Primavera Florence

– Они с Саймоном не ладят – может, поэтому его нет.

– А, ну тогда пиши ему, пускай приходит, раз от Саймона ты уже избавился.

– С ним бывает тяжело.

– С кем? – сзади раздался знакомый Герберту голос, и из глубины сада появилась забавная модель прямоходящего кота. – Со мной? Да, бывает, извините.

– Нет, мы не про тебя, Кристофер, – Лиззи опять бросила на Герберта хмурый взгляд.

– Да, мы не тебя обсуждали, привет. Чего опаздываешь?

– Извините, не хотел вас задерживать. Кто-нибудь видел новость про расследование смерти Евы? Видели, наверное…

– Нет, что-то новое? – Лиззи внимательно наклонилась вперёд, ожидая ответа.

– Да, полицейское управление заявило, что у них уже есть список подозреваемых.

– А имена? Их имена не писали? – взволнованно спросил Герберт.

– Пока нет. Может, для того, чтобы они не успели скрыться?

– Не дай бог, чтобы это был кто-то из наших. У наших форумов столько проблем сразу будет! Вот ещё не хватало, чтобы следователи распечатывали простыни наших обсуждений и пытались в них вчитываться, надеясь обнаружить ещё каких-нибудь преступников. А то раз есть один, то там и второй найдётся. Им же нужно как-то свои зарплаты отбивать.

– Лиззи, не надо. Скорее всего, это какой-нибудь из сотрудников агентства, съехавший с катушек на фоне увольнения. В худшем случае – кто-то кому-то изменил, и он решил так отыграться. Давай не будем плясать под дудку журналистов, которые пытаются заработать на нашем внимании, – ответил Герберт, снова пожалев, что всплыла эта тема.

– Извините, что поднял эту тему, вы, наверное, устали уже об этом разговаривать, – Кристофер будто бы заметил перемену тона в голосе Герберта и тоже захотел поговорить о чём-то другом.

– Да, уже голова идёт кругом, давайте просто дождёмся окончания расследования, – с облегчением согласился Герберт.

– Поверить не могу, что вам настолько всё равно. Ну, как хотите, – Лиззи опять закатила глаза, но всё же не решилась продолжать разговор, оказавшись в меньшинстве. – Кристофер, ты слышал? Герберт, оказывается, смог вытащить Джейн на ночную прогулку по барам.

– Ого, правда? Круто, очень круто. У меня бы это ни за что не получилось, со мной особо и поговорить-то не о чем.

– Раз Лиззи так нравится об этом говорить, то пускай она тебе всё и пересказывает. – Герберт в ужасе понял, что разговор перешёл от одной неприятной ему темы к другой.

– Не, если ты не хочешь этим делиться, то не надо, конечно, я не настаиваю, – Кристофер замахал руками, пытаясь показать, что не претендует на личные детали встречи.

– Он просто скромничает, но кое-что я из него вытянула, – Лиззи ехидно улыбнулась Герберту и начала нести какую-то чепуху.

Мифотворчество Лиззи могло бы принять даже опасные обороты, если бы в этот момент в небе над садом не появились огромные часы с обратным отсчётом, сигнализирующие о приближающемся начале шоу. С их появлением наконец-то активировалась возможность попасть в концертный зал, и если друзья хотели занять места получше, то нужно было срочно в него отправляться.

– Потом всё ему расскажешь, пойдёмте, – Герберт остановил болтовню Лиззи и жестом предложил товарищам следовать за ним.

Поскольку Герберт входил в тот самый небольшой список наиболее преданных фанатов Primavera Florence, электронная очередь позволяла ему попадать в концертный зал раньше всех, в том числе и с компанией друзей. Весенний сад исчез, и товарищи ненадолго остались в бесконечной темноте загрузочного пространства. Уже через несколько мгновений откуда-то сверху полился слабый лиловый свет, плавно набиравший силу с каждой проходящей секундой. Перед лицом Герберта возникло приветственное объявление с кратким описанием предстоящего мероприятия. Концерт должен был идти в районе трёх часов с небольшим перерывом, в программе были как старые песни, так и несколько новых, вышедших неделями ранее. Ближе к концу шоу Florence традиционно организовывала какую-нибудь игру, под неё как раз и был выделен последний, третий час.

