Коррида на раздевание

– Яков. Он меня силой заставил.

Угадайте, что произошло потом?

– Вам не поверили, отправили вас подальше из Москвы, – предположила я.

– В точку, – кивнула моя собеседница, – именно так. Аборт уже не сделаешь, срок не маленький. Меня заперли в психиатрической лечебнице в Подмосковье. Когда родился мальчик, его решили отнять, приказали несовершеннолетней матери написать отказ. Дальше прямо приключенческий роман. Утром мне собирались дать отказные бумаги на подпись. Ночью я сбежала вместе с младенцем. Мне помог санитар, мы с ним подружились в клинике, много разговаривали. Парень учился в мединституте, в психушке подрабатывал. Мать его жила в деревне неподалеку. Марфа Никитична, простая женщина, доброты несказанной, едва читать-писать умела. Муж же ее, Леонид Афанасьевич, человек образованный, уважаемый, с нужными знакомствами. Не знаю, как бы я поступила, ввались ко мне ночью сын вместе с заплаканной школьницей и младенцем. Но и тетя Марфа, и дядя Леня глазом не моргнули. Чаем меня напоили, спать уложили. Утром я им правду рассказала. Дядя Леня уехал, вернулся с моим паспортом, справкой из больницы о рождении Афанасия, сказал:

– Аля, ты наша девочка! И точка!

За Сережу я через три года замуж вышла, никогда об этом не пожалела, мы до сих пор вместе. Сына я назвала в честь брата своего покойного отца Афанасием. А вот фамилию ему дала Рыбаков, отчество придумала Константинович. У сотрудницы, которая младенца регистрировала, была табличка на столе: «Вас обслуживает Татьяна Константиновна Рыбакова. Сергей мне вопрос задал, когда я из загса вернулась: „Почему ты так поступила? Я считаю мальчика своим сыном“». Ответила ему:

– Мне пятнадцать лет. Если записать его Кирпичниковым, могут неприятности возникнуть. Кто-нибудь наябедничает, что ребенок от тебя. Доказывай потом, что ты меня никогда пальцем не трогал, за совращение малолетней посадить тебя могут. А у нас ничего и не было.

Это правда. Мы с Сережей настоящими супругами стали в первую брачную ночь. Спустя месяц после свадьбы Сергей усыновил Фасю, ему сменили отчество, фамилию.

– Он знает историю своего рождения? – поинтересовалась я.

– Сейчас во всех подробностях, – кивнула Алевтина, – в детстве, естественно, ему никто правды не говорил. Сомнений в том, что Сережа ему такой же родной папа, как Пете и Тонечке, у Фаси никогда не возникало. Отец всегда ласковый, но когда надо, строгий. От дедушки-бабушки текло море любви. Конфликты случались вполне обычные, как у всех. Уроки делать не хотел, в комнате на стене после ремонта нарисовал корабль. Школу прогулял. Ничего выдающегося. Учился средне, в институт мы его устроили. Занимался спортом с детства, побеждал в соревнованиях. Когда закончился противный пубертатный период, превратился в приятного молодого человека, спокойного, тихого. Любит семью, нас с отцом, сестру, брата, племянника. А потом случилась такая история. Фасе в магазине на сдачу дали лотерейный билет. Начало девяностых, в стране голод, разруха. И тут кто-то возродил лотерею. По телевизору показывали розыгрыши, знаменитости из барабана шары с номерами вытаскивали. Я Афанасию сказала:

– Давай твой билет проверим, тот, что тебе на кассе всучили.

Он рассмеялся:

– Ма, это же сплошное надувательство.

Но принес билет. Не поверите, студент выиграл машину! И, что еще удивительнее, ее торжественно ему вручили при большом скоплении прессы. Афанасий засветился в новостных программах. Мы все смеялись: «В нашей семье взошла звезда». А потом, где-то через неделю, Афанасий пришел домой чернее тучи и спросил:

– Правда, что я не от папы?

В принципе, я понимала, что когда-то этот вопрос может прозвучать, радовалась, что сын его не задал лет в двенадцать, но все равно растерялась.

Афанасий усмехнулся.

– Выражение твоего лица говорит о многом. Значит, это не ложь. Расскажи все.

Я выложила сыну историю его рождения, потом спросила:

– А кто тебе в уши про меня нашептал?

Он ответил:

– В институт приехала старуха. Сначала я подумал, что она бомжиха, грязная очень была. Бабка представилась твоей матерью, назвала тебя шлюхой, которая соблазнила отчима, родила младенца, удрала с ним из дома вместе с мужем матери. Анна Федоровна от переживаний заболела, продала квартиру, чтобы лечиться.

