Ночь волшебства

Спустя час он вошел в палату Ани, поскольку врачи сказали, что она уже проснулась, и провел с ней целый день, утешая ее, а когда удавалось выйти на несколько минут, то тут же снова отправлялся к детям. Было уже около шести часов, когда он вспомнил, что обещал позвонить Бенедетте, но ни ее мобильный телефон, ни телефон в номере отеля не отвечали.

Бенедетта решила немного проветриться, но на выходе из отеля встретилась с Дхарамом. Волосы ее были собраны на затылке в хвост, выглядела она опустошенной. Дхарам сразу же почувствовал жалость к ней, но постарался не показывать этого. Он галантно придержал дверь для Бенедетты и сказал пару ничего не значащих фраз, внимательно приглядываясь к ней. Сейчас женщина была ниже, чем он помнил, но он сообразил, что накануне вечером она была в туфлях на высоких каблуках. Странно. На Белом ужине она вела себя сдержанно и независимо, а теперь он видел перед собой хрупкую женщину с грустными глазами, которые казались огромными на осунувшемся лице.

– С вами все в порядке? – осторожно спросил Дхарам.

Ему не хотелось быть навязчивым, но беспокойство за нее взяло верх. Она выглядела так, словно произошло нечто ужасное. Не связано ли это с внезапным уходом ее мужа вчерашним вечером? В отличие от Жана Филиппа и Валерии он ничего не знал о мире моды, гулявших там сплетнях и похождениях Грегорио с русской моделью.

– Я… да… нет… – Она принялась было выдумывать какую-то ерунду, но эмоции вновь захлестнули ее, слезы хлынули из глаз, и слова застряли в горле. Немного помолчав, она сказала: – Простите меня. Я просто вышла на улицу, чтобы подышать свежим воздухом.

– Вы предпочитаете гулять в обществе или хотите побыть одна?

– Я не знаю…

Ему претила мысль позволить ей остаться одной. Она думала о чем-то своем и была так погружена в эти неприятные мысли, что было страшно оставлять ее на улице в таком состоянии.

– Могу я сопровождать вас? Мы вполне можем обойтись без разговоров. Мне кажется, вам сейчас не следует гулять в одиночестве.

– Благодарю вас.

Бенедетта кивнула, и он молча пошел рядом с ней. Они миновали несколько кварталов, прежде чем она тряхнула головой и, беспомощно взглянув на него, внезапно заговорила:

– Некоторое время назад мой муж закрутил роман с одной из моделей. Такое случалось и раньше, но он всегда быстро приходил в себя и завершал интригу. Однако на этот раз девушка забеременела, причем близнецами. Сегодня утром она родила, не доходив трех месяцев. И теперь мой муж втянут в драму, связанную с двумя малышами, которые могут умереть в любую минуту, и с молодой женщиной, которой он необходим. К тому же это его единственные дети. Своих у нас нет. Все невероятно запутано, и я понятия не имею, как мы из всего этого выберемся. Ко всему прочему, это может тянуться месяцами. Я не знаю, что делать. Сейчас он с ней в госпитале…

По мере того как она говорила, слезы продолжали катиться по щекам, но Дхарам оставался спокойным, хотя услышанное поразило его.

– Возможно, вам следует вернуться домой, – негромко произнес он. – Это, пожалуй, куда лучше, чем сидеть, ожидая новостей, в своем номере, совсем одной. Привычная домашняя обстановка позволит вам взглянуть на события несколько со стороны. Вы не можете разобраться во всем прямо сейчас.

Совет Дхарама имел смысл. С этой драмой положений должен был в первую очередь управиться Грегорио, но не она, по крайней мере не сейчас. Прежде всего он должен выяснить, выживут ли дети. После этого они смогут обсудить, как им поступать дальше и что делать с их браком.

– Я думаю, вы правы, – с сожалением произнесла Бенедетта. – Все это и в самом деле ужасно. К тому же все об этом знают. Их роман обсуждали на страницах всех газет Италии. Папарацци делали ее фотографии каждый день с тех пор, когда она перебралась в Рим. Грегорио никогда так глубоко не увязал в подобных историях и столь публично, – добавила она, пытаясь сохранить лояльность к мужу, хотя и не могла понять зачем. – Думаю, мне лучше вернуться в Милан.

– Там есть люди, способные поддержать вас в таком положении? – спросил он, беспокоясь за нее, и она кивнула.

– Моя семья, да и его тоже. Все сердиты на Грегорио за то, что он влип в столь некрасивую историю. Я тоже весьма… огорчена.

Бенедетта вскинула на Дхарама полные боли глаза, и он не мог не порадоваться, что она не будет в одиночестве, когда вернется домой.

– Это меня не удивляет. Говорили, что вы были весьма снисходительны к изменам мужа.

