Сказки

Сказки
Дарья Дэф

Сказки любит каждый. Особенно, если они написаны с душой, если погружают в волшебный мир, где всё и всегда складывается как нельзя лучше. Таинственный северный Гандвик, лесной Варлахти, Медведица, спустившаяся со звёздного неба, любимые игрушки из детства – вот с кем взаимодействуют герои сказок автора. А ещё маленьких читателей ждёт Чёрный Кот, который поделится с ними народной мудростью.

Сказки

Дарья Дэф

Оформление обложки Дарья Евгеньевна Подчуфарова

© Дарья Дэф, 2019

ISBN 978-5-4496-9305-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Засиверка

Не сможет, наверное, полюбить Русский Север тот, кто здесь не родился. Один скажет: «Холод лютый», другой заметит: «Бесплодная земля», третий согласится: «Тоскливый край». И только тот, кто здесь вырос, выскажется иначе. Родная земля, какая б она ни была, всегда остаётся милой сердцу, духовно богатой и полной загадок.

Для маленькой Ольки север был родной землёй. И случилась на той земле с ней небывалая доселе история.

От трезвона в дверь она скрылась за тумбочкой в углу кухни. Девочка в растерянности слушала отчаянные прыжки сердца у себя в груди и думала, что ей теперь делать.

– Олька! Дед Мороз к тебе пришёл! – весело позвала мама и открыла входную дверь.

Это-то и пугало. Ольке жутко не хотелось выходить из укрытия. Что сейчас будет? что говорить надо? Как себя вести? Олька в панике прижалась к тумбочке, но, сообразив, что через минуту её будут искать и она поставит всех в глупое положение, тихонько выползла.

«Мне пять, – думала девочка, уставившись в пол большими тёмными глазами, – что обычно делают дети в этом возрасте? Надо, наверное, просто прочитать стихотворение и взять подарок, если Дед Мороз подарит. Какое читать? Я нового не знаю ничего… Ладно, пусть будет, как в прошлый раз, буря мглою небо кроет…»

Олька робко прочла давно осевшего в памяти Пушкина и посмотрела на гостя. Тот пытался изображать восторг, но у него плохо получалось. Жаль, что теперь Новый год, а то можно было бы удивить Деда Мороза «Айболитом» или «Мойдодыром», которые Олька рассказывала всем с полутора лет. Взгляд упал на серый воротник свитера, торчащий из-под шубы Деда Мороза, и Олька тут же поняла, что в красной шубе скрывается их сосед дядя Коля. Такой свитер был только у него.

Издавать радостные визги Олька не стала. Такое было не по ней. Только молча смотрела на посетителя большими серьёзными глазами.

– Подойди-ка за подарком, – крякнул дядя Коля и достал большой мешок, на дне которого явно что-то было. – Какой ты хочешь подарок?

– Волшебную палочку, – тихо заявила Олька и с надеждой посмотрела на гостя.

Дядю Колю это почему-то озадачило. Он на мгновение замолчал, хмыкнул и сказал:

– Дак таких подарков нет у меня. Но в следующем году, авось, уж будет! А пока выбери себе подарок здесь. Ну-ка, залезь рукой в мешок, что там?

Олька угрюмо опустила руку в красный мешок, и длинные тёмно-каштановые волосы сползли на плечо. Она не хотела другого подарка, и ей было всё равно, что там внутри.

Когда Дед Мороз скрылся за дверью, Олька повертела новую игрушку в руках, подошла к маме и спросила:

– Ведь это был дядя Коля? у него свитер такой же…

Мама немного смутилась и рассмеялась, что подтвердило догадку.

«Почему люди такие? – постоянно спрашивала себя Олька и только печально вздыхала. – Зачем они притворяются? Они думают, что это весело? зачем они играют в эти дурацкие игры? И неужели нигде на земле нет волшебной палочки? Как же я буду жить, если её нет?..»

Олька пошла к своему другу, мягкому оранжевому зайцу Степашке. Его она любила больше всех, и иногда говорила с ним. Мама уверяла Ольку, что это Степан приносит ей подарки на Новый год из леса, и Олька верила, потому что каждый год под ёлкой видела Стёпу с кулем подарков.

– Стёпа, я не могу здесь находиться! – шептала Олька в белое длинное ухо. – Люди странные какие-то. Мельтешат, визжат, корчат рожи… Детей не понимаю. Почему они балуются, ломают всё? И я, наверное, странная для них.

Олька в отчаянии смотрела на Степана, а тот был добродушен и спокоен, и, кажется, понимал. Только зачем-то показывал язык.

