Я отвечал: «Когда мне отпускать,
Святой отец, грехи ты в состоянье,
То помнишь же: чтобы преград не знать
И выполнять заветные желанья,
Как можно больше людям обещай,
Но обещаний тех не исполняй,
Тогда-то все твои предначертанья
Исполнятся, и твой святой престол
Получит новый блеск и обаянье».
Когда моей кончины час пришел,
Когда святой Франциск за мной явился,
То близ меня он демона нашел,
Который так к святому обратился:
«Оставь его! Он мне принадлежит!
За что меня ты оскорблять решился?
Он мой теперь и в Тартар полетит
За свой совет лукавый прежде смерти;
С тех пор его Ад целый сторожит
И в волоса его давно вцепились черти.
В одно и то же время он хотел
И каяться, и предавать умел…»
«О, горе!» – крикнул я, когда тот демон
Схватил меня, и продолжал меж тем он:
«Подумал, вероятно, ты, что мне
И логика людская не под силу?
Не думай дурно так о сатане».
Тогда сюда в подземную могилу
Он к Миносу принес меня, а тот
Своим хвостом раз восемь окрутился
Вокруг спины, раскрыл кровавый рот,
Сам укусил себя и разразился
Проклятием: «Попал ты в тот проход,
Где грешников огонь навек пожрет…»
С тех самых пор в огне я поселился
И в пламенной одежде стал страдать…»
Рассказ души погибшей прекратился…
Тень двинулась и начала стонать,
Колеблясь и крутясь в своем движенье.
И далее мы стали путь держать
Туда, где в новом, мрачном помещенье
Томились души с очень давних пор
За то, что не боялись преступленья,
За то, что в мире сеяли раздор.
Песня двадцать восьмая
Девятый вертеп восьмого круга. Призраки сеятелей раздоров и расколов. Магомет, Али, Бертрам де Борн.
Бессилен человеческий язык,
Бессилен стих певца для описанья
Всего того, что, подавляя крик,