Радость блаженства

– Этому негодяю повезло, – сказала бабушка, – ведь он встретил Мага, который разбудил его дремавшее сердце. Хуже, если человек так всю жизнь и живёт со спящим сердцем, или если у него вообще нет сердца.

– Нет сердца? Как это может быть, бабушка? – спросила я.

Она кивнула, видимо вспоминая о чём-то:

– К сожалению, и такое бывает, Шачидеви.

При этом взгляд её был очень грустным, я никогда не видела бабушку такой.

– Бабушка, наверное, кто-то из твоих знакомых или друзей обладал «мёртвым сердцем»?

– Все мы не безгрешны, Шачидеви. И я молюсь Вишну за всех нас, чтобы наши сердца не были мертвы.

…Какое оно человеческое сердце? Возможно, оно представляет собой бесконечный тоннель, ведущий в никуда. Он выстлан изумрудным сиянием, и в нём может поместиться столько любви, сколько едва ли может уместиться в рассудке человека.

Должно быть, Сердце настолько велико, что ему был посвящён храм – Храм Сердца.

О, нет! О, нет! Только человеческому сердцу доступно всё. Только оно, мудрое и всеведующее способно любить, прощать и страдать.

Храм представлял собой небольшое приземистое сооружение с колоннами, сделанное из малахита, отчего издали казался зелёным. Перед входом в него была установлена гранитная стелла с выгравированной надписью из чистой бирюзы.

Я прочла: «Мой друг, запомни, Истина живёт в тебе. Как бы ни сложилась вокруг тебя жизнь, обратись к Источнику своей внутренней мудрости, и ты получишь из него помощь и поддержку. Но редко кто обращается к Источнику. Совсем не просто успокоить бурлящие страсти, и ещё сложнее оставаться спокойным всю жизнь, но если ты растворишься в своём Внутреннем Источнике, как щепотка соли растворяется в большой реке Маханади, тебе удастся повергнуть демонов, искушающих твою чистую душу, ибо демоны эти в тебе».

Золотые плиты пола отражались на полуденном солнце, плавно переходя в золотою фигуру девушки, увитой гирляндами из лотосов. От этого поразительного богатства полуденное солнце отражалось розовым величием и спокойствием.

– Что это, сестра Арати? – спросила я, когда мы вошли в изумрудный храм, как путники, уставшие с дороги.

Сестра Арати была средних лет, проблески серебристой седины украшали её волосы, туго затянутые сзади коконом. На ней было фиолетовое сари, которое делало её ещё прекраснее, но не человеческой красотой, а той невидимой, что мы ощущаем, близко общаясь с человеком.

– Это – божество Сердца. Мы называем его Хара.

– Хара… – повторила я, прислушиваясь к собственным ощущениям.

– Ха – звук дыхания, а Ра – обращение вглубь души, – пояснила Арати.

Я ещё раз посмотрела на девушку с гирляднадами. Хара улыбалась мне, и улыбка эта была тёплой, светлой, Хара, стоящая передо мной, была живой, и вот-вот начнётся её божественный танец.

Почему мы редко разговариваем со своим сердцем? Мы поглощены внешним миром, но забываем про внутренний, хотя он не менее важен, а даже более, ведь он, как заботливая мать, опекает нас во всём.

Невольно мне вспомнилось одно высказывание, которое я случайно прочла в какой-то книге много лет спустя:

«Как правило, мысли уводят нас в сторону от основной цели. Они похожи на плавающих в воздухе змей, несущих на себе обрывки чужих идей, взглядов, случайно брошенных в пустоту фраз. Порой мы так сильно бываем увлечены какой-нибудь мыслью, что упускаем из вида то, зачем мы пришли на эту землю. Подверженные впечатлениям, мы доверяемся врагу и отталкиваем друга, мы совершаем глупые ошибки, разбрасывая свои силы в пространство. И очень важно бывает отбросить в сторону весь этот мысленный поток и сконцентрироваться на чём-то одном. Так растёт воля».

Казалось, я будто слышала звон колокольчиков и звуки вины, словно сам Нарада играл на ней где-то в пространстве.

– Сестра Арати, здесь столько золота. Неужели разбойники до сих пор не ограбили Храм Сердца? – удивилась я, обратившись к своей попутчице.

– Никто не знает о существовании этого храма. Мы держим в тайне всё, что связано с Храмом Сердца. Многие пытались найти его из-за золота, но храм невидим тому, кто недостоин этого. Люди так и возвращались с пустыми руками.

– Как это «невидим»?

Сестра Арати улыбнулась:

– Шачидеви, многие вещи кажутся тебе непонятными, но они происходят. Только мы не можем их объяснить. Ты ещё научишься распознавать Знаки.

Я предаюсь созерцанию, когда вижу обычное в необычном, мир огненный в мире земном. И все мы становимся детьми, когда созерцаем творение Бога.

Круги на воде, круги в пространстве расходятся из одной единственной точки всё шире и шире. И точка эта – ты сам, твоё бессмертное вечное я.

.

…«О, Индия, моя родная страна,
Загорись духовным пламенем
И воспылай светочем
В промежутке между Небом и Вечностью.
Я дарю вам частицу своей души,
О, боги, смотрящие на нас с высоты
Далёких недосягаемых небес!
Примите мой дар
И позвольте мне стать
Единым целым в этом Бесконечном Мироздании…»
(Гимн Вечности)

.

Небо играло со мной различными цветовыми гаммами, рисуя круги в пространстве миров, то ярко-красные, то розовые, то жёлтые или лиловые, будто где-то на горе стоял маленький бог Кришна и играл на своей флейте, а небо вторило ему симфониями света.

Когда Арати и я возвращались обратно, нагруженные нашей поклажей из целебных трав и кореньев, был вечер. Красно-оранжевое небо начало затягиваться фиолетовыми тучами. Зловещая бурая тень покрыла часть пологих холмов, а издали они казались синими.

Такое часто бывает у нас в Индии накануне сезона дождей перед месяцем «бхадро».

Сестра Арати недоверчиво посмотрела на небо:

– Нам нужно торопиться.

Однако дождь застал нас в середине пути. Благо, сестра Арати знала эту местность вдоль и поперёк. Возле небольшой рощицы пушистых кадамб мы нашли небольшую расселину, где можно было спрятаться от дождя. Далее пологая местность переходила в густо засаженные чайные плантации, в сердцевине которых, как зёрна фасоли, белели одинокие деревушки. Дул северный ветер, становилось прохладно. Сестра Арати заботливо расстелила покрывало и положила на него пакеты с травами.

– Нужно развести огонь, иначе ночью мы замёрзнем. И потом, не дайте боги, чтобы мы стали добычей хищных зверей.

Где-то в темноте чиркнула спичка, сухой хворост был уже припасён кем-то заранее.

– В жаркие дни мы приносим сюда хворост на случай ненастья, – пояснила сестра Арати.

Я видела, как мгновенно отлетали искры от громадного костра совсем как цветы шефали. Далеко-далеко отсюда шумела река Маханади, и это напоминало жалобный плач колыбельной. Вся природа готовилась ко сну.

Арати достала из пакета сушёные ананасы, хлеб, немного сыра и спелые персики.

– Ешь, Шачидеви, – сказала она, – нам нужно поужинать, чтобы утром были силы для обратного пути.