– Меня кто-то посадил сюда, на эту землю. Бросили. Не знаю, кто и как. Мне здесь не нравится. Я нормальная? Только не говори никому! Я другая какая-то, понимаешь?

Степан понимал.

Днями Олька слушала детские пластинки одну за другой, собирала цветную мозаику на полу и мечтала о волшебной палочке. Ещё она часто стояла у холодного зимнего окна и смотрела на свой город. Вот девятиэтажки погружаются в синеву хмурых сумерек, включают жёлтые свои глаза – и на душе топчется холодок. А вот тот же двор, но уже укутан в чёрную ледяную ночь и искристый от света фонарей снег. В эти моменты Ольке становилось грустно, и она сама не понимала, от чего. Но именно по этим картинам она скучала, когда уезжала к бабушке на юг. Скучала по своим лоснящимся пимам с замшевыми аппликациями, по вкусной северной рыбке, грибному супчику и хрустящему искрящемуся снегу.

А больше всего Олька обожала истории про призраков, оборотней и Бабок Ёжек. Когда к маме приходили гости, девочка любила садиться с ними и молча слушать разговоры. Но её часто выгоняли, и тогда Олька ещё больше погружалась в тоску.

Однажды осенью, когда Ольке шёл седьмой год, они отправились с мамой в лес за грибами. Их привёз служебный автобус вместе с мамиными коллегами. Все разбрелись, и Олька с матерью отстали от группы.

Поначалу ходили, бойко собирали обабки да ягоды. Заглядывали за жёлто-красные кусты, чавкали по болоту. Промозглый северный лес никогда не был приветливым и уютным. То мёрзли руки, то промокали ноги, несмотря на высокие резиновые сапоги. А уж как краснели носы грибников над их высокими воротниками!

Тут вдруг мать с дочерью поняли, что вокруг тишина. Заблудились. Глянули туда-сюда: нет никого, только один озябший лес и колючие ветки.

– Мы что, правда заблудились? – спросила Олька.

– Похоже, что правда… – ответила тревожно мама. – Так, айда прислушаемся. Где-то рядом должна быть дорога, значит, машины услышим.

Они затихли. Нет, кроме лёгкого треска веток и шороха кружащих листьев, не было ни звука. Мать с дочерью бродили то в одну сторону, то в другую без малого семь часов, то и дело прислушиваясь на привалах. Тяжёлую плетёнку с грибами бросили, – уже было не до неё. Олька молча волокла малиновый термос и плелась вслед за матерью, погружённая в свои мысли о волшебной палочке.

На очередном привале мама попросила Ольку поменять мокрые носки. Девочка села на скользкое бревно и, кряхтя, потянула с ноги сапог. Это было не так-то просто! Ноги будто окаменели. Олька перевела дух, отхлебнула горячего чая из пластмассовой крышки и вдруг увидела посреди мокрого зелёного мха очередную клюковку. Та была такая крепкая и яркая, что Олька потянулась за ней. Только она ухватилась за стылую ягоду, как кто-то громко чихнул. Девочка вздрогнула и потянула ягоду снова. Глядь – а вместо ягоды Олька вытянула из болота своего зайца Степана. То была не клюква, то был его нос. Стёпа выполз из сырого мха и отряхнулся.

– Стёпа! Как ты здесь оказался?! – обомлела Олька и уставилась на оранжевую игрушку, которая теперь больше напоминала героя из сказок.

– Как да как? – пробурчал Степан. – Тебе же за подарком пришёл. Поди Новый год скоро, вот и брожу тут, рыскаю подарок. Ныне вот ты меня с гремучего ручья выташшила.

– Дак Новый год-то нескоро ещё! Видишь – осень на дворе.

– А как говорят: ты не спешай, да поторапливайся. Думаешь, так легко подарки твои достаются? Пол-леса надо исходить, под каждый куст заглянуть, всякое дерево обскакать.

– А как говорят: ты не спешай, да поторапливайся. Коли не ко времю раздобуду дары, ты ж сама на меня слёзы ронять бушь. Уж скокма их моя шубейка вытерла! Охо-хо-хо…

Степан присел рядом с Олькой на промокшее бревно и принялся выжимать воду с ушей.

– Так-то да… – глазела на своего друга Олька, – но я не знала, что ты разговариваешь!

– Ешшо как! Токма мы с тобой нынче, Засиверка, в ином мире.

– Кто такая эта Засиверка? И в каком мире? – Олька тут рот открыла от изумленья.

– Засиверка – энто ты. Я так тебя назвал. Примороженная ты немного что ли. А мир этот волшебный. Глянь: какой я для тебя батожок сыскал! Ажно до Карельского берега бегал.