Легенда о Великой волне

Он отполирует корпус до блеска и, предоставив фальшивые рекомендации, проникнет на борт Сиракк…

Найла отошла от перил, завязала волосы в узел и сделала конский хвост. Палуба дрожала, корабль хоть и шел медленно, но хромал не так сильно, как они ожидали.

Вдохнув утренний воздух, девушка почувствовала непривычный запах свежей ржавчины и смеси трав, щипавший ноздри. Ей сказали, что Сиракк уже несколько дней таким образом избавляется от бхета, выпуская его пары через металлические поры.

Окутанный туманом солнечный желток низко висел над горизонтом. Еще минут десять – и на солнце невозможно будет смотреть.

Сиракк пустилась в путь меньше часа назад, и многие моряки сразу же растянулись на палубах. Измученные работой, они соорудили из подручных материалов подобие коек и укрылись парусами, готовые проспать в тени весь день, а может, и не один.

Найла перешагнула через нескольких матросов и, держась за поручень, снова вгляделась в пустыню. Стоило выйти из ущелья Ашавар, как панорама полностью изменилась: теперь каньон превратился в лабиринт дрейфующих остроносых скал, непонятно откуда свалившихся валунов да чахлых колючих кустарников. Между ними петляла присыпанная щебнем грунтовая дорога, проходя по которой колеса поднимали облако горьковатой пыли.

Палуба под ногами ходила ходуном. Каждая неровность почвы отдавалась в костях и зубах. Металл стонал, Сиракк хромала. На земле слишком много камней и слишком мало песка. Но скоро дорога станет лучше.

В эту редкую минуту затишья Найла подумала о хрупком существе, которое носила в утробе. В сорок три года она вдруг почувствовала непреодолимое желание стать матерью. Поначалу, занятая капитанскими обязанностями, Найла старалась противиться этому чувству и верила, что необходимость руководить экипажем и управлять кораблем вытеснит «отвлекающие мысли» и желание пройдет. Молодая мать за штурвалом – это же безумие! Женщине, имеющей мужскую профессию, и так приходится нелегко.

Но, несмотря на все доводы, она действительно всем сердцем хотела ребенка. Настолько, что была готова пожертвовать и званием, и карьерой. Найла очень любила Азура, но механокардионик биологически не смог бы стать отцом. Выбора не было – пришлось довериться Саргану.

Идея старому моряку не очень понравилась. Точнее, он просто впал в ярость и даже предложил, чтобы Найлу отымел кто-нибудь из экипажа. В темноте, в трюме.

Целую неделю Сарган молчал, бросая на Найлу недовольные взгляды, а потом передумал. Пожалел свою неукротимую, непокорную «падчерицу».

Из задумчивости Найлу вывел вышедший на палубу Азур, для которого находиться в закрытом помещении сейчас было немыслимо. От танцующего хода корабля больше всех страдал именно он. Хотя механокардионик старался этого не показывать, по всегда бесстрастному металлическому лицу можно было прочитать, что его тошнит.

– Как ты? – заметив это, спросила Найла.

Механокардионик сделал вид, что изучает горизонт. Вдруг так он сможет предугадать, когда тряхнет особенно сильно? За мгновение до очередного скачка Азур ухватился за поручень и успел самортизировать удар коленями.

– Это я должен спросить у вас обеих!

Найла скорчила гримасу.

– Имеешь в виду меня и ребенка в моем животе?

– Даю руку на отсечение, что это девочка!

Она улыбнулась.

– Мне тоже теперь так кажется. Достал бы ты свои кварцы да посмотрел еще раз.

– А имя ты уже придумала?

– Нет, конечно, у меня других дел по горло!

– Уж на это могла бы найти время.

– У тебя есть предложения?

– Пока нет. – Азур быстро поменял тему: – Если так пойдет и дальше, мы лишимся еще пары колес.

Найла повернулась и недовольно на него посмотрела.

– Спасибо, мой железный друг, твои предсказания с утра пораньше так вдохновляют! Может, ты будешь любезен хотя бы иногда не просто называть проблему, но и предлагать решение?

Теперь нахмурился Азур.

– Дай мне штурвал.

Найла от души рассмеялась.

– И это твой ответ? – Девушка закатила глаза. – Ты управлял кораблем только в открытом песке, Азур, где справился бы даже ребенок.

– Дело не в этом, сама знаешь. Мы с Сиракк сделаны из одного… теста. Тебе нужен не рулевой, а тот, кто говорит с кораблем на одном языке. Кто может объяснить ей куда и как лучше ступить.

– Только послушайте, обломок железяки решил прочитать очередную лекцию! – оборвала механокардионика Найла. – Ты всерьез считаешь, что, кроме тебя, с Сиракк на одном языке не говорит никто? Что только ты способен чувствовать любое ее настроение? Понимать, что ей нужно и чего она боится? – Найла вышла из себя, хотя и не сомневалась, что участие мужчины в воспитании подрастающего корабля может принести большую пользу, ведь и ребенку для гармоничного развития нужны оба родителя с их разным восприятием мира. – Я мать – и этим все сказано. Я способна понять… чертов корабль и поговорить с ним!

Азур закатил глаза.

– Я совсем не об этом.

– А о чем же? – В голосе Найлы послышались истерические нотки.

– Я не сомневаюсь в твоих талантах. Просто хочу встать за штурвал, пока мы не выберемся на ровный песок. После обеда ты или Сарган можете меня заменить.

Найла долго не отвечала. Это просьба или требование? Все-таки для нее он – загадка. Девушка постаралась успокоиться.

– Я не в восторге от того, как Сарган управляет кораблем.

– Капитан – ты, как скажешь, так и будет.

И тут раздался оглушительный взрыв, Сиракк наклонилась вперед, металл заскрипел, корабль развернуло поперек дороги, и он заскользил вперед левым бортом. Неуправляемо.

– Тормози… Тормози! – закричала Найла, крепко вцепившись в поручень.

Грохнуло еще раз. Сиракк подлетела вверх, задрав нос. И рухнула обратно с жутким лязгом.

На палубу полетели камни и куски железа – большие, как ядра для катапульты.

В унисон завопили сирены.

От колес завоняло горелой резиной, из машинного отделения вдоль обоих бортов потянулся шлейф серого дыма.

– Мы встали! – раздался крик.

– Котел взорвался? – отозвался эхом второй моряк, голова и плечи которого были обмотаны обрывком паруса.

От бизань-мачты оторвало огромный кусок, который теперь болтался в воздухе на тонкой железной конструкции.

– Нет, налетели на камень!