Последняя Универсаль. Часть 2

И к тому же, подобная униформа, как нельзя лучше подходила Майлсу, подчёркивая его строгий смуглый профиль. Он, как и многие земляне, любил проводить уик-энды где-нибудь на жарких планетах Первого Пояса или на худой конец, на Меркурии, так как центуриане ещё не успели захватить власть на этой маленькой загадочной планете.

Майлс налил немного газировки в стеклянный стакан, проследил, как от ровной поверхности золотистой на вид жидкости отходят маленькие пузырьки и лопаются, издавая шипучий звук. Их было так много, что звук этот получался сплошным.

Поднял стакан, и сквозь прозрачную жидкость посмотрел на пришедших к нему. Это были Олимпия и Густав Миллер. Тонкая, как натянутая струна, секретарша Аллочка, предусмотрительно вышла из кабинета на своих высоких каблуках-шпильках. У неё были огромные серьги-шары с маленькими шипами, которые сверкали при каждом её движении.

Майлс, изучив представленные ему документы, нажал на кнопку монитора. Экран свернулся в маленькую точку, которая тотчас же исчезла. Затем внимательно посмотрел на Олимпию, перевёл взгляд на Густава Миллера.

– Значит, вы хотите обучаться в нашей Школе, мисс Виктория?

– Да, мистер Майлс.

Он кивнул:

– Вы отлично справились с тестами, которые мы Вам высылали, но…., – лёгкая улыбка появилась на загорелом лице директора КосмоШколы, – Но ведь Ваше имя совсем не Виктория Баретто, и Вы – не дочь покойного итальянского антиквара.

Краска смущения прилила к симпатичному личику Олимпии:

– Вы …Вы правы, я – Олимпия Крейг.

Майлс поставил стакан обратно на стол.

– Знаете, а ведь я всегда считал себя последователем и поклонником Вашего отца. Вы мне можете довериться полностью, я никогда не выдам вас Айрону. Для всех вы – Виктория Баретто.

– Спасибо.

Густав едва заметно похлопал Олимпию по плечу.

– Ну что ж, мистер Майлс, с завтрашнего дня мы можем начинать? – спросил он.

– Да, – Майлс улыбнулся, – Школа Космологии ждёт Вас завтра, мисс Виктория.

И словно во сне через Пространство и Время она увидела, как Бессмертный подмигнул ей….

ГЛАВА 2

«НОВЫЙ ГОД»

….Новый 2631-й год оказался для студента первого курса КосмоШколы Земли Виктора Мервина очень печальным.

Погибла Наташа. Он даже не мог предположить раньше, какой нелепой окажется её гибель. Накануне они поссорились, как и многие земляне, которые ссорятся, а затем снова мирятся. Но всё было совсем не так, как он предполагал. Ситуация, казалось, вышла из-под контроля. Наташа взяла воздухолёт с повреждённым двигателем, полетела на плоскогорье за пределы Ассинии. Возможно, она хотела только побыть одной, всё обдумать. Может быть, ею владели другие чувства, Виктор этого не знал.

Да и кто способен знать, что сулит нам будущее? Во всяком случае, не он. Он не знал, что произошло на том проклятом плоскогорье, просто через день нашли её тело в котловане, а неподалёку валялся сломанный воздухолёт.

Изуродованное тело Наташи….Он не хотел об этом думать, потому что считал виноватым себя. Да, именно себя. Если бы они не поссорились, если бы он сам первым позвонил ей и предложил встретиться, она бы не улетела одна на плоскогорье.

Или во всяком случае, они улетели бы вместе…. Да, именно всё было бы именно так.

Виктор сжал руки в кулаках.

На узкой мощёной улочке, отходящей от Центральной Площади, было темно, потому что здесь почти не было неоновых ламп в отличии от Центра.

Ветер усиливался. Уже содранные с городских стен плакаты, установленные и вывешенные на зданиях устроителями праздника, скрывали в себе поздравления.

«С Новым 2631-м годом! – прочёл Виктор, – Пусть этот год станет самым счастливым для вас, жители Земли!»

