Без Границ

Демон же поглощал выплеснувшуюся энергию. Он не мог не забирать ее. Ему нужно питаться, чтобы давать себя снова. У него и в мыслях не было отказаться от энергии.

Пространство все также неустойчиво, все также смущает своим пространственным гамаком, в котором они оба лежат. Оно балакает, качает, как младенца в колыбели. Виктория не здесь. Она не на земле. Она осваивает пространство, изучая внутреннюю структуру, устройство молекул и атомов, того, что без прикосновения Харона не существует. Он – маг, волшебник. Злой или добрый. Ответа не было. Да и неважно это было. Харон бесподобно создавал иллюзию востребованной сказки.

Чем приятнее становилось девушке, тем сильнее она чувствовала, как из нее уходит энергия. Чем больше из нее выходило энергии, тем сильнее становился Харон, что умопомрачительно сказывалось на его любовных действиях. Чем сильнее становился демон, тем больше энергии он заставлял девушку выделять. Замкнутый круг, переполненный порочностью, цикличностью. Его совсем не хотелось прерывать, из него не хотелось выходить ни демону, ни уж тем более Виктории.

А свет…он рядом. Вот он. Ласкает пару, зависшую в невесомости, ласкающую друг друга под потолочным сводом.

– Прости, детка, – тихо сказал демон, – но я чувствую, как ты вот-вот выплеснешь весь свой потенциал, – он сжал ее в своих объятиях, – и мне придется его забрать.

И все снова…

На следующее утро, Виктория смогла открыть только глаза и больше ничего. Но на этот раз она совершенно не боялась и не переживала. Она знала, что с ней происходит и примерно, когда это закончится. Просто наслаждение и ощущение, что от жизни было взято все, и жить, в принципе, больше не зачем. Плевать, если наступит внезапная смерть, к ней готовы. Все, и тело, и душа, преисполнены неописуемым восторгом и счастьем.

Виктория просто лежала, обнаженная в собственной немоте, с закрытыми глазами и чувствовала нежные прикосновения Харона. Ей хотелось улыбаться, но сил не было. Улыбалась ее душа и демон видел эту баснословную улыбку и радовался, осознавая, что причина этой радости и готовности последовать в другой мир – именно он.

10 октября 2013 (Четверг)

Неделя промчалась словно одна бешенная секунда, не оставив о себе ни следа, ни мгновения воспоминания. Мир крутился, бежал, вселенная крутила свою забористую пластинку, устанавливая ей удобный темп. Она веселилась, глядя как спотыкаются неуспевающие люди, как они пытаются догнать, а кто-то и перегнать. В этом хаотичном, вихреобразном потоке, кружилась Виктория, поглощенная любовью вселенского масштаба к демоническому существу.

Веселый темп сильно вымотал девушку. Она чувствовала усталость, хотела закрыть глаза, чтобы отдохнуть…хотя бы чуть-чуть передышки. Но нет. Разве можно вырваться из воронки, если ты в самом эпицентре? А снаружи безумный смерч силой F5 по шкале Фудзиты. Нет, никогда оттуда не вырваться. Так и придется как белка в колесе, стремительно бежать по кругу.

И вот Виктория снова сидела в кабинете директора и ожидала встречи с ним, мысленно думая, что он ей уже надоел.

Каждое утро Григорий заходил к девушке, поинтересоваться как у нее дела. Он сидел с ней по пятнадцать минут, расспрашивая всякие вопросы, на которые девушке не сильно хотелось отвечать. Но она не могла просто прогнать его.

Стояла тишина. Гробовая. Стрелки часов разрывали своим секундным темпом. Навязчивость молчания. Неумолимый круг висел на стене и тикал, тикал, тикал. Печально-хмурым видом, исподлобья, Вика смотрела на секундную стрелку, как она прочесывает круг за кругом, подавленная и безотказная.

– Виктория, – в кабинет ворвался Григорий и быстрыми шагами подошел к девушке. – Рад снова встретиться с Вами… Жаль, что опять в формальной обстановке.

Вика встала, дотронулась до протянутой ей руки. Мужчина тут же слегка сжал ее и что-то начал поспешно бормотать, но Вика его уже не слушала.

Внезапное прикосновение спровоцировало шквал несвязанных между собой картин. В начале Вика видела все сквозь глаза ребенка. Все так весело, беззаботно, маленькие проблемки, не стоящие яйца выеденного, сводили с ума детскую психику. Слово «хочу» постоянно мерцало перед глазами. Потом мир явно поменялся. Он «повзрослел», потерял немного красок, отбросил детали. Но слово «хочу» вовсе не поменялось. Напротив, к нему добавилось еще кое-что – «получу». Взгляд подростка такой гордый, напыщенный и вовсе бестолковый, совершенно ничего не понимающий, а если и что-то воспринимающий, то с точностью да наоборот. И последнее мировоззрение было уже наполнено лозунгом «не существует того, чего я бы не получил, если захотел». Все это время разнообразные лица сменяли друг друга, словно кто-то накладывал слои в фотошопе с непрозрачностью в 30%. Улыбки покрывались слезами, слезы уходили в морщинистую радость, глаза пустели, другие наполнялись смыслом жизни, третьи отрешено смотрели сквозь пустоту. Голоса, настойчиво шепчущие что-то, на непонятном языке. Нежные, страждущие, печальные и отчаянные. Они перемежались между собой, как четко сформированные нити ДНК, украшенные молекулами. Тянущиеся руки, с желанием обнять и обогреть, приласкать, но потом все чаще и чаще с желанием отнять, забрать, вырвать…

Вика открыла глаза и увидела прямо перед собой лицо Григория, с долей удивления, разглядывающее ее лицо.

