Леди Несовершенство

– Это же реклама, все дают бесплатно, – объяснила школьница, – только это не разглашается. Я вроде как просто притопала за шмотками, одно, другое, третье напялила и… О! Вот она, моя прелесть! Ну а потом видюхи выложить надо.

Александра вытащила из кармана дорогой айфон последней модели, понажимала на экран и протянула телефон Вульфу.

– Держите и смотрите.

Я увидела веселую мордочку Саши, она подмигнула и затараторила:

– Ну, наконец-то! Выбрала. И неча мне писать, что голубое отстой. Ха! Это страна Оро, детка. Если ты не в материале, то, детка, это ты отстой. Одеться как житель страны Оро можно только в «Бумбом», и только в «Пеликанобанано». Чмусики вам. Кто знает, тот поймет. Кто не знает, тот осадок мутный, пепел на дне стакана. Устала, хочу жратиньки, сратиньки, игратиньки на айпадике и спатиньки. На сегодня хватит с меня. Баю бай, хлебни виски и засыпай!

Саша рассмеялась.

– Текст они прислали, деньги мне на карту сбросили. Вам двести тысяч помешают?

– Твое выступление столько стоит? – ошалел Костин. – Похоже, я не тем занимаюсь.

– Цены на рекламу разные, – деловито сказала Саша, – кое-что я бесплатно делаю. Объявления о пропавших собаках-кошках, например. Но с этих-то почему не взять? Да, я дорого стою. Мои подписчики в возрасте от семи до пятнадцати. Подрастающая аудитория потребителей.

– Почему ты ходишь с рюкзаком, на котором написано «Костя»? – удивилась я. – Можно найти такой же с именем «Саша» или «Александра».

– Аха-ха! – ухмыльнулась девочка. – Тетя не рубит! Да и не надо это вам. Чес говоря, страна Оро дерьмятина, но на ней многие свихнулись. Даже старушки вроде вас. «Костя» – не имя. Это «Крыса Ориентир Силы Темноты Я». Аббревиатура. Знаете, что слово означает?

– Да, – ответила я, – комбинация первых букв слов длинного названия: МГУ – Московский государственный университет.

– Пол-лимона, – прищурилась Саша, – мне стока заплатили за рассекание с рюкзаком в течение трех месяцев. Ферштеен?

– Пятьсот тысяч за то, что ты ходишь с дурацким ранцем? – не поверил своим ушам Алексей.

– Да, дядя, – хмыкнула Саша, – дети нового поколения умеют зарабатывать. Бабло – это свобода!

– Что такое страна Оро? – заинтересовался Костин.

– Игра. Компьютерная, теперь еще мультик есть, бесконечный, – поморщилась Саша, – я фигней не страдаю. Дел выше космоса. Уроков тьма! Еще я выступаю в детском театре, рисую, пою. Но вам не про меня знать надо, а про мальчика этой женщины.

Палец Саши с ногтем цвета утренней зари показал на Валю.

– Красивый лак, – сорвалось у меня с языка.

Саша махнула рукой.

– Фирма «Пошон». Дерьмо. Не берите. Обещают, что намертво держится четырнадцать дней, у меня на второй отвалился. Хоть я кирпичи не гружу, в земле не ковыряюсь. Приходится дерьмятину через день подмазывать. «Пошон» мне заплатил за две недели, по вечерам надо выставлять в сеть говнище и говорить: «Уж сколько времени прошло, а лак даже не потускнел».

Наверное, на моем лице что-то отразилось, потому что Саша с вызовом сказала:

– Сто пятьдесят тысяч на дороге не валяются. Но не о том речь. Секундос. О! Читаю. Комменты у меня огонь! Дети нормуль. А взрослые! Чего только не накнопают. Большинство мамашек считает меня злом. Вот, например: «Деточка, ты дно». Ой, не могу. Или еще: «Как тебе не стыдно рекламировать дорогой салон, когда у людей, как у меня, денег нет на хлеб?» Ой, ой, щаз зарыдаю. Поднимись с дивана. Лень засунь в задницу и шагай на вторую работу, если на первой арбузными корками платят! И учиться надо было хорошо, чтобы не полы за копейки мыть. Вот у меня одни пятерки, я попаду в правильный вуз.