– Я думала, что и эта интрижка со временем сойдет на нет, но такого не случилось. По крайней мере вплоть до сегодняшнего дня, до всей этой драмы с недоношенными младенцами, я надеялась на лучший исход, но теперь не вижу, как все это можно уладить. Мне жаль мужа, но и себя тоже жаль, – призналась она.

– Похоже на то, что история эта слишком громкая и забудется не скоро, – согласился с ней Дхарам. – Могу ли я время от времени звонить вам, чтобы справиться, как все идет, просто как друг? Я хотел бы быть уверенным, что с вами все в порядке.

– Благодарю вас. – Ей было невероятно неловко рассказывать ему о своих проблемах, но Дхарам вел себя очень деликатно. – Сожалею, что вам пришлось услышать эту мерзкую историю.

– Из таких историй и складывается подлинная жизнь, – сочувственно произнес Дхарам, однако шокированным не выглядел. – Люди иногда по собственной вине попадают в неприятнейшие ситуации. Пятнадцать лет назад меня оставила жена ради другого человека: об этом судачили все газеты, – причем не абы к кому, а к известному индийскому актеру. Все недоумевали, а меня лишь возмущало, что моя частная жизнь полощется на газетных страницах. Но постепенно все сошло на нет, и люди забыли про это. Мои дети остались со мной, ко всеобщему удовлетворению. – Он улыбнулся. – Вы сильная женщина и справитесь. Вы сможете это пережить, а вскоре и вовсе забудете о том, что случилось. Кстати, муж говорил вам, что намерен жениться на ней?

– Нет, этого он не говорил, – тихо произнесла Бенедетта, чувствуя себя гораздо лучше после разговора с Дхарамом.

Она была рада тому, что встретилась с ним. Довольно унизительно рассказывать почти незнакомому человеку о своих проблемах, но Дхарам отнесся к ней с таким участием, с такой добротой. Его поддержка помогла ей почувствовать перспективу на благополучный исход.

– Мне казалось, что это простая интрижка, которая вскоре закончится. Но теперь он, похоже, вляпался серьезно.

– Я бы тоже так сказал, – отозвался Дхарам, криво усмехнувшись, и Бенедетта улыбнулась.

Еще час назад она не могла представить себя улыбающейся, а ведь это гораздо лучше, чем проливать слезы в номере. Будучи на ее стороне, Дхарам мог объективно оценить ситуацию. Она была невинной жертвой в этой истории, и теперь ей предстояло хорошенько все обдумать и решить, стоит ли подать на развод, или же она сможет простить Грегорио, как прощала раньше…

Когда они медленно шли обратно к отелю, Дхарам сказал, что хотел бы в следующий понедельник улететь в Лондон, чтобы спустя несколько дней оказаться в Дели.

– Дайте мне знать, что вы намерены делать, – добавил он, когда они оказались среди изобилия розовых и пурпурных орхидей, окруживших их в вестибюле отеля «Георг V». – Я бы хотел знать, когда вы отправитесь обратно в Милан.

Она кивнула в знак согласия, поблагодарила его за доброту и заботу и снова извинилась за то, что поделилась с ним своими проблемами.

– Но ведь для этого друзья и существуют, даже недавно приобретенные, – сказал он с теплой улыбкой. – Позвоните мне, если вам понадобится моя помощь.

Дхарам протянул ей визитную карточку, и Бенедетта снова поблагодарила его, пряча ее в карман.

У него были планы поужинать в этот вечер в ресторане, и ему даже пришла мысль пригласить и ее, но он заподозрил, что она слишком расстроена, чтобы поехать с ним.

Дхарам нежно обнял Бенедетту, прощаясь с ней, и через несколько минут вышел на улицу, где его уже ждал автомобиль, чтобы отвезти в ресторан. Мысли о Бенедетте не покидали его. Ему было жаль эту прекрасную женщину, не заслуживающую, чтобы с ней так поступили. Оставалось надеяться, что вся ситуация вскоре разрешится. И еще он был очень рад, что познакомился с ней прошлым вечером.

Бенедетта поднялась в свой номер, легла на кровать, а спустя несколько минут позвонил Грегорио. Голос его звучал тревожно и отрывисто, и он предупредил, что не может долго говорить. Муж сообщил ей, что дети все еще в тяжелом состоянии, но живы, однако Аня все время пребывает в истерике. Грегорио также сказал, что не сможет этим вечером вернуться в отель, поскольку жизнь детей висит на волоске. Слушая его, Бенедетта закрыла глаза. Куда подевался ее любящий муж? Сейчас он говорил только о состоянии здоровья своих детей, и ничто на свете не могло отвлечь его от этой темы.

– Я собираюсь следующим утром вернуться в Милан, – сказала Бенедетта. – Не вижу смысла сидеть в номере и ждать от тебя известий.

Голос ее звучал грустно, но гораздо холоднее, чем ожидал Грегорио. В отличие от него она не потеряла контроль над собой. По крайней мере, оставалась благоразумной и рассудительной, как он понял по ее тону.

Грегорио не мог и представить, какая паника охватила ее, когда он сказал, что не может оставить Аню и детей одних в Париже! Оказалось, что его пребывание здесь может продлиться долгое время, поскольку он будет заниматься здоровьем детей. Врачи сказали, что если младенцы выживут, то останутся в больнице по меньшей мере на три месяца, до положенного срока их рождения. Совладав с собой, Бенедетта даже не стала спрашивать, намеревается ли он возвращаться в Милан.

– Я позвоню тебе и сообщу, что здесь происходит, – произнес он мрачным тоном. Известие о желании жены вернуться домой принесло Грегорио облегчение, поскольку полностью снимало с него обязанность заботиться еще и о ней. – Прости меня, Бенедетта, я не ожидал, что все обернется таким образом.

Ну что можно ответить на это? Бенедетта предпочла промолчать. Их жизнь дала трещину. Трудно было представить, что их семейные отношения останутся такими же, какими были раньше, но понимает ли это Грегорио? Вряд ли. Все, о чем он мог думать сейчас, – это Аня и двое их малышей в кювезах. О ней, Бенедетте, он вообще не думал.

Закончив разговор, Бенедетта упаковала чемодан и заказала ужин в номер, поскольку не ела весь день, а также забронировала билет до Милана на следующий день. Консьерж спросил, полетит ли мистер Мариани вместе с ней, и она ответила отрицательно.

Младенцы ночь пережили. Грегорио спал в кресле, поставленном между их кювезами. Он сразу же влюбился в этих двух крохотных и абсолютно беспомощных существ, но сейчас ему оставалось только молиться, чтобы они выжили. Он совершенно неожиданно стал отцом, сердце его еще никогда не было так заполнено сразу и любовью и болью. Благополучие малышей стало теперь единственным, о чем он мог думать. И когда он смотрел на них, слезы счастья и жалости катились по его щекам.

Грегорио и Аня сидели возле кювезов часами, держась за руки, и впервые он осознал, что влюбился в нее так, как никогда не влюблялся ранее. Аня преподнесла ему величайший подарок в жизни. Этого он никогда не делил с Бенедеттой. Его сердце было теперь здесь, а Аня внезапно приобрела новую роль в его судьбе, стала едва ли не святой для него – матерью его детей. Она превратилась из молодой девушки, которую он вовлек в сомнительные развлечения, в полную достоинства женщину, жизненно ему необходимую.

Ночи они проводили, прильнув друг к другу, как опустошенные родители, молящиеся за выживание своих детей. Этой ночью Аня уснула под гудение кювезов и попискивание мониторов, и, когда голова ее покоилась на плече Грегорио, последняя мысль в его сознании, перед тем как погрузиться в сон, была о Бенедетте. Сейчас, по крайней мере в той вселенской любви, в которой он внезапно оказался, жена перестала существовать. Его любимой была теперь Аня, мать его детей.

Глава 3

Как и обещал, Жан Филипп позвонил Шанталь утром после Белого ужина. Весь вечер накануне он был занят со своими гостями и не мог уделить много времени разговору с ней. Как и всегда, он хотел быть уверен, что каждый из гостей получил удовольствие, что вечер прошел интересно для всех. И очень расстроился, узнав, что Грегорио покинул вечер: счел это недостойным поступком. Но все оказалось не так плохо: Бенедетту взял под свое крыло Дхарам, даже танцевал с ней, – так что она в любом случае неплохо провела время.

Жан Филипп всегда беспокоился о своих гостях и хотел быть уверенным, что о каждом из них была проявлена забота. И он видел, как Шанталь приветствовала нескольких человек, которых знала, сидевших за соседними столами, да и других, обративших на нее внимание. Жан Филипп надеялся, что Дхарам, будучи столь интересной и тактичной личностью, привлечет ее и они сойдутся по духу, но оказалось, что его индийского друга куда больше притягивала Бенедетта. Шанталь была ничуть не против и не проявляла никакого романтического интереса к Дхараму. Искра, которой случалось проскакивать между мужчинами и женщинами, была вещью эфемерной и неуловимой, она либо возникала, либо нет, – и вспыхнула она как раз между Бенедеттой и Дхарамом.

– Какой чудесный вечер, – восторженно произнесла Шанталь, услышав голос друга по телефону. – Спасибо тебе, что вписал меня в число гостей. Думаю, это был один из лучших Белых ужинов. А фонарики под конец вечера сделали его просто очаровательным. Было так приятно смотреть на людей, которые любовались фонариками вместе с нами.