– Привет, Герберт! Рада, что ты сегодня с нами! Передавай от меня привет своим друзьям, – перед Гербертом появилась модель Primavera Florence и лично поздоровалась с ним, широко улыбнулась и исчезла так же незаметно, как и появилась.

Загрузка концертного зала завершилась, и перед группой друзей наконец возникла высокая двойная дверь, обитая фиолетовым бархатом. С разных сторон потихоньку начали появляться и другие поклонники Primavera Florence, в основном поодиночке, компаний больше двух человек сегодня почти не было. Герберт подошёл к стене, у которой стоял небольшой терминал, и жестом подозвал своих товарищей, потом достал из кармана цифровой пропуск и вставил его в соответствующий слот. Пропуск растаял в воздухе, а на экране появилось подтверждение бронирования ВИП-места, которое было закреплено за Гербертом перманентно в качестве благодарности за столь длительное участие в жизни не только самой Джейн, но и всего сообщества, возникшего вокруг её творчества. После подтверждения перемещения экран снова ненадолго погас, только чтобы уже всего через несколько мгновений снова ярко вспыхнуть тысячей огней.

Герберт и его товарищи оказались в небольшой кабинке, похожей на те, что безучастно открывают полным энтузиазма туристам виды на город с высоты колеса обозрения. Кабинка по форме напоминала капсулу, находящуюся в горизонтальном положении. Всё в ней, кроме пола, было сделано из прозрачного стекла, посередине находился небольшой стол, окружённый удобными лавочками, на которых могло поместиться до восьми человек. Но это было не колесо обозрения – капсула висела в воздухе абсолютно независимо, а вокруг неё находилось ещё несколько сотен таких оригинальных кабинок. Из окон открывался вид на концертную площадку Primavera Florence – огромный лазурный шпиль вырывался откуда-то из далёкой тёмной глубины и заканчивался на своём острие небольшой площадкой, на которой могла поместиться Джейн и её команда. ВИП-капсулы плавали в воздухе вокруг этой необычной сцены на сравнительно небольшом расстоянии, поэтому выступление было видно очень хорошо. Для тех же, у кого не было возможности приобрести такие места, дизайнеры возвели огромный Колизей вокруг шпиля, стремившегося в тёмное лиловое небо. Это строение имело несколько сотен этажей и могло в любой момент расшириться или вырасти ещё сильнее, чтобы точно вместить всех желающих. В аркадах каждого этажа стояли цифровые бары, висели экраны с трансляцией сцены сразу с нескольких углов, там же находились и танцполы. Гости могли свободно переходить с этажа на этаж, могли уединиться в комнатах для общения или сенсорной депривации.

– Как круто! – воскликнула Лиззи. – Ты меня сюда раньше не приглашал!

– Нас обычно больше, все в капсулу не помещаемся, поэтому обычно даже не предлагаю, – попытался оправдаться Герберт.

– И правда, сегодня как-то сильно меньше народу, – заметил Кристофер. – Неужели все настолько выбиты из колеи смертью Евы?

– Всякое бывает. Может, ещё подтянутся, может, время неудобное, может, ещё что. Ты лучше посмотри наверх – эти цвета будто из иного мира, глаз не могу оторвать, – продолжала восхищаться Лиззи.

– Джейн говорила мне, что они специально подбирали цвет таким образом, чтобы он был максимально необычным, чтобы не встречался в природе и не использовался ни у кого другого. В этом есть что-то жуткое и одновременно завораживающее…

– Очень сильный контраст с пространством для ожидания, да, – согласился с Гербертом Кристофер.

Словно раскат грома раздалась первая нота вступительной композиции Primavera Florence. Агрессивный EDM разорвал неловкую тишину, возникшую на время подключения гостей к концертному залу, стенки капсулы начали вибрировать от силы звуковых волн, пытаясь передать музыкальную энергию сидящим внутри гостям.

