Проклятые места

– Ясно, – Рьен закрыл папку. – Кажется, я понял, где наш колдун. Дело Мьёла все читали? В курсе, какая у него родня?

– Кажется, его дед протоками занимался, – припомнил Сьят.

– Колдовские протоки – это искусственные тропы, – объяснил Рьен. – Их прокладывали и огораживали несколько десятилетий. И прапрадед Мьёла был одним из первых ходоков – из тех, кто исследовал колдовское пространство, прокладывал тропы общего пользования в неизученных частях города и составлял карты проток. Колдуны, конечно, и прежде ходили протоками, но есть огромная разница между готовой тропой и самостоятельной работой. Команда прапрадеда сделала пространство удобным, общедоступным и безопасным. А его дед изобрёл зелья, которые хранят колдунов от холода. До него мало кто решался ходить зимними протоками, а он придумал, как сберечь организм в ледяной воде. Амулеты-то в протоках не работают. Это стоило деду здоровья – он ушёл очень рано. А я все десять лет нашей совместной работы жду, что Мьёл пойдёт по стопам своей знаменитой родни и сунется туда, куда живому человеку лезть не следует.

– Но он же не совсем безголовый, – удивилась Иххо. – Хотя…

– Что? – прищурился Рьен.

Иххо покраснела и призналась:

– Мьёл вчера заметил, что подходит причалу. И северный колдун, и сильный, и тридцати лет ещё нет. Но я подумала, он так, не всерьёз…

Сьят выразительно хмыкнул, а Рьен едва сдержался. Он никогда не ругался ни на своих, ни при своих, но сейчас с трудом прикусил язык.

– Ладно вам, мастер, не нагнетайте, – примирительно сказал Сьят. – Мьёл знает, что делает. При всей его странной любви к рисковым опытам человек он здравомыслящий и колдун умный. Знающий. Из древнего рода. Он не сунется туда, откуда не сможет выбраться.

Где-то закапала вода.

– У нас что, крыша течёт? – Рьен поднял голову.

Перестук капель участился, и потянуло рекой.

– Колдовство, – рыжий улыбнулся и расслабленно вытянул ноги. – Ждём.

А минут через десять в кабинете колдуна что-то грохнуло. Зашипело. Заругалось. Опять грохнуло.

– Мьёл! – встав, рявкнул Рьен.

– Чего? – колдун появился на пороге. – Ну извините, опоздал.

– Ты откуда такой… мокрый? – опешил начальник.

На самом деле Мьёл был безобразно грязным – словно его в гнилостное болото с головой окунули. Слипшиеся потемневшие волосы, лицо и руки в разводах, одежда мокрая и грязная. Но, что характерно, на пол грязь не стекала, а подошвы сапог не оставляли на полу неподобающих следов.

Мьёл безрезультатно вытер рукавом лицо – грязь держалась, как заколдованная, не размазываясь, – и угрюмо доложил:

– Со дна мы. На разведке с мелким были. Там, где триста лет назад колдуны собрались, чтобы уничтожить сорок восьмой причал, и пропали.

– Со дна? – многозначительно повторил Рьен.

– Протока – это река, – недовольно ответил колдун, шумно роясь в карманах куртки. – И у неё есть дно. Мы, люди, ходим по поверхности, как на лодках. Зверьё погружается глубже – ныряет. И потому плюёт на любую защиту от человеческих проток. У нас нырять нужды нет… да и силы не те. По звериной протоке идёшь как по болоту – вязнешь, проваливаешься, и пока ногу вытащишь из трясины, уже устал. Ну и дно. А где ещё этот проклятый причал искать, если не на дне?

– Нашёл? – сдержанно поинтересовался Рьен.

Сьят и Иххо, повернувшись в креслах, молча и напряжённо внимали.

– Причал – нет, – проворчал Мьёл и вывернул карманы. – Но вот что было в донной грязи.

