Элитная школа магии. Чем дальше, тем страшнее…

– Ваша мать, где она?

– Она умерла, когда я была совсем маленькая. Ее машина сбила.

– Умерла значит… – лорд о чем-то напряженно задумался, а через какое-то время выдал дальнейшие указания: – Лина, я прошу вас никому не говорить ни о вашем щите, ни об интересе Службы Имперской Безопасности, ни о матери, особенно о ней. Будет очень неплохо, если вы не будете распространяться об этом даже в беседе с агентами СИБ. По возможности, разумеется.

Увидев мое недоумение, декан продолжил:

– Я понимаю, что это очень странная просьба, но поверьте, так будет лучше. Во-первых, вас могут заставить пройти ментальное сканирование, а в случае с вашим ментальным щитом, который вам не подчиняется, все может закончиться весьма печально – вам просто выжгут мозг. Во-вторых, вы же не хотите, чтобы тотальному допросу подверглись все ваши друзья, знакомые и знакомые знакомых на Земле? А такой вариант развития событий возможен, вряд ли ваше правительство будет сильно препятствовать. В конце концов никого из не магов ни в чем обвинить нельзя, а поговорить – это вовсе не страшно. – лорд Демур перевел дух, помолчал и закончил: – ну и наконец, вами могут заинтересоваться не дружественные Империи элементы, и, поверьте, они не будут церемониться, чтобы получить всю нужную им информацию.

– Но я ведь ничего не знаю и не понимаю!

– Но они-то об этом знать не будут. Поэтому, я все же настоятельно рекомендую последовать моему совету.

Глава 9

Меня отпустили сразу же после нашего разговора с особистом и деканом.

В лечебке я провалялась всего двое суток, чего нельзя сказать об Орин, у нее был значительно поврежден резерв, и для его восстановления потребуется минимум неделя и множество подпитывающих артефактов и зелий. Но сейчас я ей даже немного позавидовала. Как же неприятно спасть в комнате, где погибла Саята. Но выбора не было. Хорошо, что хоть успели починить окно и убрать осколки и мусор.

Несмотря на все переживания и ужас происходящего, я заснула, как только доползла до койки. И мне опять приснился сон, такой же яркий и запоминающийся, как и два предыдущих.

Ко мне спиной стояла женщина. Ее длинные черные волосы развивались на ветру, и она шептала какое-то высшее заклятие, слова которого огненным шрифтом отпечатывались у меня в мозгу. Потом она начала рисовать руны. Такого сложного плетения я не видела даже в учебниках четвертого курса, в которые, несмотря на запрет, уже успела сунуть нос. Они были невероятно красивы и отливали синим и белым цветом. Знаки вспыхнули как сверхновая, захотелось прикрыть глаза, а женщина, тем временем, добавила последнюю руну – портальную. Техника заклинания была настолько энергоемкой, что вытянула почти весь резерв у незнакомки. Из последних сил она шагнула в портал. Потом холод и темнота.

Следующее ощущение – ужасный, заставляющий каждый волосок на теле пошевелиться, гул и грохот. Теперь мне снится, что я в теле этой женщины, и ей настолько страшно, что кажется еще чуть-чуть и у нее остановится сердце. Грохот приближается и она (то есть я), все же решается открыть глаза.

Прямо над ней пролетает огромная серая птица, она настолько большая, что закрывает весь обзор. У несчастной перехватывает дыхание от первозданного ужаса. Птица выпускает когти и через несколько минут касается ими земли, а потом еще долго бежит по очень ровной, явно чем-то мощеной дороге.

Зрелище завораживает женщину. Оно необыкновенное, нереальное, жуткое, но, в то же время, захватывающее и будоражащее каждый нерв в теле. Она поражается грации этой большой птицы.

Но для меня в этой картине нет ничего необычного. Я видела ее раньше каждый день, потому что не далеко от моего дома проходила посадочная глиссада одного из столичных аэропортов. Это была, конечно, не птица, а огромный пассажирский самолет. Женщина попала в мой мир.

Я резко проснулась. Мысли хаотично скакали в голове, грозя превратиться в жуткую мигрень. Я не могла видеть лица этой женщины, но была уверена, что мы знакомы. Откуда проистекала эта уверенность, я не знала и, если честно, не хотелось сейчас разбираться. Нужно было все обдумать, но позже, когда отдохну и приведу мысли в порядок.

* * *

Занятия отменили до завтрашнего официального прощания с погибшими. По кампусу слонялись студенты, сами чем-то напоминающие тени. Впрочем, большинство не выходили из комнат. Обстановка была вяло-угнетенная, но при этом какая-то нервно-взбудораженная.

За моей спиной шептались и бросали кто-то недоуменные, напряженные взгляды, а кто-то испуганные. Поэтому, в столовую все эти дни я ходила под самое окончание кормежки. Встречаться с кем бы то ни было категорически не хотелось. Даже садилась не за наши столики, а ближе к окну, и глазела на спортплощадку. За этим медитативным занятием меня и застал Диэль.

– Привет! Можно? – я кивнула. – Мне очень жаль Саяту. Как ты?

Мне не хотелось изображать жизнерадостность и оптимизм, поэтому я промолчала.

– Лина… – староста взял меня за руку, но я убрала ее на колени.

– Слушай, все нормально. Давай не будем, ладно? – мне было ужасно неловко, и я стала подниматься, чтобы уйти. – Увидимся.

