Камера и два блокнота для важности

Но я пока что еще учусь. Видимо, для этого и дана школа. Не обращать внимания на грубиянов. У меня, судя по всему, этот предмет был одним из основных. Так сказать, углубленное изучение. Правда, пока что этот предмет я еле-еле вытягивал на трояк.

В пятницу Полина уже была. Я решил не спрашивать, что с ней стряслось. Мама говорит, что некультурно быть слишком любопытным и лезть в чужие дела. «Если человек захочет, то сам тебе все расскажет», – говорит она. Тут я с ней соглашусь, поэтому Полину я не спросил. И она не рассказала. Возможно, ее доверия я еще не успел заслужить. Но оно и понятно. Все что она обо мне знает, это автобус, на котором я езжу и то, что люблю сладкое.

На географии мы вместе повторяли материки и океаны на глобусе, стоявшем за нашей партой. О помощи человечеству Полина тоже не говорила. Даже после уроков, пока мы сперва шли по аллее, а потом ждали автобус.

Ждать пришлось довольно долго, а Полина все молчала. Видимо, передумала. Решила не посвящать меня в свое дело, поняв, что поторопилась. И я не подхожу на роль напарника. Приехал ее автобус, мы пожали руки, в этот раз они не были липкие, не каждый раз посчастливится лакомиться ромовой бабой после уроков.

Я продолжил ждать дальше, а она побежала, оставив меня на остановке одного со своими мыслями. И переживаниями, хоть я и не дева. Видимо, немного от мамы передалось. Или звезды так на сегодня распорядились, чтобы переживал я. Чувство было такое себе. Не представляю, как мама так живет. Это ж у нее каждый день.

Вечером настроения не было вовсе, даже читать не хотелось. Поэтому я решил сделать уроки, не откладывая их на вечер воскресенья. В общем, воспользовался плохим настроением во благо. Мама удивилась, но ничего не сказала. Она культурная, и не лезет в чужие дела.

Суббота – всегда хороший день, до вечера воскресенья еще далеко, а значит, еще долго можно заниматься всем, чем только пожелаешь. В рамках разумного, конечно, как говорит мама.

Только день становится скучным, когда нет интересной книжки или документалок про древний Рим по телевизору. Как, например, сегодня. На день рождения я заранее попросил маму купить мне несколько дисков с документальными фильмами. Про древний Рим, Грецию или Египет. Пришлось уточнить, потому что никакие другие я не люблю, тем более про Персию. У меня день рождения в декабре, так что у мамы еще будет возможность отложить денег, выбрать и купить подарок. А бабуля ей подскажет, если я эту документалку уже смотрел. Она когда с дачи осенью приезжает, всегда смотрит их со мной, пока вяжет на своих длинных спицах что-то нам к Новому году. Так что шанс, что мама выберет те, которые я уже смотрел, ниже.

А пока что я сидел в комнате и, словно на уроке, проверял часы каждые десять минут, правда, почти каждый раз они показывали, что прошло только пять. Говорю же, как на уроке.

Гоша ушел гулять. Сказал, что с друзьями. А мама с Танюшкой поехала в супермаркет за продуктами. Я в такие места не езжу, там много людей, есть мясной отдел, а в молочном очень холодно. И, как назло, именно там продаются шоколадные молочные коктейли. Это, конечно, логично, но холодно. Порой бывают безвыходные ситуации и приходится ехать с мамой, тогда я обязательно захожу в отдел со стиральными порошками. Вот там пахнет, что надо. Мама говорит, что я нюхач. Сегодня была не безвыходная ситуация. Мне нужно было только помочь поднять пакеты из машины наверх, когда мама вернется. Надеюсь, правда, что Гоша к этому времени вернется. Одному тащить покупки будет тяжеловато. Маме мы таскать тяжести запрещаем. Только Танюшку, но она не тяжесть, она на вес золота.

Поэтому я сидел дома, без документалок и со скучной книгой в руках чувствовал себя будто на уроке. И это в выходной! Кощунство какое-то.

На эту неделю наконец приехала бабушка, но сейчас она была на кухне и, судя по звукам, готовила кофе. Кофе всегда предвещает сладкое. Так что я решил отложить наискучнейшую книгу и выбраться из комнаты. Слух меня не подвел. Бабуля уже накрыла на стол – ее серебряный френч-пресс, в котором был кофе на целую компанию, но для нее одной, чай с мятой для меня и две тарелочки со сладким на выбор. Она всегда красиво расставляет чашки и вкусности на столе, каждый раз, словно ждет гостей. «А вдруг и правда кто-нибудь придет», – обычно говорит она. В этот раз пришел я. Думаю, к этому она точно была готова.

