Я тебя помню

Я тебя помню
Данияр Темирбекович Джумалиев

Он идет ниоткуда в никуда. Кажется, что у него нет прошлого и будущего, тем не менее, когда в его памяти всплывает воспоминание, которое заставляет его плакать, он на миг вспоминает, кто он и зачем он здесь.

Он шел, тихо прихрамывая и смотря перед собой. После пережитого, все тело саднило и ломило кости. Он не хотел смотреть по сторонам, боясь увидеть то, что его окружало. Тихие шорохи, чей-то далекий смех, еле слышный хруст веток, шелест листвы и зудящая тишина между этим всем. Он бы закрыл уши, но руки его не слушались, они висели, словно две плети, вдоль боков, слегка покачиваясь, при каждом тяжелом шаге. Ветви хлестали его капюшон, но он не обращали на них никакого внимания.

– Листва, ветки, камешки… – повторял он присвистывающим шепотом. – Листики, ветки, камни…

Пальто с капюшоном, было все в дырах, и о том, какой оно имело цвет когда-то, можно было только догадываться.

– Кааамни… – сказал он, растягивая букву "а", из-за слез внезапно подступивших к горлу. Он было, что-то вспомнил, и это воспоминание было таким тяжелым, что слезы невольно полились из его глаз.

– Веточки… – проговорил он, уже забыв, о чем думал только что, он был искренне удивлен, почему его лицо мокрое. Не останавливаясь, он протер рукой свои скулы и поглядел на руку. Она была в земле, от слез, грязь размазалась, и он стал вглядываться, пытаясь понять, что хочет сказать ему узор на ладони.

Звуки вокруг, вдруг стали громче. Он вздрогнул, но по-прежнему стараясь не смотреть вокруг, упорно шел вперед.

– Листики! – уверенно прошептал он.

Но звуки никуда не уходили, они были все громче и громче. Он шагал быстрее, пытаясь убежать от источника звука. Но, похоже, бежал не в ту сторону. Звуки начинали обретать форму. Детский плач, успокаивающий голос женщины, двигатели автомобилей, редкие, но очень пронзительные звуки клаксонов, грубый мужской смех, переходящий в кашель.

– Камешки! – прошептал он и упал на землю, зарылся в нее лицом, и почувствовав запах гнилой листвы, немного успокоился. Собирая опавшую листву пригоршнями, он тер ею свое лицо.

– Камешки, листики, веточки.

От мелких камней и веток, лицо его начало кровить, но он, не замечая ничего, продолжал натирать свое лицо и причитать.

– Листики, веточки, камешки. – тихий шепот его уходил в землю, она была черной, сырой и холодной. Это его успокаивало.

– С вами все в порядке? – спросил чей-то голос.

Он слышал напряжение в этом голосе, он чувствовал все эмоции – неприязнь, презрение, легкий интерес, который с лихвой перевешивала скептическая усталость.

– Листики, веточки, камешки… – ответил он с такой интонацией, как будто отвечая на вопрос, что с ним все в порядке.

– Вы можете встать? Что с вами, вам плохо?

"Напряжение" он его чувствовал, вдыхал, оно растекалось, как густой горячий напиток, по его горлу.

– Камешки.

– Вы не могли бы встать? – повторили уже настойчивее.

"Раздражение" эта эмоция была еще вкуснее, предыдущей, она была такой настоящей. Такой вкусной и соленой. Он даже поежился от удовольствия. Он услышал, щелчок.

"Знакомый звук" – подумал он. – "Где же я его слышал? Ах, да. Звук отстегиваемой кобуры."

Затем еще щелчок.

"Пистолет сняли с предохранителя" – также хладнокровно отметил он про себя.

Человек держа пистолет у бедра, сделал аккуратный шаг, но потом остановился и повысив голос, повторил:

– Сэр, с вами в порядке? Вы не могли бы встать?

Он начал вставать, только не так, как это делают обычные люди. А так, если бы его поднимали несколько человек, руки его безвольно повисли и он разворачивался в воздухе, как космонавт в вакууме.

Человек мог поклясться, что этот чудик не сам встал с земли, а нечто подняло его, мало того, он какое-то время висел в воздухе, подогнув ноги под себя. Как непослушный ребенок, который не хочет, чтобы его поднимали с земли.

"Страх. Наконец-то!" – вот какого чувства он ждал, это было так приятно, что он начал тихо постанывать. Со вкусом страха в его измученное тело, проникала сладкая томящая истома. Как предвкушение чего-то очень хорошего. Он сильно и громко втянул воздух носом. Грудная клетка его раздулась, и послышался треск. Полицейский сделал шаг назад и вскинул пистолет.

– Стойте там, не приближайтесь, вы не могли бы поднять руки, так, чтобы я их видел?

– Листики, камешки, ветки. – прошептал он и начал медленно поднимать руки.

Человек с пистолетом не успел ничего понять, руки этого грязного бездомного, вдруг превратились в ветви, или нечто подобное, они резко протянулись к нему и впились в его податливую мягкую плоть. Он закричал и сделал два выстрела в никуда. Затем немного подергавшись затих и склонив голову повис на ветвях-руках. Ветви с тихим шелестом и похрустыванием медленно заползли обратно в рукава. А полицейский тяжелым мешком, повалился в осеннюю листву.

Он не хотел убивать, ему бы и страха хватило, но он знал, что должен быть здесь, а выстрелы из пистолета могут его ранить и убить. Он не знал этого наверняка, но он так думал. Или помнил? Нахмурившись, он проговорил задумчиво:

– Камешки, ветви, листва. – кивнул сам себе и пошел дальше, все так же тяжело и нехотя ступая вперед.

