Экстрим на сером волке

– Богатство и успех – лакмусовые бумажки, – печально говорила мне сейчас Соня. – Абсолютное большинство людей готово сочувствовать вам в горе, а порадоваться чужому счастью умеют лишь единицы. Обретя полнейшее финансовое благополучие, я потеряла всех, кто называл себя моими друзьями. Впрочем, может, оно и к лучшему. Во всяком случае, я теперь знаю цену окружающим.

Жизнь Сони текла спокойно. Вернее, на работе постоянно случался форсмажор, но дома было тихо. Катюша отлично училась, называла Соню мамой, никаких проблем с девочкой не возникало. Может, кому-то это покажется странным, но, вспоминая о погибших родственниках, Соня перестала ощущать безнадежность. Не сочтите ее бездушной, но она начала улыбаться и радоваться жизни. Однако некоторое время тому назад случилось событие, сразу выбившее Адашеву из колеи.

В тот день, когда прошлое напомнило о себе, Соня ехала домой по хорошо знакомой дороге. Финансовое положение позволяет ей нанять шофера, но она очень любит управлять автомобилем, отдыхает за рулем, поэтому водителя у Адашевой нет.

Привычно повернув направо, Соня взглянула на дорогу и вскрикнула. На обочине стояла девочка-подросток в белом платье, с венком на голове. Оцепенев от ужаса, Адашева зажмурилась. Ровно через секунду ее роскошная машина влетела в столб. Хорошо, что Соня никогда не носится как угорелая, да и, поворачивая, она сбросила скорость. В результате автомобиль отделался помятым крылом, искореженным бампером и разбитой фарой.

Адашева, почти потеряв разум, боялась выйти на дорогу. Она сидела, уронив голову на руль. По счастью, спустя некоторое время после аварии по шоссе ехал один из соседей, который, увидав искореженный «шестисотый», начал активно действовать: вызвал ГАИ, врачей.

– Там девочка стояла, в белом платье, – бормотала Соня, – я ее сбила, снова! Боже!

Милиционеры, осматривавшие место аварии, с сочувствием слушали пострадавшую.

– Вам почудилось, – сказал один, – никого тут нет.

– Померещилось, – подхватил второй, – вон березка белеет, вы ее за ребенка и приняли.

Проведя неделю на успокоительных лекарствах, Соня наконец пришла в себя.

Спустя десять дней после происшествия Катя заболела гриппом. Соня осталась дома ухаживать за девочкой. У той поднялась высокая температура, и Катюша вдруг стала капризничать.

– Хочу батончик, шоколадный, с орехами, – заявила она.

– Вот, ангел мой, – засуетилась Соня, – выбирай любую конфетку из коробки.

– Нет, хочу батончик! – уперлась Катя.

– Зачем тебе низкосортная дрянь, – покачала головой Соня, – уж поверь мне, торговке продуктами, лучше российских конфет не найти.

– Батончик, – зарыдала Катя.

Поняв, что с ней спорить бесполезно, Соня крикнула домработнице:

– Сходи в магазин, ну тот, что при въезде в поселок стоит.

– Вот ты какая! – с невероятной обидой возвестила Катя. – Самой ради меня лень пробежаться, хороша мать!

Соня, великолепно понимая, что хамское поведение Кати вызвано болезнью, обняла девочку.

– Как хочешь, милая, сейчас сама пойду. Тебе какой купить?

– С фундуком, – ответила Катюша и опять разрыдалась.

Соня побежала к магазинчику. Когда она, купив шоколадку, вышла на улицу, сбоку послышалось тихое покашливание.

Адашева невольно повернула голову и выронила батончик. У забора стояла девочка в белом платье и с веночком на голове. Лицо ее почти полностью было скрыто волосами. Вдруг она убрала правой рукой прядь, Соня остолбнела. На нее смотрел желто-серый череп.

– Зачем ты убила меня? – донеслось из дыры, где раньше был рот. – А еще не похоронила, не отпела в церкви, вот теперь маюсь на земле неприкаянной. Плохо мне, ой плохо…

Призрак лепетал еще что-то, но Соня уже ничего не слышала, потому что свалилась в обморок.

Когда Адашева пришла в себя, она решила, что сошла с ума. Соня попыталась рассуждать логически. Хорошо, допустим, она и впрямь тогда сбила девочку, но ведь привидений не существует, следовательно, у нее начинается шизофрения.

Соня вдруг замолчала и уставилась в стену, я вздрогнула, проследила за ее взглядом, не увидела ничего особенного и спросила:

– Ты уверена, что девочка та же самая?

– Да, – прошелестела Соня, – белая одежда, веночек, длинные светлые волосы.

– Платье легко купить, – постаралась я достучаться до ее разума, – и веночек недолго приобрести, их в любом магазине полно, на выбор, из искусственных или натуральных цветов. Кстати, одежду ты хорошо рассмотрела?

– Белое платьице, – монотонно твердила Соня. – С оборочками и кружевами. Я в тот день, на шоссе, фасон точно не разглядела, белое, с воланчиками… белое, с кружевами, белое…

Я встряхнула Соню.

– Эй, приди в себя! Включи мозги. Убитый человек не станет ходить по улицам!

– Если не проводили покойника как следует, он трансформируется в привидение, – бесстрастным голосом отозвалась Соня, – я спрашивала у одного экстрасенса!

– Глупости! Враки! Никакие ожившие мертвецы не существуют в действительности.

– Мир полон непознанного, – бубнила Соня.

– Бред, – разозлилась я.

– У тебя есть мобильный? – неожиданно спросила она.

– Да, – удивленно ответила я, – позвонить хочешь? Ты же мне звонила, на мобильник.

– Нет. Скажи, как он работает?

– Кто?

– Сотовый.

Я подавила вздох. Может, звякнуть Оксане? Она как раз сейчас находится недалеко, в Ложкине, смотрит фильм, снятый Дегтяревым на выставке. Конечно, подруга не психиатр, только она лучше меня разберется, чем можно помочь несчастной Соне, у которой, похоже, капитально съехала крыша.

– Ты забыла, как пользоваться аппаратом? – участливо поинтересовалась я. – Право, это совсем просто. Вот кнопочки, на них цифры…

Соня сердито оборвала меня:

– Не о том речь! Спрашиваю снова! Проводов нет. Каким образом в трубку голос попадает?

Я растерялась.

– Понятия не имею, я не сильна в технике, умею только нажимать клавиши на всяких приборах. Но вроде бы имеется радиоволна, которую улавливает телефон.

– Можно ее пощупать руками?