Красная тетрадь

– Сейчас это вообще не важно, кто я, просто пошли смотреть собаку.

– А она реально рожает?

– Реально рожает она.

Наконец, я рассмотрел мальчишку, говорившего так странно. Он определенно был нашим ровесником. Тощий, вихрастый, бледный, он казался каким-то нездоровым, но в то же время полным энергии.

Мне сразу пришло на ум сравнение: больной волчонок.

– Тебя как зовут-то? – спросил Володя.

– Да это сейчас вообще не важно!

Речь у него была странная, какая-то немножко вывернутая наизнанку, словно он только учился говорить. Чуть подальше стоял еще один мальчик, вот уж явно младше нас года на три. Он выглядел смущенным и перепуганным. Я спросил:

– А ты кто? Ты тоже…

Но наш новый знакомый не дал мне договорить, он схватил меня за руку, помог мне подняться и сказал:

– Ой, все, пошли быстрее собаку смотреть.

И мы пошли, нет, даже побежали смотреть собаку.

Мальчик поменьше побежал за нами, он изрядно отстал. Наш новый знакомый говорил на бегу:

– Я – Ванечка, это – Алеша, мой младший брат.

– Многое проясняет, – сказал Володя. Он легко вырвался вперед, потому как бегал быстрее нас всех, развернулся и спросил:

– Ты из первого корпуса?

– Ну не важно же откуда я. Когда родит она, тогда я все расскажу.

– Мы из первого корпуса, – сказал Алеша. – Наш папа здесь лечится. То есть мой папа. А наша мама здесь отдыхает.

Они вовсе не были похожи на братьев. Старший, Ванечка, весь острый, глазастый, скуластый, с мордочкой и правда чуть напоминавшей собачью. Волосы его были темными и кудрявыми, а глаза яркими и зелеными. В Ванечкиной внешности таилось нечто странное, какая-то красота, которая немножко похожа на уродство. Его младший брат же был похож на очень реалистично исполненную куклу. Светловолосый, с аккуратными чертами лица, довольно длинными, по уши, волосами, он казался мальчиком-пажом из иллюстрации к какой-нибудь сказке, тогда как Ванечка скорее напоминал маленького разбойника.

Не знаю, хотел ли я на самом деле смотреть, как рожает собака. Может быть, и нет, но все побежали, и я, как в поговорке, тоже побежал.

Вообще-то мне не нравятся такие физиологические вещи, в природе не хватает строгости и чистоты. Машины появляются на свет куда более чистым образом, чем живые существа. Но в то же время мне было любопытно. Я же еще никогда не видел совсем слепых щенков.

Собака лежала на газетах около мусорного контейнера с белой надписью «Пищевые Отходы».

Я сказал:

– Здесь ей, наверное, очень негигиенично.

Боря сказал:

– Вот это «охуеть», реальная беременная собака.

– Я же говорил, – сказал Ванечка.

Володя сказал:

– Честно говоря, понятия не имею, как принимают роды у собак.

– Ты типа имеешь понятие, как роды у людей принимают? – сказал Боря.

Андрюша первый сделал шаг к собаке. Он сказал:

– Если какой-то щенок застрянет, надо будет его вытащить. Как с людьми.

– Фу.

– Фу.

– Фу.

– Круто.

Последнее, разумеется, сказал Ванечка.

– Не зря я вас позвал, – добавил он.

– А я думаю, что зря, – сказал я. Собака была черная с подпалинами, она разлеглась печально и устало, глаза ее казались бездонными, полными боли, пасть была приоткрыта, живот раздут. Она не издавала ни звука, только тяжело дышала.

Алеша стоял чуть поодаль. Я видел, что он боится собаки, но ему любопытно.

Он сказал:

– Она может укусить.

– Она злая? – спросил Володя.

– Нет, – сказал Алеша. – Просто ей больно.

Очень рассудительный мальчик для своих лет, решил я.

Андрюша сказал:

– Если она не сможет родить, она умрет.

– Ну да, – сказал Боря. – Природа безжалостна. Может, Максю позвать?

– Макся ненавидит детей, – сказал Володя. – И собачьих небось тоже.

Андрюша сказал: