Старые письма

– Я не хочу, чтобы это случилось, – твердо заявил он. – Я хочу, чтобы вы оставались здесь, с нами. Вы нужны нам, Анна.

– Нет, я должна идти… – прошептала она, резко отвернувшись и не желая открывать глаза. – Я могу опоздать на занятия, и мадам Маркова будет очень сердита на меня, – впервые за эти два дня она произнесла что-то связное, и доктор отчаянно уцепился за эти полубредовые отрывки мыслей, стараясь хотя бы таким необычным образом вернуть Анне волю к жизни.

– Вы должны оставаться с нами, чтобы иметь возможность заниматься дальше, Анна… а не то мы оба очень рассердимся – и мадам Маркова, и я! Анна, откройте глаза!.. Посмотрите на меня, Анна!

И тут, к его собственному благоговейному удивлению, она послушно открыла глаза и посмотрела прямо на него. Широко распахнутые очи показались невероятно огромными на миниатюрном бледном личике, словно усохшем от снедавшей ее в последние дни лихорадки.

– Кто вы? – снова спросила она. На этот раз в ее голосе слышалась настоящая мука и боль, он дрожал и прерывался от слабости, испытываемой ею наяву, – значит, она на самом деле увидела его, увидела ясно!

Доктор протянул руку и приложил ладонь к ее лбу и впервые за жуткие двое суток почувствовал, что жар заметно спал.

– Мадемуазель, меня зовут Николай Преображенский. Я ваш доктор. Меня прислала к вам государыня императрица.

Она устало кивнула и прикрыла глаза, но не прошло и минуты, как Анна заставила себя поднять веки и промолвила еле слышным, но связным и внятным шепотом:

– Я видела вас прошлым летом вместе с Алексеем… в Крыму, в Ливадии…

Значит, она помнит его. Значит, она вернулась!.. Она была ужасно слаба, ей еще предстояло долго и мучительно выздоравливать, однако поразительный, невозможный факт был налицо: лихорадочный морок и жар сгинули без следа. Преображенский чуть не закричал от восторга, но он сдерживался, он боялся торопить события. А вдруг он ошибся и принял за добрый признак последний проблеск сознания перед смертью?.. То, что он видел, было слишком невероятным, настоящим чудом.

– Если вы обещаете не покидать нас, я непременно научу вас плавать этим летом, – несмело пошутил он, вспоминая, сколько смеха и радости приносили неловкие попытки Алексея быть ее тренером.

Ее бледные губы дрогнули в подобии ответной улыбки, однако больная все еще быласлишком слаба и могла отвечать только благодарным взглядом.

– Но ведь я танцовщица, – внезапно забеспокоилась она. – Мне некогда тратить время на плавание…

– Неправда, у вас теперь будет много времени. Вам необходимо как следует отдохнуть, чтобы снова начать танцевать.

Ее глаза тревожно распахнулись, и это несказанно обрадовало доктора. Анна не просто слушала – она слышала каждое его слово, она полностью пришла в себя!

– Я завтра же должна вернуться в класс.

– По-моему, вам вообще следует начать занятия прямо сегодня, – заметил он лукаво, и на сей раз ей почти удалось улыбнуться по-настоящему. – Иначе вы окончательно разленитесь. – Последние сомнения развеялись, и доктор сиял, как будто только что выиграл самый трудный бой в своей жизни. Еще бы, ведь он Давно утратил всякую надежду! Какой-то час назад больная чуть не отдала Богу душу, авот сейчас она улыбается и беседует с ним как ни в чем не бывало.

– А по-моему, вы дали мне очень глупый совет, – прошептала Анна. – Сегодня я не смогу заниматься.

– Это почему же?