ВИП-капсулы начали вращаться вокруг лазурного шпиля, то набирая, то сбрасывая скорость, в точности соответствуя темпу играющей композиции. Primavera Florence выступала без команды подтанцовки, всегда одна, всегда способная зажечь своими бойкими движениями даже несколько миллионов гостей. Любимица Герберта отличалась исключительно харизматичным языком тела, она искусно играла голосом, смакуя каждую ноту, прежде чем расстаться с ней навсегда, выпустив её, как пленного соловья из стальной клетки с ярко-алыми прутьями. Композиции незаметно перетекали из одной в другую за счёт слаженной работы исполнительницы и диджея, способного в пару кликов на своём пульте смешать даже диаметрально противоположные мелодии и придать им свежесть и плавность.

Обычно все этажи Колизея приходили в движение уже в первые минуты концерта, взмахи лайтстиков наполняли и без того броскую палитру цветов зала ещё большим количеством оттенков, но в этот раз, пролетая мимо обширных арок, Герберт замечал сравнительно небольшое количество танцующих на танцполе гостей, стоявшие у бортиков люди скорее находились в недоумении, чем были заворожены выступлением. Даже несмотря на то, что это было самое что ни на есть рядовое шоу, ещё никогда аудитория не находилась в столь сильном диссонансе с исполнителем.

Игравшая композиция закончилась, и концертный зал погрузился в тишину, Primavera Florence начала задумчиво что-то искать в своём концертном плеере. Несколько секунд спустя из динамиков раздались первые ноты новой композиции.

– Что-то новое? – удивился Герберт. – Я этого раньше не слышал.

– Она что, издевается? – возмутилась Лиззи. – Джейн, ты что творишь?

– В чём проблема?

– Это «В твоей руке». Главный хит Евы Марокко, – ответил Кристофер.

Но Primavera Florence не собиралась играть по тем же правилам, что и её соперница, – уже через десять секунд композиция резко оборвалась, Джейн состроила забавную физиономию, всем видом давая понять, что пошутила, и перешла к очередной своей песне, как будто ничего не произошло.

Герберт бросил взгляд на Колизей – он внезапно ожил, на этажах стало в несколько раз больше людей. Нет, их стало больше всего на одном этаже – на том, что находился на одном уровне со сценой, на всех остальных почти никого не осталось. Модели гостей выстроились у самых бортиков и начали что-то кричать, но, поскольку их звук был по умолчанию отключён, чтобы не мешать проведению концерта, Герберт не мог знать, что именно они кричат. Над головами слушателей начали загораться какие-то буквы из стандартного набора реакций, вот они начали выстраиваться в слова, и наконец стало ясно, что именно гости кричали секундами ранее. Над их головами яркие красные буквы собирались в одно-единственное слово – слово «УБИЙЦА».

– Они что, сдурели? При чём тут Джейн?! – воскликнул Герберт.

– Теперь понятно, почему тут никого нет, – заметил Кристофер. – На форумах сегодня и правда обсуждали бойкот предстоящего выступления, но я не думал, что всё это серьёзно.

– Как это всё надоело, неужели нельзя просто получать удовольствие от концерта? Зачем мешать другим? – пробубнила Лиззи и повернулась обратно к сцене, но и на другой стороне Колизея виднелись всё те же слова.

– Надеюсь, что их отсюда выгонят к чёртовой матери, – сказал Герберт и собрался было пожаловаться модераторам концерта на возникшую ситуацию, но почувствовал, что его кто-то тормошит за плечо.

Герберт повернулся, но Кристофер всё так же смотрел в окно на происходящее возмущение, а Лиззи смотрела на небо над летящей капсулой. Его тормошили не в MetaWorld, а в реальности.

– Сейчас вернусь, – сказал Герберт и отключился от концерта.

Снова безмолвная тишина, снова бесконечная темнота. Герберт закрыл глаза и снял с себя шлем виртуальной реальности. Рядом стоял взволнованный отец.

– Что такое? Не видишь, что ли, что я на концерте? Какого чёрта?