– О чем Вы думали? – с улыбкой спросил он, отпуская ее руку. – Я не мог дозваться Вас. Что-то случилось?

– Нет, – быстро зашептала девушка, поправляя волосы, – нет, все нормально. Легкое головокружение. А… Я готова показать проект.

Григорий улыбнулся и сложил руки за спину. Виктория стояла около стола под натиском пронзительного взгляда, пряча свой. Она хмурилась, поджимала губы и явно нервничала. Мужчина же был расслаблен и продолжал улыбаться. Не выдержав эмоциональной атаки, девушка развернула ноутбук экраном к Григорию и затараторила свою презентацию проекта.

Пока она рассказывала, руководитель не произнес ни слова. Он внимательно смотрел в монитор, разглядывал в нем графики, столбцы и кучу немыслимо прекрасных эскизов.

– Хорошая задумка, хорошая. – Григорий отвел взгляд от черного экрана. – Но мне кажется чего-то не хватает. Как Вы считаете, Вика?

– Что по Вашему? – приподняв брови, спросила она.

– Вика – Вы дизайнер, вот и скажите, чего не хватает. – Григорий незаметно пододвинулся ближе к ней.

– И как дизайнер, я говорю, что все нормально. Я не вижу никакой незаполненной ниши. Если Вы ее нашли, то скажите, тогда я смогу ее исправить. – Виктория бросила быструю улыбку на мужчину.

– Единственная незаполненная ниша – нам просто необходимо встретиться в неформальной обстановке. – Заявил мужчина.

Его тон был серьезен как никогда. Ни грамма усмешки или каких-либо других намеков не прозвучало. Он молча смотрел на девушку, полностью развернувшись к ней лицом, откинувшись на спинку кресла. Наступил тот самый мерзкий момент, когда слово «нет» застревает в горле и не может вырваться. Оно очень хочет, но не может. Безотказность. А как можно отказать генеральному директору?

– Хорошо. – Виктория опустила глаза.

– Прекрасно. – Григорий поднялся с кресла. – Лидия назначит Вам встречу. Я думаю, не раньше следующей недели. Подойдет по Вашему расписанию?

– Да, вполне. Спасибо, я могу идти?

– Конечно, Виктория! – Григорий пожал ее руку и проводил до дверей своего офиса.

Харон сидел в центре Москвы, безустанно наблюдая за людьми, которые ранее его не интересовали. Да и вообще он призирал их, насмехался. Потешал свое самолюбие. Но не сейчас. Потехи закончились.

– Как же сложно было тебя найти! – около него появился еще один мужчина. – Совсем уже людьми провонял, собственного запаха не осталось. Дальше мы тебя совсем потеряем.

Харон скрестил руки на груди и притворно состроил недовольную рожу, уставившись на гостя.

– Люцифер знает, что ты здесь, Актон?

– Нет. Я не отпрашивался. Но думаю, он не заметит моего отсутствия. Я ведь на чуть-чуть, на пару часиков. В печенках уже сидят чужие ребра и поясницы!

Харон молча улыбался. Нельзя было сказать, что он был безумно рад видеть соотечественника, но и совсем плохо ему от этого не было.

– Мне, к тому же, интересно… Это правда, о чем шепчутся за стенами дворца Люцифера? – таинственно прошептал Актон.

– А о чем шепчутся? – Харон демонстративно приподнял объемную кружку с кофе.

– Ну…о твоем изгнании на землю. Чем ты так разгневал Люцифера?

– Это слухи. – Смутился Харон. – Нельзя же так всему верить. Я устал за столько лет непрерывной работы… решил взять… отпуск.

– Отпуск? – Актон подозрительно посмотрел на демона.

– Время, когда ты можешь отдохнуть. – Пояснил Харон, – этому я научился здесь. У людей. Они всегда берут отпуска, когда устают. А мы даже не знали, что такое возможно.

– И Люцифер тебя просто отпустил?

– Не просто, но отпустил. – Харон снова улыбнулся. – Как тебе люди снаружи?

Актон огляделся. Что он мог сказать о людях, бросив на них беглый взгляд? Люди –красивые. Они пропорциональные, выразительные. Они много говорят и мало слушают. Они много думают, в основном о себе. Они не улыбаются, да и, в принципе, не очень приветливы. На первый взгляд. Женщины. Хотят быть красивее, чем они есть на самом деле. Быстро ходят. Идут даже не глядя на дорогу. Они много смеются и плачут в своих мыслях, которые плотно закрыты от других людей. Мысли – это что-то личное, что не должно быть показано обществу. Они злятся, когда их кто-то толкает или медленно идет перед ними.

Это все, что мог сказать Актон, прибывая среди людей около часа.

– У меня было примерно такое же мнение о людях… Но пожив с ними, я начал воспринимать их по-другому. Я понял, что они очень чувствительные. Умеют переживать настоящие эмоции, на которые мы вряд ли будем способны. Так что, если надумаешь отдохнуть где-нибудь, без раздумий отравляйся в человеческий мир. Не пожалеешь. Нет ничего общего с сидением у них в ребрах. Да, детка! – Харон перебил свой рассказ звонком. – Где? Сейчас скажу… Кафе не далеко от Патриарших прудов. Здесь подождать? Ты уверена? Хорошо. Я понял тебя.

– И-и-и…кто это был? – Актон не упустил ни слова.