Он отвернулся.

«Он уже никогда не станет счастливым, – в отчаянии подумал Виктор, – Потому что нет моей Наташи!»

Её нет и больше никогда не будет. И даже та новенькая, которая была вчера в классе, так поразительно похожая на неё, всё равно это не его Наташа.

Но, боже мой, как она похожа, тот же рот, та же форма глаз. Только цвет глаз у Наташи был зелёным, а у этой новенькой Виктории он голубой.

Нет, это не его Наташа!

Да, кстати, как её зовут? Виктория…

Значит, «победа», но он никогда не станет победителем, потому что потерял ту, которую любил.

Неоновые огни на площади ярко горели, высвечивая знакомую надпись: «С Новым Годом!»

Дул сильный ветер, и случайные прохожие сильнее нахлобучивали на себя шапки, закутывались в одежду, неспособную защитить тебя от морозов.

По площади туда-сюда летали украшенные мишурой воздухолёты, люди, как по накатанной колее поздравляли друг друга с новым годом, повторяя давно заученные фразы, произносимые миллионы раз из века в век.

Жизнь продолжалась, и она была такой же, как и раньше для всех…. Но не для него. Не для Виктора Мервина, студента первого курса Школы Космологии.

Порыв ветра, доносившийся откуда-то с запада на какую-то долю секунды задержал его дыхание. Виктор сощурился, посмотрел в сторону площади, где всё ещё мерцали холодные неоновые огни да бездумно летали воздухолёты. Над огромной Ассинией, раскинувшейся над огромной территорией Земли в воздушных шарах-бунгало, где жили лишь аристократы и вся элита города, своим чередом шло веселье.

Как и в старые добрые времена в высоких бокалах пенилось шампанское, люди по-прежнему желали друг другу счастья, здоровья, богатства и всяческих благ. Он вспомнил лица своих одноклассников: белокурого весельчака Сержа, любителя поразвлечься и особенно с девочками; Макса – серьёзного и умного, увлекающегося техникой и всегда что-то изобретающего; Элен – симпатичную девушку, старосту класса.

Кажется, он немного нравился Элен, он читал это в её голубых глазах. Жаль, что он ничем не выделял из остального окружения эту славную девушку.

Наверное, Макс жутко ревновал, ведь он всегда смотрел в их сторону с какой-то злобой или, возможно, с некоторым отчуждением, особенно когда Элен подходила к Виктору, даже просто сказать банальное: «Привет! Как дела!»

Или ему это тоже только казалось? Хорошо, что в его классе не было ни одного центурианина, да и в остальных их насчитывалось не так уж много. Представители Центуриона не проявляли особых способностей к Космосу, зато он часто оказывался свидетелем их заносчивости в кафе или вот даже на этих вот самых улицах Ассинии.

И вновь хорошенькое личико Наташи встало перед его глазами. Если бы он был девчонкой, он разрешил бы себе немного всплакнуть, но он – мужчина, пусть и в семнадцать лет. Он должен быть сильным. Так, во всяком случае, всегда говорил ему отец – Капитан Дальнего Следования.

Отец уже прославился во многих экспедициях, был непримиримым к человеческим слабостям, к которым он относил, конечно же, слёзы, даже если это были слёзы, принадлежащие его родным и близким. Эндрю Мервин – первый капитан Дальнего Следования, отважный и сильный, и такой же несгибаемый, как гранит.

А если это не лицо Наташи он только что мысленно увидел перед собой? Если это было лицо этой новенькой Виктории, ведь они же так похожи, как две капли воды, хоть и никогда не встречались друг с другом?

Виктор тут же прогнал от себя подальше эту предательскую мысль. Он не должен!

В память о Наташе и о своей первой любви он не должен даже допустить ни одной мысли ни о ком, пусть даже и очень похожем на неё.

Почему судьбе так было угодно, чтобы новенькая пришла именно в его класс особенно после гибели Наташи! Может быть, таким образом эта самая судьба смеялась над ним, простым человеком с его слабостями, пустыми надеждами и желанием любить?