Почему-то от бабули всегда словно веяло спокойствием, хотя кофе она пила много. Она делала все нерасторопно, но уверенно. Я уже замечал, что есть такие люди, которые будто всегда куда-то опаздывают, торопятся, но все равно ничего не успевают. Так вот, бабушка была совсем не такая. Но даже со своей медлительностью все всегда успевала сделать. Это была ее суперспособность.

Раньше бабуля работала библиотекарем, и да, я был свидетелем, поэтому скажу, что за книжками она так же медленно ходила от стеллажа к стеллажу, зато могла рассказать про каждую книжку и посоветовать, что почитать под настроение. За это ее все посетители и любили. Даже школьники и вечно торопящиеся жить взрослые.

– Ты выглядишь так, словно тебе попалась скучная книга… или ты съел кислый лимон, – констатировала она, подливая себе немного молока в кофе. От нее ничего никогда не скрыть. Да и я не шибко старался от нее это утаить. – У тебя, случаем, не завалялся кислый лимон в комнате?

– Ну раз уж я начал читать книжку, то надо ее дочитать, – пожал я плечами.

– Кому надо? – Ее брови наигранно поднялись над толстой оправой очков.

Она любила говорить, что в них она похожа на какого-то ученого-физика, но без них, в одном лишь кардигане она не сможет увидеть и крупицы красоты окружающего ее мира. Поэтому бывшему библиотекарю приходилось походить на физика.

– Если книжка тебе не понравилась, то ничего не мешает ее отложить и взяться за другую. Это значит, что ее время просто еще не настало. Ничего страшного. Попробуй «Вокруг света за восемьдесят дней». Она среди тех, что я тебе привезла.

Она всегда привозила с дачи несколько книжек для меня, а те, что я прочитал, забирала обратно. На этом мама настаивала. Чтоб не загружать, итак переполненные книгами, полки в моей комнате.

Бабуля уже освобождала первую конфету от обертки. Руки немного дрожали. Не от кофе, тут был виноват возраст. Именно возраст, а не старость, бабушка кривилась от этого слова, так что нам запрещалось его произносить вслух. И пенсия. Бабуля призналась, что на это слово у нее аллергия, и сразу начинают болеть колени, так что не надо его лишний раз упоминать…как и ее возраст.

Мятный чай был замечательный, он успокаивал, как бабушка, а вместе они отлично дополняли друг друга. Мои любимые вафельные конфетки были ближе всего к чашке чая. Скорее всего, это не было совпадением. Птичье молоко же было на блюдечке ближе к бабушке. Я его терпеть не мог. Она знала.

– Знаешь, Тёма. Возможно, я немного слукавила, – завела беседу бабуля. С интриги, как она любит.

– Что? – Я сразу отложил обертку, которую до этого вертел в руках, чтобы чем-то их занять, пока жевал конфетку.

– Приукрасила неправду, – пояснила она. – Я ведь в свое время всего Рэя Бредбери прочитала, лишь бы убедиться, что он мне точно не нравится. Целиком и полностью.

– Видимо, его время еще не пришло, – пожал я плечами. Про этого автора я еще не слышал.

– Оно, боюсь, и не придет. Я же его всего прочитала, а перечитывать что-либо уж точно не собираюсь. Не так много времени у меня осталось, чтоб давать вторую возможность книжкам. Знаешь, я каждый раз давала ему шанс, заранее понимая, что он опять меня подведет. Благо, я не поступала так с людьми. И ты не делай, пожалуйста.

– Не буду.

– Пообещай книгами Гарри Поттера, – настояла она. Она всегда говорила мне пообещать только ими. Ничего серьезнее. Хотя они итак являлись серьезным вложением в мое детство, почетно занимая целую полку книжного шкафа в моей комнате. Так что их было достаточно.

– Обещаю.

Только я дал слово, как вдруг в дверь постучали, прервав наше спокойствие. Странно, у мамы ключи есть, а Гоша обычно поздно приходит по выходным, мол «чего дома тухнуть». Да и он дверь обычно открывает сам. Порой ему везет и он приходит домой позже, чем можно, и мама не замечает. Или делает вид, что не замечает. Скорее всего, последнее, от маминого взгляда мало что можно укрыть. Даже не заправленную рубашку или разные носки и те она замечает.

