А-линия

Поднимался на седьмой этаж пешком, и сердце прыгало внутри, как мягкий розовый мячик.

У входа в нашу секцию мне в лоб прилетело дверью.

– Ауч-ч… ой…

– Игорь! Игорь, прости! Ты тут откуда взялся? Я думала, сегодня нет никого…

Ира раскраснелась, будто и вправду бежала.

– Ты чего? Что случилось? Алине плохо?!

– С чего ты решил? – Начальница переминалась, пыталась ненароком заглянуть мне за спину. – Всё с твоей Алиной в порядке…

– А-а, – догадался я. – Ты не меня ждала… Прости, что помешал. Я могу уй…

– Что ты бред мелешь! – вскинулась она. – Кого я ещё могла ждать!

– Ай-яй-яй, как мы покраснели, – подколол я. – Правда, Ир. Ты б хоть предупредила…

– Так я тебе написала, чтоб ты отдыхал до завтра!

– Слушай, я не думал, что это была директива…

– Ты чего пришёл вообще в выходной?

Ира вдруг пошла пятнами – белыми по красному; то ли от ярости, то ли от смущения.

– Да всё, всё! Ухожу…

– А чего пришёл?!

Я ляпнул:

– Сердце не на месте.

– Ну иди тогда…

Я повернулся к лестнице. Внизу хлопнула дверь – кто-то поднимался.

– Куда? Да не туда! – прошипела Ира, хватая меня и втаскивая в холл. – Иди, она в палате, проснулась… И не высовывайтесь пока оба!

Начальница запихнула меня в холл, чуть не прижала дверью и понеслась вниз. Я не стал подслушивать чужие тайны – быстро пошёл прочь по непривычно пустому коридору. Стеклянные двери закрыты, лавочки пусты – этаж как вымер.

По старому, вытертому паркету стелилось солнце. Я миновал лабораторию, где мы встречались обычно, и направился дальше, в коридор, куда выходили двери палат. Я знал, что Алина живёт в номере девять, но никогда там не бывал. Я вообще редко заходил в жилое крыло – временами там становилось по-настоящему опасно, а пациентка «А-линии», пожалуй, была одной из самых мирных обитательниц.

Но сейчас все здешние квартиранты, видимо, спали. Кроме неё. Почему? Ира ведь сказала, что Алина пробудет в дрёме до завтра…

Зачем я пришёл?

«Это неправильно» – бухнуло в голове, и, скрипя паркетинами, я побежал обратно к лестничной площадке.

За матовым стеклом угадывались силуэты. Кто-то приглушённо ругался. Я застыл, не зная, куда рвануть. Ругань стихла, входная дверь скрипнула… Следом приоткрылась дверь палаты – совсем рядом. Я бросился туда, влетел, захлопнул за собой и чуть не смёл Алину с ног.

– Игорь Ва… Здра… Игорь…

Алина смотрела испуганными, любопытными глазами. Она была в новых джинсах и водолазке, на голове косо, но симпатично свесилась на бок косичка, зацепленная зелёным крабом.

– Привет, – прошептал я. – Тс… Тс…

– Что такое?

Она тут же переключилась на шёпот, любопытство в глазах усилилось. Мне, между тем, тоже было любопытно: заглянуть в её палату – это было как прийти к ней домой…

Широкая, самая обыкновенная кровать, застеленная гобеленовым покрывалом. Стул около окна, голубой тюль. В углу, выложенном голубым кафелем, – раковина и тумбочка. На тумбочке – мои книги, тетрадь, белая расчёска, тюбик с блеском.

– Ирина Валентиновна сказала, вы сегодня заняты…

– Я каждый день занят, – против воли прислушиваясь к звукам в коридоре, ответил я. – Я… сегодня хотел другое…

Что я лепечу? Зачем пришёл? И что мне сегодня с ней делать?

– Будем заниматься? – видя моё замешательство, подсказала Алина. – Или пойдём гулять?

– О нет, с тобой я гулять пойду ещё не скоро! И задала же ты вчера жару… Нет, мы сегодня не будем заниматься. Я просто тут у тебя подожду немного… И уйду. А завтра позанимаемся.

– Почему вы мокрый? – серьёзно спросила Алина.

– Почему это?

– Вот… – она тронула мою футболку самым кончиком пальца.

– А. Я бежал просто.

– От кого?

– К тебе. Так. Всё. Алина! Хватит вопросов. Сегодня выходной. Сегодня я не учитель, я хочу отдохнуть и не отвечать.

Она уселась на кровать и похлопала по покрывалу.

– Ну тогда садитесь. Будем ждать, чего вы там хотите ждать.

Я только сейчас заметил на покрывале объёмные цветные колечки. Вгляделся – резинки; видимо, она выкладывала узор.

– Красиво.

Алина взяла резинку из самой середины, скрутила в пальцах.

– Я хотела сделать ленту Мёбиуса, но резиночка слишком мягкая.