Вокруг нарастала суета. Он находился рядом с детской площадкой. Свидетелями этой сцены стали несколько человек. Все, кто был на площадке, похватали детей и разбежались. Он не обращал никакого внимания на то, что происходит вокруг. Мерной и тяжелой поступью он удалился в лес, стоявший стеной у площадки.

Он знал, что ему надо успеть, поэтому надо двигаться быстрее. Но ничего не мог поделать с собой, сил было все меньше, он уже израсходовал ту энергию, что получил от полицейского и теперь не чувствовал ничего, кроме безмерной усталости, которая давила ему на грудь.

– Листики, камешки, вет… – проговорил он и запнулся. Впереди разворачивалась странная картина. Мужчина тащил девушку за руку, в сторону от дороги и города. Она пыталась отбиваться, но была гораздо меньше и слабее его. Поэтому, когда она предприняла попытку просто упасть наземь. Мужчина двинул ей ногой в бедро и потащил ее волоком. Он взвизгнула и продолжая звать на помощь, плакала и крупные слезы катились по ее щекам.

Ни мужчина, ни девушка не заметили наблюдавшего за ними из листвы незнакомца. Он, выпрямившись и весь, подобравшись, неслышно двинулся им вслед. Воспоминания нахлынули на него волной.

Она! Ее черные глаза, как два омута. Он проваливался в них, терялся и не хотел возвращаться. Хотя они всегда его пугали. Сейчас они встали перед его мысленным взором, реальные, как никогда. Он вспомнил ее нежные губы, мягкую кожу, волосы, пахнущие чем-то неуловимо сладким. И тут он вспомнил, кое-что еще. Он вспомнил кровь, вязкую, душную с тяжелым привкусом железа. Он вспомнил, как непонимающими глазами смотрел на кровь на своих руках, на ее пустой взгляд, уставившийся в небо, на шум вокруг. Мир продолжал жить своей жизнью, как же он ненавидел весь этот мир, за то, что он продолжал жить дальше. Если бы у него в тот момент была возможность уничтожить весь мир. Он бы, не задумываясь, это сделал. Превратил этот мир в пепел, камня на камне бы не оставил.

Они были счастливы. Он ее любил, она его. Он был тем, кто мог ей помочь, но не успел. Не он ее убил, но кровь была на его руках. Слезы подступили к его глазам. Образы неслись сквозь его мысли, как вода из-за прорвавшейся плотины. Они смывали все на своем пути, уничтожали, кружили в водоворотах и не давали сделать вдох.

Буря в его душе, никак не отражалась на нем. Он был собран, сосредоточен и знал, зачем он здесь. Впервые за все последнее время, он знал куда шел.

Мужчина повалил девушку на землю и встал над ней, широко расставив ноги. Он разглядывал ее с наглой ухмылкой, чувствуя свою силу, зная, что ей никуда не деться и наслаждаясь ее бессилием. Девушка попыталась встать, он грубо толкнул ее коленом в грудь и навалился сверху. Она оцарапала ему лицо и завизжала. Сначала на его лице промелькнуло удивление, а затем удовлетворение, она собирается сопротивляться, это заводило его еще больше.

– Давай крошка, покажи, на что ты способна! – он начал рвать на ней футболку, в которой она была, та поддалась быстро, разойдясь по швам с жалобным треском. Она попыталась опять вцепиться ему лицо, но в этот раз он был готов. Он перехватил ее руку, а другой со всей силой, врезал ей в глаз. Девушка от неожиданности притихла, а он, отодвинувшись назад, с удовольствием рассматривал ее лицо.

Она увидела его, стоящим в темноте между листьев. Их взгляды встретились. Она поняла это потому, что его глаза слабо мерцали, и выделялись на фоне листвы. Она хотела закричать и позвать на помощь, но ее похититель, начал методично бить ее по лицу. Когда она потеряла сознание. Он отодвинулся от нее и начал с удовольствием рассматривать.

В тот миг, когда он посмотрел ей в глаза, он понял – не она. У этой девушки, глаза были серые. Волосы светло-русые, кожа светлее. Это не она, значит, он опять опоздал.

– Камешки, листики, веточки… – проговорил он шепотом и забылся в своих мыслях.

В это время, девушка, пришедшая в себя, увидела над собой его, он смотрел ей прямо в глаза и одной рукой сжал горло. Она хотел закричать, но было слишком поздно. Он сорвал с нее трусики и грубо и больно вошел в нее. Он смотрел ей в глаза. И все, что она там видела, была пустота и черный мрак. Он насиловал ее и душил одновременно. Горло саднило, ей хотелось сделать вдох, хотя бы один. Но он не давал ей этого сделать. Он смотрел ей в глаза и видел, как из нее медленно уходит жизнь. Это был тот момент, к которому он стремился с самого начала. Его Эльдорадо. Его Рай. Единственная вещь в жизни, которая вызывала в нем эмоции. Он впитывал в себя ее жизнь, каплю за каплей, она перетекала в него, наполняя его существование смыслом. Когда он закончил с ней, он встал, посмотрел на ее глаза, глядящие, куда-то мимо него и улыбнулся.

– Спасибо, крошка. – сказал он и застегнул ширинку. Он подмигнул ей и сделал жест, изображающий выстрел из пистолета. – Еще увидимся в…

Он не договорил, потому что услышал тихий шепот за своей спиной.