Безымянный подросток с окраины города

Девушка испуганно смотрела на Андрея и даже сделала маленький шаг назад. Увидев это, он поднял руки, показав ей ладони, и тихо-тихо сказал:

– Меня не надо бояться. – Ветер подхватил светлые волосы девушки, секунды поласкал их и полетел дальше. – Я тебе не сделаю ничего плохого.

Он кинул взгляд на её кеды и увидел, что пятки от края отделяет расстояние меньше пятидесяти сантиметров. Стоит ветру сильно подуть, да даже если девушка просто завалится назад, считай, что погибла. Подумав об этом, Андрей сделал маленький шаг вперёд – совсем незаметно, потому что не хотел спугнуть эти глаза.

А они блестели. Блестели в окружении длинных ресниц, над трясущимися губами. Казалось, никогда до этого Андрей не чувствовал мир так сильно, улавливал каждую деталь, каждую маленькую деталь. Весь его разум очистился от прочих мыслей, его заполнили лишь находящиеся у края кеды и лицо девушки.

Лицо девушки…

– Ты кто? – Её голос подрагивал. Грудь часто поднималась от судорожных вдохов, плечи слегка тряслись.

– Я… – Какое-то время Андрей просто смотрел на неё, пока меж ними – меж двух силуэтов, стоящих друг напротив друга – гулял ветер. Наконец он собрался с мыслями и сказал: – Меня зовут Андрей. Я пришёл… ну, ты меня не знаешь… я пришёл погулять по крыше, увидел тебя и…

Он замолчал, когда услышал резко раздавшийся всхлип. Девушка – даже не девушка, а маленькая хрупкая девочка, одетая в великоватую ей толстовку – втянула в себя воздух, поджала губы, и почему-то при виде этого Андрею самому захотелось плакать. Слёзы, что мучили его в подъезде, уже прошли, но тут начали подступать новые – лицо девушки исказилось в подавляемом всхлипе.

– Ты чего? – спросил он. – Что с тобой?

– Что со мной? – Боже… она говорила так, словно терпела непереносимую боль. – Что со мной? – Глаза заблестели ещё больше. – Тебе действительно интересно, что со мной?

– Да, – Андрей увидел возникшую под глазами улыбку, и на какой-то миг (на какой-то краткий миг) ему показалось, что красивее улыбки он не видел, хоть эта и была фальшивой, не доверяющей. – Как тебя зовут?

Карие глаза ни на секунду не отпускали ярко-голубые. На крыше одного из жилых домов Петербурга встретились две совершенно разных души.

– Лиза, – тихонько проговорила она. – Меня зовут Лиза, а тебя – Андрей.

– Да, верно, – он стал чуточку к ней ближе. Меж ними оставалось около трёх метров, расстояние это казалось чудовищно огромным в сравнении с тем, что было между пропастью и кедами. – Лиза, давай ты подойдёшь ко мне и мы оба…

– Нет! – Она отскочила назад и чуть не упала, чудом удержавшись на крыше. Сердце Андрея пропустило удар, сам он чуть не ринулся вперёд, но остановился, когда увидел, что Лиза цела. – Не надо пытаться спасти меня! Я уже всё решила!

Она уже не просто плакала, а рыдала.

Всхлип.

Тяжёлый выдох.

Всхлип.

Тяжёлый выдох.

Сильный порыв ветра мог лишить её жизни, стоит ему врезаться в неё, тело тут же наклонится, и всё – прибавление в список самоубийств среди подростков, если не спишут на несчастный случай. От каждого вдоха Лизы Андрею становилось не по себе, сейчас он был готов многим пожертвовать, лишь бы она дышала нормально, а не вот так, будто брошенный в угол маленький ребёнок.

Воздух разрезал автомобильный гудок. Снизу, на дороге, один водитель признался другому в том, что совершил ошибку, отшпёхав его маму и сотворив такое чудо. Но Андрей всего этого не слышал, он был сосредоточен на Лизе и следил за каждым её движением.

– Позволь мне тебе кое-что сказать. Только, пожалуйста, дай мне это сделать перед тем, как ты прыгнешь. Хорошо?

Она кивнула, он продолжил:

– Я тебе наврал, когда сказал, что пришёл сюда погулять по крышам. Я… я хочу сделать то же, что и ты.

Молчание. Долгое молчание. За свои семнадцать лет Андрей никому так долго не смотрел в глаза. Да, сейчас он видел и огни города, и очертания крыш, и темноту неба, и белые точки на нём, именуемые звёздами, но весь мир стремился к этим двум блестящим глазам и этим двум глубоким безднам, очерченным яркими обручами. Больше минуты Лиза смотрела на него, то поджимая, то разжимая губы, больше минуты он пробыл в ожидании и только потом услышал:

– Почему ты выбрал крышу?