Алевтина Михайловна поморщилась.

– Все вранье, рассказывать противно. Но мне стало ясно, сын не знает, кому верить. И тогда Сергей позвонил приятелю в МВД, тот нашел сведения о моей матери. Весьма печальные. Выяснилось, что Яков ухитрился получить от нее дарственную на квартиру и дачу. Потом отписал недвижимость своей родной матери и ушел от давно немолодой супруги. После второго развода Анна осталась в прямом смысле слова на улице. Учебники первого мужа перестали издавать. Анна устроилась на работу в местное отделение полиции уборщицей, сняла комнату, свела знакомство с одним из сотрудников, они стали жить вместе. Дядьку потом выгнали за увлечение алкоголем, пара перебивалась случайными заработками. Как бабка узнала, где учится внук? Она с сожителем смотрела телевизор, там показали вручение выигрыша в лотерею. Анна ахнула:

– Яшка!

– Не! – возразил любовник. – Он старше, этому на экране мало лет, сказали, что он студент. Афанасий Сергеевич Кирпичников.

Моя мать поняла – она видит своего внука. Во-первых, парень как две капли воды походил на Якова. Во-вторых, имя. Почему я сына так назвала? У моего папы был брат Афанасий, он шофером служил, очень простой человек, но бесконечно добрый. Дядя меня обожал, на рыбалку с собой брал, лето я всегда у него в деревне проводила. Отцу с матерью я мешала, не помню случая, чтобы я с родителями куда-то пошла или поехала. Летом они на три месяца укатывали на море в Прибалтику, папе из-за возраста солнце и жару запретили. Меня отдавали Афанасию. Я его называла Фася! Имя очень редкое. Даже сейчас, когда в моду вошли Святозары, Велимиры и им подобные, Афанасиев нет. А во время выигрыша в лотерею оно и вовсе уникальным было.

– Ваш сын общается с родной бабушкой? – поинтересовалась я.

– Она скончалась, – ответила Алевтина, – Фася был потрясен историей своего рождения, а я пожалела мать, стала ее кормить, одевать. Денег на руки не давала, пропьют. Когда ее сожитель умер, поселила мать в частном пансионате. Там у каждого постояльца квартира, есть бассейн, врачи наготове. Последние годы жизни родительница провела в сытости, комфорте, что не мешало ей говорить всем: «Моя дочь Алька шлюха!» Но я уже не переживала, поняла причину ее ненависти к единственной дочери. Анна никогда не любила мужа, просто хотела стать женой обеспеченного человека, не собиралась ни учиться, ни работать. А для осуществления этого желания пришлось родить ребенка. Супругу она сказать о своем отношении к нему не могла, но куда деть раздражение от общения с нелюбимым? Это чувство, которое потом переросло в ненависть, она перенесла на дочь.

– Мама, мама, – закричал высокий женский голос, – сюда, скорей!

Глава 8

– Тоня, – начала Алевтина, входя в гостиную, где снимали клип, – почему… Боже! Фася! Что с ним?

Худощавый мужчина, который стоял на коленях около распростертого на ковре Афанасия, встал.

– Не знаю. Вошел сюда, увидел, как Афанасия в припадке крутит. Вызвал Николая. У меня есть набор лекарств, но я понятия не имею, что с парнем.

Члены съемочной группы переглянулись, но никто ничего не сказал.

Кирпичникова присела около Афанасия и пощупала ему лоб.

– Сережа, он горит. Температура сорок, не меньше.

Муж опять встал на колени и потрогал лицо сына.

– Да, похоже.

– Воспаление легких! – предположила Алев-тина.

– Возможно, грипп, – прибавил муж.

– Тогда я пошел, – засуетился оператор, – не хочется вирус подцепить, у меня маленький ребенок.

– Все свободны, – сказала Алевтина. – Сегодня продолжать съемку мы не можем. В случае гриппа введем карантин.

– Если подтвердится вирус, то все уже заразились, – пояснил Сергей Леонидович, – долго в контакте с Афанасием находились.

– Вот уж обрадовали, – пробурчал оператор.

– Обедать когда подавать? – спросила незнакомая женщина, заглядывая в гостиную.

– Всем пока! – засуетился человек с камерой и убежал, за ним последовали остальные члены съемочной группы.

– Лично у меня аппетит пропал, – вздохнула Антонина.

– Катя, что в меню? – спросил мужчина, который до сих пор тихо сидел в кресле.

– Жаркое, – отрапортовала горничная, – еще рыба с овощами. Так повариха сказала.