– У меня как будто нет ног, – с неподдельным испугом отвечала она. – Наверное, они отнялись. Во всяком случае, я их не чувствую…

Врач тоже не на шутку встревожился и приподнял одеяло, чтобы ощупать ее ноги, и стал спрашивать, чувствует ли она его прикосновения. Оказалось, что она все чувствует, просто от слабости ей не хватало сил ими пошевелить.

– Вы слишком измучены, Анна, – заверил доктор. – Но теперь вы непременно поправитесь. – А кроме того, ему очень хорошо было известно, что, хотя на сей раз ей удалось победить смерть, в таком состоянии до обидного часто случаются осложнения и рецидивы, да и сам процесс выздоровления затянется не на один месяц и потребует самого тщательного ухода и питания. Иначе ей никогда не вернуть былое здоровье. – Вам следует быть спокойной и послушной, как можно больше спать, есть и пить.

Как бы в подтверждение своих слов он тут же поднес к ее губам чашку с водой, и она не отказалась. Правда, ей удалось сделать один-единственный глоток, но и это можно было считать огромным шагом вперед. Доктор со стуком опустил чашку на стол, и мадам Маркова испуганно встрепенулась. Ее сон как рукой сняло: неужели случилось самое худшее?! Однако вместо этого она увидала донельзя измученную, но живую Анну, слабо улыбавшуюся своему доктору.

– Господи, да это настоящее чудо! – выдохнула мадам Маркова, чуть не плача от счастья и огромной усталости. И правда, она выглядела не намного лучше Анны, хотя не болела гриппом и не лежала в бреду двое суток напролет. Ее просто доконал бесконечный страх за судьбу своей любимой воспитанницы. – Детка, тебе лучше?

– Немного, – кивнула Анна и серьезно взглянула на доктора: – Наверное, это вы меня спасли.

– Нет, не я. Как бы мне ни хотелось приписать себе такую честь, боюсь, я был здесь совершенно бесполезен. Все, что я делал, – сидел возле вашей постели. Мадам Марковой пришлось потрудиться за двоих.

– Ты выжила благодаря Божьей милости, – торжественно заявила мадам Маркова, – и собственной силе.

У нее так и вертелся на языке вопрос о том, суждено ли Анне поправиться, однако не стоило выяснять эти вещи в присутствии больной. Впрочем, Анна явно выглядела значительно лучше. Она больше не теряла сознание и не металась в лихорадке – судя по всему, кризис миновал благополучно. И им больше не нужно бояться, что Анна покинет их навсегда, – от одной этой мысли мадам Маркову по-прежнему бросало в дрожь.

– А когда я снова смогу танцевать? – спросила она у врача, и тут ни доктор, ни мадам Маркова не смогли удержаться от счастливого смеха. Стало быть, чудо свершилось, и Анна действительно идет на поправку!

– Ну, моя дорогая, по крайней мере не на будущей неделе, – это я вам обещаю, – со снисходительной улыбкой сказал он. На самом деле она не сможет танцевать самое меньшее несколько месяцев, однако об этом говорить пока рано. Анна и так едва живая, и если узнает сейчас всю правду, может не оправиться от страха и невольной вины. – Достаточно скоро. Если вы будете хорошей и послушной девочкой и выполните все, что я вам скажу, то и опомниться не успеете, как вернетесь на сцену.

– Но завтра у меня важная репетиция, – все еще тревожилась она.

– По-моему, у вас есть более чем веская причина ее пропустить. Или вы забыли, что совсем не чувствуете ног?

– Что, что такое?! – тут же всполошилась мадам Маркова, и пришлось срочно ее успокоить.

– Минуту назад ей показалось, что у нее отнялись ноги, но это уже прошло. Она просто слишком ослабла от лихорадки.

И когда немного погодя ее попытались усадить, чтобы напоить чаем, Анна обнаружила, что не в состоянии сделать этого самостоятельно. Все, на что ее хватало, – чуть-чуть приподнять голову.