– Ну… – На миг Андрей увёл глаза. – Я решил напоследок посмотреть на Питер, полюбоваться им, насладиться его красотой. Если уж заканчивать жизнь, последние минуты надо сделать приятными. Мне вообще нравится гулять по крышам. Я часто здесь бываю.

– Я тоже, – совсем лёгкая улыбка. При её виде что-то тронуло сердце. – Я тоже часто здесь бываю.

– Мы раньше не встречались.

– Ну, вот и встретились, – улыбка чуть шире. Что-то сильнее тронуло сердце.

Рядом с самым центром города, под петербургским небом, прославившимся своими низкими облаками, во власти прохладного ночного ветра находились парень и девушка, незнакомые друг с другом, но стремящиеся к одной цели. Прямо под ними свою жизнь сейчас жили десятки, сотни людей: кто-то смеялся, смотря по телевизору любимое шоу; кто-то готовился к экзаменам; кто-то поздравлял детей с днём рождения после тяжёлого рабочего дня; кто-то принимал горячую ванну и перечитывал любимую книгу; кто-то писал свою книгу; кто-то занимался любовью и предавался нежности, позабыв обо всё на свете. И над каждым из этих людей стояли друг напротив друга парень и девушка – оба с заплаканными глазами, оба потерянные, каждый из них смотрел на другого и не видел ничего, кроме чужих глаз.

Наконец Лиза сказала:

– Ладно, давай сделаем это вместе.

Андрей начал подходить к краю крыши, чуть ускорив шаг – он теперь не медлил, потому что в этом не было необходимости. Сейчас они полетят вниз, навстречу смерти, и последним, что они увидят, окажется асфальт. Эти две с половиной секунды станут последними в их жизни, станут квинтэссенцией всех их достижений, неудач, всех побед и поражений, в этих двух с половиной секундах промелькнёт всё, что видели глаза, что слышали уши, что ощущала кожа, что говорили губы, что чувствовало сердце, что хранил в себе разум. Вот он – конец. И просто прекрасно, что его можно встретить не одному.

Андрей протянул руку, и когда Лиза взяла её, он резко дёрнул её на себя. Хрупкое тело влетело в него. Он мигом обнял его, заключил в объятия, больше напоминающие тиски, и отошёл от края крыши на несколько шагов, потом ещё на несколько, потом ещё на несколько.

Лиза очнулась только тогда, когда упёрлась лицом в чужую грудь. Мышцы её тела разом напряглись, а сама она попыталась вырваться, но её словно обвили цепи.

– Отпусти меня! Отпусти!

– Нет.

– Отпусти! Ты обманул меня! Ты не собирался прыгать!

– Собирался. И я бы прыгнул, будь я один.

– Отпусти меня! Ты не имеешь права меня так держать! Отпусти!

Она забилась в его объятиях и несколько раз ударила кулаком по груди, но так и не смогла выбраться. Андрей чувствовал движения мышц, чувствовал, что в его руках пылает жизнь, чужая жизнь, горячая жизнь, и отчего-то сердце его в этот момент занялось пожаром. Кожу пронизывал холодный ветер, но кровь продолжала вскипать, пока рядом Лиза кричала:

– Отпусти меня! Ты! Ты! Дай мне сделать это! КАКОГО ХРЕНА ТЫ ВООБЩЕ МЕНЯ ВЗЯЛ?!

– Потому что так правильно.

Услышав его слова, она подняла голову, и перед Андреем предстала та картина, которая не покинет его голову в любых ситуациях, будет храниться в сознании до конца жизни, напоминая ему ночь, когда он был в шаге от смерти. Свет огней Петербурга, перемешанный с сиянием луны, лёг на лицо Лизы, подчеркнув её глаза. Её ярко-голубые глаза, каких не могло быть в реальной жизни, потому что никто не обладал НАСТОЛЬКО красивыми глазами. Казалось, в них теплится вся жизнь, вся пустота и полнота мира сконцентрировались в глазах плачущей девочки, что собиралась покончить с собой. Она ведь даже не знала, что её глаза так красивы, никто ей не сказал об этом, она бы просто спрыгнула с крыши и лишила мир такой красоты.

Порой люди не замечают в себе столько прекрасного…

Они стояли и смотрели друг на друга: он – склонив голову, она – подняв голову. Несколько секунд они стояли в молчании, пока глаза каждого блестели. После недолгой тишины Лиза спросила:

– Почему ты решил, что так правильно? Ты не вправе выбирать мою судьбу.

Андрей лишь сильнее сжал в её объятиях.