Симбионт

– Я чувствую своего сородича.

– Что? – Влад был удивлен таким заявлением.

– Он такой же, как и я.

– Что? – Это удивило Влада еще больше. Ему не верилось, что есть люди с подобной ситуацией, которую так просто не решить. – Откуда ты знаешь?

– Это волны. Я в первый раз чувствую такое, но уверена, что он такой же, как и я. Он примерно в трех ста пятидесяти метрах от нас.

– И что делать? – Влад ускорил шаг. Он чувствовал, как в разум закрадывалась мысль о панике, и всеми возможными способами пытался подавить эту мысль, забыть о ней, уничтожить ее.

– Нужно встретиться с ним.

Влад остановился на месте.

– В… встретится…? – Его передернуло.

– В чем дело? Пошли.

– Но он такой же, как ты. – Влад ужаснулся от мысли, что он встретиться с другим подобным существом. Что-то заставляло его бросить это дело и сбежать как трус. – Значит, мы преследуем такого же зараженного, да?!

– Именно. Идем.

Влад поднялся, но продолжал стоять на место как вкопанный. Все его мысли склонялись к побегу. Он знал, что является трусом. Он знал, что неспособен на героические подвиги и просто убегал в момент опасности куда подальше. И он знал, что ни на что негоден. Все что он может – позорно убегать.

– Хватит уже стоять! Мне нужно узнать, кто я! Это важно и для тебя!

– Я понимаю… – Влад вздохнул. Просто так от этого существа ему не отделаться. – Пообещай, что все пройдет гладко!

– Обещать не могу. Вероятно, сородич нападет на нас.

– Умеешь ты успокаивать…

– Следуй моим указаниям. Развернись, а затем иди прямо.

– Ох, не к добру это все… – Влад развернулся и пошел назначенную сторону.

– Остынь. Ты будешь в безопасности.

Влад кивнул, продолжая идти.

Все пропало. У меня нет другого выбора. Я просто буду следовать указаниям.

33

Антонов отошел ото сна, и понял, что очутился в своей комнате. Рядом сидели родители. Мать мяла руки, прикусывая губки, а отец сжимал в руках биту. Хотя точнее сказать то, что от нее осталось: одна только рукоятка до первой выгравероной буквы имени. Они вдвоем просто молчали. От этого, он просто не знал, что делать. Не мог даже начать разговор, иначе думал, что отец вонзит в его открытую правую икру остаток биты. Несколько раз.

Заветную тишину нарушил кашель Василисы Антоновой. Та опустила руку в кармашек зеленого платья и продолжила кашлять в платочек.

– Я выделил средства на реставрирование.

По началу Антонов ничего не понял. Понадобилось пару минут, чтобы обдумать услышанное. Он понял, а затем, тихо спросил:

– Для столовой?

Димитрий кивнул.

– Да. Для нее.

– Когда закончат?

– Директор сказал, что скоро. А также он поделился информацией.

Антонов в миг утих.

Какая информация? О чем? Что тот придурок мог ему рассказать?

Он не мог знать наверняка, потому, решил продолжить слушать.

– Ваш классный руководитель, сообщил ему о твоих оценках. Я не имел представления, что ты настолько плохо учишься. Нет. Это еще мягко сказано. Ты – двоечник.

Я – двоечник.

– Понимаешь, сын. – Димитрий крутил в своих руках остаток биты и посматривал на его икру. – Так не делается. Я дал тебе карточку, куда перечисляется четверть моей зарплаты. Не хочу, чтобы ты в чем-то нуждался. А живешь ты в приличном доме, в приличной семье, где просто установлены правила, которые тобой не соблюдаются.

– П… п… – Антонов уже понял, какие его ждут последствия. Острые концы от биты, стали чуточку ближе. Еще. И еще. Пока совсем не прикоснулись в твердой коже.

– Я хочу дать тебе только добра, сын. Ничего больше.

– З… з-знаю… – Антонов больше не слышал себя. Он улетел куда-то вдаль, где нет ничего.

Острые концы прижались к коже. Они медленно и монотонно скребли по коже, погружаясь все глубже и глубже в плоть. А зубы Антонова все сильнее прикусывали губы, из которых уже сочилась кровь.

– Такими темпами, ты не окончишь школу. Не поступишь в институт. И не пойдешь на работу. Престижную. Которую, самолично выберу за тебя.

– Н… но… – Все кончено. Совсем. Надежды не осталось. В его ногу вонзится то, что осталось от любимой биты отца.

– Я – обязан. Я пообещал себе, что накажу тебя. Любой ценой!

– Папа, нет!

– Если останешься на второй год, – рукоятка поднялась чуть выше плеча Димитрия. – То я выгоню тебя из семьи!

Часть биты со свистом опустилась и вонзилась в икру Антонова. Боль в миг разлилась по телу, как будто в него выстрелили из пистолета. Он посмотрел вниз. Белые покрывало и простынь быстро поменяли цвет на темно-красный. Затем, он увидел, как отец снова поднимает рукоятку. Она со скрипом проникла глубже. А для него этот удар выдался адской болью, несоизмеримой ни с чем.

– Вот так, сын. Два – в триметре. Два – удара по икре. Все честно.

– Ах… – Антонов с облегчением вздохнул, нечаянно дернув ногой. Боль моментом разразилась по области удара. А потом, он смотрит на отца, встающего со стула и переворачивающего рукоятку биты.