– Лина, почему ты меня отталкиваешь? Я же правда переживал! – глядя на расстроенного Диэля, я села обратно за стол. Ага, так переживал, что ни разу не нашел времени ко мне прийти. Верю! Но сил и желания выяснять отношения не было.

– Извини, просто ты прав. Действительно не все в порядке, мне тоже очень жаль Саяту. Да еще все смотрят на меня так, как будто я внезапно отрастила рыбий хвост и жабры. Это не очень приятно, знаешь ли.

– Дай им время, все напуганы. Немногие студенты выживают после встречи с тенями. Есть поверье, очень старое, что иногда они не убивают свои жертвы, а вселяются в их тела. Так что, они просто боятся.

– Ты ведь не думаешь, что моим телом завладела тень и управляет мной как марионеткой? – я аж расхохоталась, но посмотрев на серьезное лицо старосты умолкла. – Диэль, скажи, что хоть ты не веришь в эту ерунду!

– Я-то нет, но многие именно так и думают. Не хочешь рассказать, что именно произошло? – и взгляд такой внимательный, внимательный. Вот еще не хватало, чтобы мне одногруппники допросы устраивали.

– Извини, я не могу с тобой говорить пока ведется расследование. К тому же, я сама не очень понимаю, что именно случилось. – тяжело вздохнула я.

– Ладно, просто знай, что можешь мне доверять, и если тебе нужно будет поговорить, то я всегда рядом.

Как мило, аж зубы сводит! Видимо что-то такое отразилось на моем лице, потому что староста резко сменил тему:

– Ты лучше скажи, ты ведь собираешься отбираться в команду по олимпиаде? – делано весело спросил он.

– А что, у меня есть возможность не участвовать в этом фарсе? – если честно ломать вежливо-дружелюбную комедию расхотелось окончательно, и я ответила резче, чем собиралась.

– Нет, но ты можешь захотеть отобраться, а можешь не захотеть.

Я невесело хмыкнула.

– С удовольствием откосила бы от этой почетной обязаловки, но, боюсь, не получится. Да и, думается, что я все равно проиграю. Вы, высокородные, из-за домашних занятий, контролируете стихии гораздо лучше меня.

– Сегодня вечером я собираю всех наших, чтобы обсудить стратегию борьбы за места в команде. Для магов пять мест, и мы должны занять по максимуму, в идеале все. Еще четыре у оборотней, но их скорее всего поделят Скраям и Тибит. Ну и эльфы кого-нибудь выберут, все равно кого.

– Ты Орин уже списал со счетов?! Она успеет поправься! – взвилась я. Ладно, мне, наверное, нервы надо все же подлечить, уж слишком близко к сердцу я все воспринимаю.

– Не обижайся, но у команды Орин изначально не было шансов. И тебе это прекрасно известно. За приз могла побороться только она сама, и то не факт.

– Слушай, я никак не могу понять, что тут за гендерные проблемы? Вроде по закону все равны, но высокородные тренируют только своих сыновей, а на дочерей им плевать. Я спрашивала девочек, но они отшучиваются, что мне якобы показалось.

Диэль замялся и даже немного покраснел.

– Давай, колись уже!

– Ладно. Здесь на самом деле нет никакого секрета, просто об этом не очень принято говорить вслух. Сыновья – наследники родов, не только титула или состояния, но и магии. Стихии передаются всегда от отца к сыну, а вот к дочери не всегда. У девочек магия может различаться с отцовской и наследоваться от матери или даже более дальних родственников по женской линии. У меня, например, сестра унаследовала стихию Земли от прабабки. Больше ни у кого в моей семье такой магии не было. Она у меня заклинатель, – с гордостью рассказал Риая. – Потом, мальчики обычно сильнее в плане дара, хотя и не всегда. Женщины становятся наследницами только если мужчин в семье не осталось. После последней войны с демонами во многих кланах так было, и многие магические силы и секреты были утрачены, ведь все передавалось по мужской линии. Да и численность населения удалось восстановить только благодаря иномирцам.

– Как у вас все сложно.

– Не так уж. Вот, к примеру, ты. Тебе нужно будет найти достойную партию, желательно, чуть меньшую по силе, чтобы ты смогла передать хотя бы часть своего дара детям.

– Диэль! Я не хочу быть чьей-то «партией», меня не так воспитывали. Я – свободный человек! И на силу и способности моего будущего ребенка мне плевать. Я, может, обычного человека полюблю, и мои дети магию вообще не унаследуют. – куда-то у нас разговор зашел явно не туда. К счастью, я не обладаю способностью краснеть, иначе сейчас я была бы красная как помидор.

Староста на мою экспрессию смотрел круглыми и недоуменными глазами.

– Нет, ты не понимаешь… В твоем мире – это, возможно, не важно. Но здесь, от магических способностей зависит все, деньги, власть, будущее. Если девочка родится со слабыми способностями – это ничего, она же все равно маг, выдадут замуж за кого-нибудь не слишком знатного. Если девочка родится без способностей, то она всю жизнь будет отверженной, человеком второго сорта, не будет иметь право на наследство. Она будет забыта для семьи и скорее всего пойдет к кому-нибудь в содержанки, чтобы выжить.

– Нравится мне ваш мир! – буркнула я. Но любопытство было сильнее возмущения. – А если без дара родится мальчик?