У бабушки было такое лицо, словно она думала: «Так и знала, что надо было достать сервиз». Поэтому открывать дверь пошел я. Встав на носочки, я посмотрел в глазок, в коридоре топталась на месте Полина. Видимо, вдалбливала в пол все свое нетерпение.

– Откуда ты знаешь, где я живу? – Удивился я, открывая дверь.

– И тебе здравствуй, – хрипло сказала Полина и улыбнулась она своей улыбкой, показывая зубы. Взрослые так редко делают. – Я ж листала твой дневник, и на первой странице был адрес, вот и запомнилось, само собой как-то. Честное слово, не специально. Просто у меня на мелочи хорошая память. Вдруг они окажутся вовсе не мелочами. Но это к лучшему, потому что было так скучно дома, что я решила прийти. Если ты веселишься, то я присоединюсь, если нет, то вместе решим, что делать, но уж точно, не скучать. В выходной это делать законом запрещено.

Я пропустил ее в квартиру. Точнее, она сама впустила себя. Такая уж она, видимо, была. Но, думаю, не со всеми.

– Мы с бабулей пьем чай, – пожал я плечами.

– Это значит ты скучаешь или веселишься? Я просто не знаю, какая у тебя бабушка.

Видимо, это был риторический вопрос, потому что, разуваясь и одновременно высмаркиваясь, чтобы не терять времени, Полина, особо не церемонясь, вошла в гостиную. Бабушка уже поставила на стол еще одну красивую чашку. С оленями.

– Здравствуйте, извините, что прерываю ваши посиделки, просто мне дома до жути скучно было, а кроме Тёмы, со мной никто в школе не разговаривает.

– Очень приятно. Вот только скажи, выходит, ты общаешься с моим внуком только потому, что с тобой больше никто не общается?

– Ой. Вы уж извините, просто я такой человек, говорю, что думаю и реже думаю, что говорю, – голос у нее еще сильнее охрип. Впервые я увидел смущенную Полину. Не то, чтоб я ее уже давно знал, но все равно. – Артём интересный, поэтому я с ним общаюсь, я бы не смогла притворяться лишь бы разговаривать на переменах хоть с кем-то, актриса из меня плохая. Честно.

– Хорошо, – бабушка улыбнулась, чтобы помочь Полине убрать смущение. – Ты, наверное, Полина, Тёма про тебя рассказывал.

Зачем бабушка это добавила, я не знаю, но Полине это помогло даже больше, чем улыбка бабули. Ее смущение исчезло совсем. Бабуля умеет найти нужные слова для нужных людей. На смену смущенной Полине на кухне теперь был смущенный я.

– Гхм, – я тщетно попытался выкашлять застрявшее где-то внутри стеснение. – Так вот, это моя бабушка Антонина Ильинична.

Та кивнула, будто подтверждая информацию. Полина улыбнулась еще шире. Наверное, ее позабавило длинное имя бабушки. Она у меня была особенная даже в этом.

Чаепитие продолжалось долго. Сладкое на обеих тарелках уже закончилось, и кипяток в чайнике с чаем бы уже дважды подлит. От кофе во френч-прессе на компанию тоже ничего не осталось, бабуля выпила весь, оставив лишь кофейную гущу. Гадать на ней было невозможно, там была одна жижа, не предвещавшая ничего хорошего.

– Это мне повезло, что я к вам зашла, – сделала вывод Полина, выпив три кружки чая и съев шесть штук конфет. Все улики в виде фантиков она аккуратно сложила в горку одна на одну, совсем не стесняясь своего преступления. – А то у нас дома в холодильнике только контейнер с гречей и грибами, в котором помимо шампиньонов уже появились другие грибы, – видимо, по моему нахмуренному лбу она подумала, что необходимо объяснение и коротко добавила. – Плесень.

Бабушка рассмеялась, а я до сих пор не понимал, как можно довести холодильник до такого состояния. Мама бы такое безобразие не допустила. Про грибы-то я сразу смекнул.

– Помнишь, я говорила о том, чем я люблю заниматься в свободное время? – Заговорщицки начала Полина. Я уже заметил, что из моих знакомых только она так делает. Хотя, с другой стороны, знакомых у меня мало.

– Конечно. Я об этом еще долго думал после в автобусе.