушка ловко научилась скрывать от своих горячо любимых папы с мамой (и бабушки тоже, разумеется) то, что им не полагалось знать. Свою тайну Наташа и Валера поклялись никому и никогда не выдавать. И с тех пор их жизнь приобрела особый, только им одним известный привкус порока.

Так Наташина семья и жила себе много лет подряд, никому не завидуя и ни у кого ничего не отнимая. И внезапно всему этому упорядоченному существованию пришел конец.

Впрочем, началось все очень безобидно. В тот осенний день Мила вернулась из своего замечательного института раньше обычного и заявила, что ее посылают «на картошку». Это вызвало бурное негодование бабушки, которая считала, что подобный пережиток советской власти канул в прошлое вместе с самой властью. А также вызвало сие сообщение некоторое удивление со стороны папы и мамы, полагавших, что если ребенок учится в приличном месте, то он вполне мог бы обойтись и без такого педагогического изыска со стороны преподавательского состава Милиного института.

Одна только Наташа не поняла, в чем дело. Они с Милой были почти ровесницами, их разделяло всегото полтора года разницы. Но Наташа все равно была детищем другой эпохи, которое про картошку знало лишь то, что это – овощ, и из него в закусочных готовят потрясающе вкусный картофель-фри. Во всяком случае, Наташины познания дальше картошки-фри никуда не пошли.

–?Дурочка! – снисходительно пояснила старшей сестре Мила. – Поехать «на картошку» означает – отправиться вместе со всей своей группой на подшефную ферму. И помогать там фермерам в уборке урожая.

–?А что, сами они справиться не в состоянии?

–?Конечно, в состоянии! Просто для нас, для будущих агрономов, это будет очень интересный личный опыт.

Таким образом, до старшего поколения семьи Путовых дошло, что «картошка» нынче не совсем та, что была раньше. Но от этого им отнюдь не стало легче.

–?Какаято ерунда на постном масле! – воскликнула мама, она всегда так говорила, когда волновалась. – На дворе – октябрь месяц! Дожди льют почти неделю! О каком урожае идет речь? Все, что не убрано, давно сгнило на полях!

Но Милочка объяснила, что убирать им придется даже и не картошку, а какуюто особую капусту, которая ни холода, ни излишней влаги не боится. И по этой причине может сидеть на полях вплоть до самого снега.

–?И благодаря этому у капусты появляется особый привкус, за который она очень ценится.

Бабушка при этих словах Милы както странно вздрогнула и испытующе посмотрела на свою любимую внучку. Мила ее взгляд выдержала. А вот Наташе показалось, что между бабушкой и Милой проскочила какаято искра. Но обдумать эту мысль она не успела, ее отвлекли родители.

–?Ерунда! – воинственно повторила мама, глядя на свою младшую дочь. – Капуста – она и есть капуста! Какой там у нее может быть особый привкус?

–?Ты так говоришь, потому что сама не любишь капусту.

Тут маме возразить было нечего. Капусту она действительно не любила. А любила персики, сливы, абрикосы и еще виноград. Но они, увы, в северных широтах не произрастают. А если и произрастают, то очень и очень неохотно. И, ясное дело, не в октябре месяце.

–?Ну? И когда же ты вернешься? – спросил у дочери папа.

–?Через неделю! – бодро ответила Мила. – Максимум – через десять дней!

Сказала и отбыла на свою «картошку».

Сначала никто не волновался. Мила была девушкой ответственной. И, несмотря на то что она была младше Наташи, именно ей с самого детства всегда доверяли ответственные задания. Косолапая Наташка могла случайно разбить любимую мамину чашку или перевернуть тарелку с папиными котлетами. А вот маленькая Мила все доносила до нужного места в целости и сохранности, что неизменно вызывало бурное одобрение со стороны бабушки и досадливые взгляды мамы, бросаемые ею искоса на эти сцены.

Наташа сестре не завидовала. Но иногда ей тоже становилось досадно, что она не умеет так аккуратно обращаться с вещами. И она мечтала стать ловкой и умелой, чтобы родители доверяли ей так же, как и Миле. Впрочем, в этот раз доверие родителей к Миле, увы, не оправдалось. Потому что ни через неделю, ни через десять дней дочь домой так и не вернулась. Крайне озабоченный ее отсутствием отец отправился в институт. И там узнал потрясшую его до глубины души новость. Ни на какую «картошку» студенты и будущие агрономы не ездили и не собирались ехать!

–?На меня там посмотрели как на полного придурка! – рассказывал взбешенный Олег Игоревич своим жене, матери и дочери. – Никто не мог мне сказать, где сейчас Мила. Они не видели ее уже почти две недели!

–?А как же «картошка»? – пролепетала его жена Татьяна Павловна.

–?Мила на нее одна уехала? – заикнулась бабушка.

Вопросы эти задали одновременно обе. Но сорвался Олег Игоревич на свою мать.

–?Не было, мама, никакой «картошки»! Твоя внучка нас всех обманула!

Бабушка обиженно поджала губы и процедила:

–?В первую очередь, она твоя дочка, дорогой мой!

В разговор вступила мама:

–?Говорила я тебе, ты слишком балуешь девчонку!

Услышав это, папа в отчаянии закричал:

–?Ясное дело, опять я во всем виноват! Впрочем, я привык! Я и так всегда и во всем виноват!

Одна лишь Наташа сохранила какоето подобие здравого смысла.

–?Постойте! Не ругайтесь! – остановила она родителей и бабушку. – Сейчас нам надо понять, куда же уехала Милочка. Если «на картошке» ее нет, то где же она в этом случае?

Ее слова произвели на родителей должный эффект. Их старшая дочь, которую они привыкли считать распустехой и едва ли не дурочкой, внезапно подала им дельную мысль. Старшие в семье Путовых перестали ссориться и начали думать.

Но, сколько они ни думали, ничего толкового придумать так и не смогли. Мила не отличалась открытым нравом. Но она была, что называется, домашней девочкой. И родителям казалось, что они знают все ее тайны. Да и какие особые тайны могли быть у молодой девушки, еще ни разу в жизни даже не влюблявшейся?