Спираль апокалипсиса

– О чём вы? – вмешалась она. – Кого вытесняете?

Из затруднительного молчания его вывела Венера. Она извлекла из-под койки впечатляющую бутылку. Девушка поводила языком во рту, коснулась правой щеки, которая, то проваливалась, то оттопыривалась.

– Смотри, Димыч, какие мы вещи заглатываем! – подал голос проснувшийся Гриша.

– Из Парижа, – похвасталась звёздочка экрана. – Ничего для меня не жалеет.

– Венера в мехах! – съязвила Кристина.

– Надо будет – купит, – уверенно заявила Венера. – А к чему ты?

– Это не я, а Захер-Мазоха[5 - Имеется в виду «Венера в мехах» австрийского писателя Леопольда Захера-Мазохи (1836-1895).].

– А за хером мне ваш мазохист? – изрёк воспитанный на корабле Гриша.

Виталий взял бутылку и подтвердил:

– На Арбате такой пузырь можно толкнуть за тысячу баксов.

– Вот как меня любит! – расчувствовалась Венера. – Так что это за Венера в мехах у мазохи?..

– Но реально – за двадцать, кислятина, – сбавил цену дотошный Виталий.

– «…Женщина является врагом мужчины или рабой его, или деспотом, но не спутницей жизни…», – наизусть процитировала Кристина. – Захер-Мазоха!

– Вдвоём с Гришей вам не сделать карьеры – будете толкаться, – пророчески заявил Виталий.

– Ишь, ты! – смутилась Венера. – Я, что, замуж собираюсь?!

– А если и замуж? – заметила Кристина. – Уж если выходить за кого, так за Гришу.

– Почему? – оторопела Венера.

– Надёжен так, что можно забыть у него кошелек, жизнь и честь, – ответила та. – Всё вернёт! Но выберет прелюбодейную! Честь и трах – две вещи совместимы, Венус… Ему нужна терапия. Да здравствует сексуальная революция!

– Меня спросила? – обиделась Венера. – А его?

– Чего спрашивать? У тебя врожденная зависть к пенису, у него – к… Вы – мазохисты, я – садистка! Насчёт тебя подумаю, когда сменю ориентацию.

Дима глянул на посуровевшего Виталия, красноречиво указав на Кристину, ластившуюся к нему, как кошка в критические дни. Потом схватил её за руку, и ретировался с за дверь.

– У Гриши пассия, – задумчиво произнёс Виталий.

– Кто?! – снова оторопела Венера.

– Кристина!

– Но эта шлюха ушла с Димой! – не поверила она.

– Сегодня с Димой, завтра с Ричардом Гиром[6 - – Голливудский актёр.], – кивнул Виталий. – Чуешь, откуда Фрейд дует?! Жаль её.

– Что это ты озаботился нами? – с подозрением спросила Венера.

Она снова поиграла языком со щекой. Какое-то уплотнение внутри. Потом полосонула Виталия взглядом. Если так о ней заботится, то зачем подтолкнул Диму к Соне и даже на угощение разорился? Нечисто тут. Если у них сладится, Кристина перекинется на Гришу. Для неё смысл жизни в постели, чтобы снимать комплексы, привитые психоанализом! Кристине надо не в кино, а на панель. Вот где бы наснималась! Но что все-таки затеял Виталий?

Видя её сомнения, он пошёл с козыря.

– Кристина – моя!

Она восхитилась. Лис, дипломат, интриган. Как изящно разводит всех! Но если кто-то не примет расклада?

– Зачем тебе эта подстилка?

– Кристина балуется психоанализом и магией. Её надо вытащить из секты! Она колдует, связалась с нечистой силой.

– Врёшь!

– Сам видел, – побожился тот и зашептал. – План такой…

5 глава

– … Так ты её любишь? – спросила Венера, выслушав его. – Тогда берёшь Кристю на себя, Диме – Соня, а Гриша – мой?

– Да. Союз?

– До гроба! – хмыкнула она.

Распахнула дверь, и замерла.

Дима надевал свой крестик Кристине, возбуждённый её снятой блузкой. Забылось, что настоятель запретил снимать распятие с шеи, если уже повесил. Но очень загорелось под благочестивым предлогом коснуться розового соска.

Когда влажные губы запечатлели на нём поцелуй, оживлённая Венера подхватила голубков под руки.

– Дорогие братья и сестры во Христе! – торжественно произнёс появившийся Виталий. – Тайная вечеря зовёт нас.

– Где Гриша? – поинтересовалась Кристина, застёгиваясь.

– Брат почивает после усердных возлияний! – ответил Виталий и прошептал что-то Диме.

Тот живо закивал.

Когда они вернулись, Соня с бокалом шампанского подсела к Гурию. Виталий подтолкнул приятеля.

– Как тебе наши Содом и Гоморра? – поинтересовался Дима, вручая Соне букет цветов.

– Мне? – удивилась та.

Поцеловала его в щёку. В другую. Затем их губы надолго встретились под саркастическое кряхтение мастера.