– Я чувствую себя как выжатая тряпка, – сокрушенно призналась она, на что доктор добродушно рассмеялся:

– Ну что вы, право! Честное слово, выглядите вы гораздо привлекательнее! А вот мне пора бежать к моим пациентам, а то как бы они не позабыли, как выглядит их доктор! – В общей сложности он пробыл у Анны почти тринадцать часов, день давно закончился, но Преображенский обещал непременно навестить ее завтра, с самого утра.

Провожая доктора к парадному, мадам Маркова от всей души благодарила его за помощь и пыталась выяснить, что же теперь ждет ее Анну.

– Долгое и трудное выздоровление, – честно признался он. – Еще как минимум месяц ей вообще придется оставаться в постели, иначе наверняка случится новое осложнение, и вряд ли она сумеет его пережить. – От одной такой мысли мадам Марковой чуть не стало дурно. – И ей очень не скоро можно будет снова танцевать. Только через три-четыре месяца, если не больше.

– Боюсь, что тогда ее придется привязывать к койке, чтобы удержать на месте! Вы же сами слышали. Не далее как завтра утром она начнет умолять меня пустить ее в класс.

– Ей еще предстоит не раз удивиться собственной слабости. Главное сейчас – это терпение. На то, чтобы восстановить силы, потребуется время.

– Я все прекрасно понимаю, – заверила мадам Маркова с чувством и снова стала благодарить доктора за все, что он сделал.

Она закрыла за Преображенским дверь и медленно пошла по коридору обратно, раздумывая о том, какое горе их только что миновало, и благодаря Бога за то, что им не пришлось потерять Анну навсегда. И уж конечно, мадам Маркова испытывала великую благодарность к государыне императрице, приславшей такого замечательного врача. Правда, его опыт почти не понадобился, но само присутствие доктора возле больной приносило ее наставнице огромное облегчение. Как хорошо, что он оказался таким чутким человеком и пробыл у Анны столько, сколько было нужно.

Мадам Маркова вернулась в спальню к Анне и залюбовалась своей юной красавицей. Анна показалась ей совсем маленькой девочкой – так безмятежно она спала сейчас в своей постели, с легкой улыбкой на устах.

Глава 2

Доктор Преображенский сдержал данное накануне слово и явился проведать Анну на следующий же день, но приехал намного позже, чем в прошлый раз, ведь теперь он мог быть уверен, что угроза ее жизни миновала. Больная порадовала врача своим аппетитом, она послушно ела и пила все, что предлагали. Правда, ей по-прежнему едва хватало сил, чтобы оторвать голову от подушки, но при виде молодого врача на бледных губах расцвела удивительно милая улыбка. Анна явно была рада его визиту.

– Как поживает Алексей? – спросила она, едва доктор переступил порог комнаты.

– Спасибо, очень неплохо. И уж во всяком случае, намного лучше, чем вы на данный момент. Когда я видел его этим утром, он изволил играть в карты и жутко ссорился с сестрой из-за каждого хода. Он просил передать, что желает вам скорейшего выздоровления, так же как и государыня и великие княжны.

Собственно говоря, ее величество даже написала послание мадам Марковой, и доктор Преображенский знал о его содержании, поскольку государыне потребовался его совет.

Все это время мадам Маркова не отходила от больной ни на шаг, но также выглядела сегодня гораздо бодрее и спокойнее. Записка от царицы заставила ее удивленно распахнуть глаза. Она вопросительно посмотрела на доктора, и тот молча кивнул. Ведь это предложение исходило именно от него. Государыня приглашала Анну пожить в Царском Селе, в одном из гостевых домиков, пока та не оправится от последствий болезни. Там за ней можно будет обеспечить надлежащий уход, и она будет спокойно отдыхать и набираться сил, чего нельзя себе позволить в суете и шуме, окружающих ее в балетной школе. В Царском Селе, под присмотром хороших врачей и при соответствующем уходе и питании, девушка быстро оправится, чтобы снова вернуться на сцену.