Дневник одиночки

– Что я должна видеть?

– Он любит Вас.

…Борислав одиннадцатый поднял кубок за здоровье принцессы, при этом полуобнажённая женщина с колье на шее поцеловала предводителя, он отстранил её от себя. Подавали изысканные вина, выращенные на виноградниках Земли ещё в довоенное время, дичь, украшенную зеленью, фрукты, роскошные блюда на золотых и серебряных подносах. К дичи принцесса не притронулась, по обычаям Марса запрещалось употреблять в пищу плоть и кровь.

– Вам нравится у меня? – спросил Борислав, разрывая надвое зажаренного гуся.

– Здесь дико и опасно.

– Увы, да. Когда закончится война, Земля превратится в дивный сад, и уверяю Вас, принцесса, она станет намного красивее, чем сейчас, достойной планетой для самой прекрасной женщины.

– Но мой отец, – попыталась возразить Сатилия.

– Ваш отец здесь не при чём. У Вас своя жизнь.

Она промолчала, наблюдая за тем, как дама с колье села на колени к земному предводителю.

– Сэр, когда Вы были с дипломатической миссией на Марсе, Вы не сказали о том, что женаты.

– Я и не женат.

– Тогда откуда здесь эта женщина?

– Её зовут Виктория, что означает «Победа», я держу её возле себя, как талисман в надежде, что Земля станет когда-нибудь свободной от засилья астровегитян.

В разговор вступил Мистрис:

– В таком случае нам нечего здесь делать, положение принцессы Сатилии слишком высоко, чтобы лицезреть Ваших подруг. Мы улетаем.

Сатилия оставила свой бокал недопитым, встала, намереваясь удалиться вслед за Мистрисом. Борислав преградил ей дорогу и подошёл так близко, что кожей она ощутила его мужскую силу, способную приказывать.

– Я не отпущу Вас, принцесса. Это слишком опасно. Земля переполнена лазутчиками с Астровегуса, и…я хотел бы, чтобы Вы остались.

– Мой слуга прав, я тотчас покидаю Землю и надеюсь, что больше никогда не увижу Вас.

Она бросила взгляд на Викторию, гордо вскинула головой, при этом её толстая белокурая коса шелохнулась, затанцевав в воздухе, и уверенно покинула гостиную, оставив хозяина замка в полном недоумении.

…Они летели со скоростью света, и Сатилия даже видела, как мимо неё проплывали перистые облака. Она была удручена, несмотря на попытки Формозы поднять её настроение, не реагировала ни на какие сигналы из вне.

– Вы думаете о нём, принцесса? – спросил Мистрис.

– Нет.

– Я знаю, что о нём.

– Сейчас это уже не имеет никакого значения.

Земля, распростёртая внизу, как на ладони, была практически лишена растительности и производила ужасное впечатление. Она видела её на картинке в детском атласе, и ей очень понравились эти удивительные картины с горными ландшафтами, покрытыми зелёной травой. Земля была теперь другой.

– Принцесса, кажется, за нами погоня, – Формоза показала на свободное пространство неба, где мелькали пять маленьких точек.

– Почему ты думаешь, что это погоня?

– Смотрите, воздухолёты совсем другие. Они заострённой формы, а у командармов Борислава…

– Ничего не говори, Формоза. Я прекрасно знаю, какие воздухолёты у командармов Борислава одиннадцатого, – сказала принцесса Сатилия, – Мистрис, какие у нас резервы?

Мистрис надавил на рычаг, космолёт повернулся на бок и пролетел мимо двух близко расположенных скал, затем принял исходное положение.

– Их корабли намного быстрее. Вы правы, скорее всего, это – астровегитяне. Уж они-то не упустят возможности поживиться.

– Они могут захватить нас в плен?

– Да, и потребовать огромный выкуп за Вашу жизнь у императора.

Сатилия уронила лицо в ладони.

– Что я наделала, Мистрис. Что я наделала!

– Вы не виноваты, ибо Вами двигала страсть к землянину.

Он заметил, как принцесса покраснела.

Космолёт накренился ещё раз, на экране пульта управления появился человек в чёрном комбинезоне с серебристой накидкой, лицо у него было жёлтого цвета, как у типичного жителя галактики «Астровегус». Жидкие волосы были разделены на редкие проборы, тонкие губы, постоянно поджатые, говорили о том, что астровегитянин принадлежал к разряду злых людей. Он вперил свои суровые глаза в принцессу и жёстко произнёс:

– Бегство бесполезно, принцесса. Будет лучше, если Вы подчинитесь нам.

Вдруг космолёт накренился и начал медленно падать вниз, она заметила свежую кровь, капающую с виска Мистриса.

– Мистрис, что с тобой?

– Не беспокойтесь, принцесса. Я ранен.

…Ему только что сообщили, что принцесса находится в плену астровегитян.

«Подумайте, император. Ваша дочь у нас, и в любое время с ней может произойти всё, что угодно, если конечно Вы не предоставите в наши права одну третью часть Ваших владений. Марс – хорошая, уютная планета, и мы могли бы выращивать здесь богатый урожай».

Астровегитянин вёл себя нагло и напыщенно, чувствуя себя хозяином положения, это злило Августа шестого – императора Марса, но он ничего не мог поделать.

В тысячный раз император проклинал Мистриса, который скрылся вместе с его дочерью. «Он мог бы меня предупредить или воспрепятствовать этому», – размышлял император, рука его машинально нащупала кнопку пульта, на внутреннем экране портала высветился тронный зал. Он вновь увидел лицо землянина. Борислав одиннадцатый посмотрел на него озабоченными глазами, будто не было между ними расстояния и политических разногласий. Император сказал всего два слова, чтобы расстояние это уменьшилось от одного сердца до другого:

– Спаси её.

Экран погас.

…Рука верного Мистриса ослабла, похолодела. Она держала его за руку, пытаясь вернуть к жизни, но понимала, что с каждым мгновением теряет его, и от осознания этого рыдания захлёстывали её нутро.

– Не уходи, Мистрис, прошу тебя, не уходи. Иначе я никогда не смогу простить себя за свой легкомысленный поступок.