На начальственный стол шлёпнулись комки серо-зелёного ила.

– Почистите – обалдеете, – пообещал колдун и напоследок показал простое серебряное кольцо. – Этой штуке больше трёхсот лет. Покажете мастеру Гьирибу – он подтвердит. На внутренней стороне номер – раньше все колдуны такие носили, нас так регистрировали, пока не придумали регистрацию на крови. Ещё мой дед такое носил по старой памяти. Но у него номер длинный был – цифр десять, – а тут всего пять. Очень старая вещь.

Рьен протянул руку, забрал кольцо, осмотрел и заметил:

– Да, и у своего деда такое помню. Себя почему не почистишь?

– Потому что зелья уничтожают грязь, а я хочу соскрести что-нибудь и изучить состав, – Мьёл снова безрезультатно протёр лицо. – Можно я пойду?

С подоконника жалобно и нетерпеливо вякнул Угорь – такой же грязный, мокрый и недовольный, как и его хозяин.

– Иди, – разрешил Рьен. – Но как закончишь свои дела, сразу ко мне.

Колдун коротко кивнул, прихватил кота и закрылся в своём кабинете. И снова там что-то зашуршало.

Сьят сноровисто подскочил и без жалости использовал свою папку и отчёты, чтобы собрать комки в кучу, Рьен сгрёб в сторону бумаги, а Иххо достала из кармана платья склянки.

– Чистить? – спросила она осторожно. – Наверное, обычное зелье уборки сгодится?

– Пробуй, – Рьен на всякий случай попятился.

Чёрная вода растеклась по листам, на минуту скрыв комки ила, а потом вернулась обратно в склянку, оставив на столе несколько одинаковых колец, пару подвесок, ременную пряжку, пуговицы и клочья ткани.

– Кольца с номерами, – указал Сьят.

– Поработаем, – согласился Рьен. – И, думаю, лучше мастеру Гьирибу заглянуть к нам лично.

Он открыл ящик стола и достал коробку со склянками.

***

– Сынок, ты откуда? – ахнула матушка Шанэ, по письменной просьбе Мьёла прибежав в тёплую беседку.

– Со дна, – снова ответил колдун. Встал с кресла и уточнил: – Со дна протоки. И я не могу соскрести эту грязь, не уничтожив. А мне нужны образцы. Может, у вас получится их взять?

– А до тебя дно исследовали? – полюбопытствовала матушка, быстро снимая пальто.

– Само собой, я же не один дурной колдун на всё Семиречье, – фыркнул Мьёл, привычно потирая грязную щёку. – Мы, если что, все дурные. И всегда будем ставить опыты и лезть в неизвестные места. Природа у нас такая – исследовательская. Река Чёрная не велит стоять на месте и требует развивать дар. И вы, кстати, такая же. Вот сейчас вам до смерти интересно, что это за грязь и как её смыть. И как изучить.

Матушка Шанэ достала мешочек с песком и улыбнулась: да, есть такое…

– До дна многие колдуны доставали, но не видели смысла его изучать, – продолжал Мьёл. – Внутри протоки терпимо даже зимой, но очень темно и трудно находиться. Один шаг там – как двадцать здесь, и чем глубже погружаешься – тем больше сил тратишь на простые движения. Мы давно поняли, что оно того не стоит, ещё мой прапрадед об этом в дневниках писал. Прокладывать удобные тропы долго и тяжело, а защиту от них можно поставить на раз. Едва ли не каждый второй колдун обязательно ныряет ко дну, но ничего интересного там не находит и бросает это дело. И никому о результатах не сообщает – зачем?

– А ты что-то нашёл? – проницательно спросила матушка.

– Вещи пропавших триста лет назад колдунов, – просто ответил Мьёл. – Тех самых, которые хотели уничтожить сорок восьмой причал.

Матушка Шанэ внимательнее присмотрелась к колдуну, достала из буфета ещё несколько мешочков с песком и задумчиво произнесла: