Дочь полка. Часть 3

– Я твою гармошку бантиком заверну! – ругался он на новобранца.

Косминов сделал шаг назад и положил, на всякий случай, баян на ящик. Он снова повернулся к Евгению:

– Я твою балалайку вообще разнесу! Об твою голову! – крикнул он.

Василенко подошёл к Игорю, взял его за грудки и приподнял. Косминов вжал голову в плечи и взялся за запястья бойца, чтобы освободиться. Но схватили его хорошо, никуда не вырваться:

– Ну рискни, – сказал Евгений, – разнеси.

Мелкая ссора переросла в настоящий конфликт. Видимо, разговор дальше пойдёт не о музыке. Бойцы столько друг другу наговорили, что дело уже пахло мордобоем.

За этой сценой наблюдали не только Катя с ребятами. Кажется, весь батальон отвлёкся от своих дел, за исключением Марии Фёдоровны. Эта стабильная женщина, которую мало чем можно удивить, даже не обернулась на шумных музыкантов, потушила самокрутку и спустилась в землянку.

– Чую, сейчас разнимать придётся, – проговорил Дроздов.

– А то мы без музыки останемся, – согласился Летаев и уже собирался идти к не поладившим солдатам, – разфигачат инструменты, а новые никто не даст.

Катя с возмущением посмотрела на бойцов. Ладно бы волноваться о своих товарищах и их здоровье. Они заботятся о инструментах? Да как так?! Она снова взглянула на спорящих и посмотрела на ситуацию другими глазами. Драку, в любом случае, остановят, синяки, если они будут, заживут, а с инструментами то что делать? Сейчас такое время, что никто заботиться о них не станет. Найти новые будет настоящей проблемой. А без музыки на войне тяжело. Девочка сама на себе это прочувствовала. После недолгих размышлений, она согласилась с Фёдором и Николаем. Катя уже приготовилась к шумной потасовке и покрепче взялась за ошейник Пули, чтобы она никуда не сумела влезть, как вдруг девочка заметила командира. Резанцев быстрым шагом направлялся прямо к спорящим солдатам. «Ну всё», – подумала Катя. – «Мордобоя не будет». Хотя она даже не знала, что хуже: получить от друг друга или получить от командира?

– Разнимать не придётся, – тоже увидел Александра Фокин и опять уткнулся в газету. – Сейчас товарищ командир им обоим задаст.

Теперь все смотрели на музыкантов с сочувствием. Резанцев, как и все командиры, не любил беспредел в батальоне. Особенно, если случаются драки или ещё что-то подобное. Его понять можно. Армия должна быть единой: один за всех и все за одного. А если переполох будет и здесь – ничего дельного из этого не выйдет. Катя, как и все остальные, гордилась своим командиром, его умениями управлять и держать порядок. Чтобы заслужить такое звание, недостаточно одного умения кричать и приказывать. Нужно обладать большим умом и уверенностью. Резанцева в батальоне уважали все бойцы и девочка не была исключением. Даже Пуля поднимала уши при нём и вставала ровно. Так послушно она даже при хозяйке не вела. Тем временем Александр уже приблизился к ничего не подозревающим бойцам. Он остановился и, выждав паузу, скомандовал:

– Отставить! Смирно!

Ссорившиеся, сразу же забыли про все свои обиды и обернулись. Евгений отпустил новобранца и вместе с ним встал ровно. Катя и бойцы тоже замерли по привычке. Резанцев строго окинул взглядом двух взъерошенных солдат:

– Товарищи музыканты, – обратился он к ним. – Что тут происходит? – Александр обратился к Евгению. – Василенко?

– Не поладили малость, товарищ командир, – тихо ответил Евгений.

– Вижу, – кивнул Александр.

* * *

Летаев нахмурился:

– Странное какой-то ощущение, – задумчиво проговорил он. – Обычно на их месте всегда стоим мы. Даже непривычно.

– Говорят, он сегодня не в духе, – прошептал Липтенко. – Ребята вляпались по полной.

Катя наблюдала за происходящим. Она сочувствовала товарищам, которые попали в такую ситуацию. Глупо получилось. Признаться, девочка не понимала, что там произошло. Если бы она видела всю ситуацию, то могла бы судить. А так, непонятно. Но одно было ясно точно: командир это просто так не оставит. Резанцев всегда находил какое-нибудь занятие. Без работы никто не остаётся. Если посчитать сколько раз ему под руку попадались главные шутники батальона, то их можно смело назвать самыми главными трудягами. Особенно Летаев старался больше всех. Уже какой год старается: всю возможную работу на себе перепробовал. Но у Александра фантазии тоже не занимать. С Фёдором у него уже сложились особые отношения на этой почве. Тем временем командир честно выслушал две стороны и теперь прибывал в размышлении. Все ждали его решения.

* * *

Резанцев посмотрел на Косминова и Василенко, перевёл взгляд на баян и гитару, затем снова уставился на бойцов. Тут неожиданно его лицо расплылось в ехидной улыбке. Придумал. Солдатам стало совсем не по себе. Командир никогда не улыбался в таких ситуациях. Что сейчас будет?

– Значит так, – сказал он. – Если уж вас так судьба связала по музыкальной должности, то к вечеру подготовите «Тачанку». Вместе.

На лицах бойцов отразился шок. Да не только у них. Все сидели, широко раскрыв глаза от удивления. «Тачанка» по мелодии была сложная, а тут просят сыграть её дуэтом. И правда, у командира фантазии не занимать. Не в окопы, не на дежурство, ни куда-либо ещё. Сыграть. Вместе. Это было настоящим испытанием для бойцов. Но музыканты ничего в ответ не сказали. Спорить было бесполезно. Приказ есть приказ.

* * *

– Оригинально, – первым нарушил тишину в компании Фокин. – Правда, я не знаю, как они выкрутятся.

– Сегодня вечером, значит ждём концерт, -улыбнулся Дроздов.

* * *

Погода была просто замечательной: лёгкий морозец, солнце, которое освещало блестящий снег. Но было одно «но»: ледяной ветер. Вот если бы не он – вообще красота. Катя задрала голову наверх к чистому голубому небу. Такому мирному, такому спокойному. Если бы так было всегда: тихо, без войны. За это небо и за эту тишину они сейчас и сражаются. Нужно быть сильным и стойким, это всех касалось всех членов батальона, даже братьев меньших. Девочка взглянула ещё раз на собаку, которая послушно сидела и ждала команды:

– И так, красноармеец Пуля! – сказала она и достала из кармана варежку. – Искать!

Девочка подошла к животному и дала понюхать вещь. Собака в ответ опустила голову к земле. Она, подняв уши, подошла к хозяйке и стала вертеться возле кармана куртки. Катя взяла её за морду и отвернула от себя:

– Нет! – строго сказала она. – Хлеб потом! Кому сказала? Потом!

Девочка отбежала от животного на несколько шагов. Но Пуля в наглую пошла за ней. Катя нахмурилась:

– Вот пропадёт у нас боец, а ты найти не сможешь! И что тогда?

* * *

Резанцев и Сорокин наблюдали за ней:

– Дрессирует, – улыбнулся Иван.

Александр кивнул и выдохнул дым.

– Пуля же уже знает некоторые команды? – спросил Сорокин.

– Она знает команду «домой», – сказал командир.

– Ты что-то в последнее время смурной какой-то, – заметил Сорокин. – Случилось что?

Александр отвернулся и махнул рукой.

– Ааа, – протянул Иван, – я всё понял.

Резанцев смотрел на протоптанный снег, через который уже проглядывал неровный лёд. Конечно кое-что случилось. И, к сожалению, дома в родном Лихвине. У Александра уже второй месяц шёл спор с его невестой Таней, единственной, кто осталась ждать его дома. У неё полгода назад слегла бабушка. Больше она не встанет. Старость берёт своё. Старость взяла, скоро Смерть отнимет. Не за горами бродит Костлявая. Вера Васильевна, а именно так звали бабушку, была единственной родственницей Тани. Родители девушки погибли во время Первой Мировой войны, также, как и отец Александра. Мать её была врачом, а отец солдатом. Никто не вернулся. Вот и легла ответственность за воспитание внучки на плечи Веры Васильевны. Свой долг она исполнила, ребёнка вырастила. Теперь пора и отдохнуть. Только из-за бабушки и её здоровья Таня не могла уехать из Лихвина. А так очень хотела выучиться на курсах медсестры и уйти на фронт лечить раненых, точно также, как и её покойная мать. И вот, когда стало понятно, что конец бабушки близок, девушка и стала задумываться об уходе на войну. Никто её уже держать дома не будет, а Родине нужна помощь. Написала об этом в письме. Вот на этой почве и завязалась ссора у неё и Резанцева. Александр, разумеется, отговаривал её. Он знал о том, как тяжко приходиться медсёстрам. Но Таня – девушка упёртая. Если она что-то задумает, то обязательно выполнит. Писем от неё уже давно не поступает. Недавно почта приходила. Писали из Москвы, Донецка, даже из Грузии и Татарстана, но не из Лихвина. Александр подозревал, что случилось. И уже ждал, когда вести придут не из дома, а из какого-нибудь батальона, полка, дивизии. Или куда она там поступит? Тяжело. И сделать ничего нельзя. Как можно достучаться до человека на расстоянии? Никак. Вот и сиди, жди. А Резанцев не привык сидеть и ждать. Он привык действовать. Но сейчас, к сожалению, от него ничего не зависело. Он хоть и командир, но на неё не повлияет. Да и, если быть честным, Александр уже понимал, что она не отступится. Сам бы не отступил. Оставалось только переживать и ждать письма.

– Кстати, хотел спросить тебя по поводу наших музыкантов, – вывел его из невесёлых мыслей Сорокин.

– Что тебя не устраивает? – повернулся к нему Александр.

– Не слишком ли жестоко? – поднял одну бровь тот. – Даже со стороны командира.

– В самый раз, – сказал Резанцев. – Лучший способ сплотить двух неприятелей – поставить им общую проблему.