Подлинная любовь

– Но мы вовсе не… – начал Дэвид.

– Нет, даже близко нет, – согласился я. – Я сам удивлён, но мы и впрямь хороши, как и талдычат все, кто слышит нас. Тогда почему ты не преподнёс нас так, как мы того заслуживали? – я укоризненно покачал головой и вздохнул. – Господи, Дэйв, как ты обосрал этот вечер нашего триумфа…

– Всё будет хорошо, – он наконец-то посмел поднять на меня взгляд. – Лиам будет нас раскручивать.

– О, Лиам, значит, – усмехнулся я и подхватил ранец. – Мне он не слишком понравился, но, быть может, он не такой расп##дяй, как ты и просчитывает свои действия чуть дальше, чем на пару минут. Ну лады, посмотрим на его выкрутасы.

– Ты куда? – спросил Дэвид.

– Предвижу твой следующий вопрос, и вот мой ответ тебе: нет, добирайся домой сам.

Дэвид в ответ фыркнул и обиженно плюхнулся на диван.

Заприметив сиротливо ютившийся бочонок в углу, я окликнул ударника:

– Эй, Чэд! Похоже, придётся тебе выпить весь лагер и снова оголять детородные органы в публичном месте…

* * *

Возвращение домой из «Лунара» в родные пенаты Риджмонт-Хай было не таким радужным, как мы могли себе представить – как и было предсказано, директор Майерс не разрешил играть поп-панк на выпускном.

– Это слишком агрессивная музыка! – возмутился он, когда на вопрос, что это вообще такое, мы включили ему на бумбоксе несколько записей.

– Ну, это скорее хардкор-панк, – я стрельнул глазами в Дэвида. – Кое-кто сделал не совсем верную подборку.

Ответственный за это дело кузен действительно притащил один из ранних альбомов GreenCard[66 - GreenCard – IRL YellowCard, американская поп-панк-группа.] и теперь лишь смущённо и виновато вздыхал.

– Наше звучание более мягкое, мелодичное. Как поп-рок. Да и мы, знаете, не олдскульные панки. Чёрт, у нас даже ирокезов нет! Музыка будет в меру интеллигентной, вечер будет отличным, а народу будет битком – нас здесь любят. Всё будет, директор Майерс. В конце концов, если вам это всё же не по нутру, то мы и сыграем поп-рок.

После архиуспешного перформанса в молле и ещё парочки выступлений в Венис и Пасифике мы стали местными знаменитостями. По школьному коридору теперь нельзя было пройти, чтобы не наткнуться на группку девушек, смущённо хихикающих и машущих нам, или одобрительно улюлюкающих парней. Какой-то вандал даже вывел на стене столовой: «Отрываться и не париться – идеальный план!»

– Что за поп-рок? – спросил Майерс, пропустив остальное мимо ушей.

– Музло вроде Джона Уэйта[67 - Джон Уэйт – английский музыкант, исполнял софт-рок, пауэр-поп и, внезапно, кантри. Не путайте с Джоном Уэйном.], – поспешил ответить я, уповая на то, что этого-то парня из 80-х наш недалёкий школьный шеф знает, если, конечно, не спутает его вдруг со звездой старых вестернов[68 - Джон Уэйн – собственной персоной. Американский актёр, король вестернов.].

– Ага, – многозначительно протянул Майерс, постукивая карандашом по столу. Меня так и подмывало позаимствовать его для перемотки кассеты – бумбокс в силу раздолбанности лишь воспроизводил, из-за чего запущенную запись приходилось дослушивать до конца. Но я сдержался, рассудив, что скоро смогу позволить себе новый плеер.

– Мистер Майерс? – ещё я с трудом сдержал себя, чтобы не помахать рукой перед лицом директора.

– Да? – тот словно вышел из оцепенения – видимо, напевал «Не скучаю по тебе» Уэйта. – Да-да. Хорошо. Играйте.

Мы переглянулись.

– Отлично. Но мы не можем просто взять и играть. Надо решить организационные моменты.

– Что? – Майерс снова витал где-то.

Он точно напевал Уэйта.

* * *

Раз уж поп-панк был под негласным запретом на школьном торжестве (а мы были рады, что многочисленные родительские комитеты хотя бы не возбухали по поводу нас как исполнителей в принципе), поначалу мы играли безликую альтернативу на один манер – песни New Radicals, Radiohead, Red Hot Chili Peppers, Nine Days[69 - New Radicals, Radiohead, Red Hot Chili Peppers, Nine Days, The Calling – не вижу смысла всех их расписывать по отдельности. Все группы американские (кроме радиоголовых), все играют/играли альтернативу (кроме Calling – эти ещё и пост-гранж лабали).]. Долгие аплодисменты вызвало наше исполнение «Wherever You Will Go» The Calling. После неё – вот так совпадение – одна из мамашек заказала нам ещё Calling. На этот раз песню Джери Халлиуэлл. Подумав, мы просьбу уважили и сыграли. Конечно, юной публике, что вот-вот дожна была разлететься по университетам страны, было неожиданно слышать таких нас – особенно после того необузданного драйва, с которым мы давали всем прикурить в «Лунаре». Но под конец никто уже особо не удивлялся, когда мы затянули «Pure Shores» All Saints, «Crash and Burn» Savage Garden и даже «Hero» Иглесиаса[70 - Джери Халлиуэлл, All Saints, Savage Garden, Энрике Иглесиас – аналогично предыдущему пункту не буду останавливаться на каждом. Поп-исполнители. У некоторых были знаковые хиты. Всё.].

Девочки шуршали подолами платьев и махали нам из зала, кружась под медляки, их кавалеры ревновали и злились, я не обращал на всё это внимания и искал взглядом Аманду. С кем-то она заявилась сюда? С тем уё#ком, которым однажды даже припугивала меня? Смеху подобно. Пусть он и был чуть ли ни на фут выше, я был куда более раскачан и легко бы его уделал. Но я нигде не находил её. И, что напрягало меня куда больше, его, хоть я и сомневался в том, что они вообще мутят.

Когда же символический титул королевы бала заполучила неизвестная мне смазливая блондинка, я повернулся к Дэвиду. На моём лице он однозначно читал: «А какого, собственно, хера?»

– Думаешь о том, что Аманда должна быть на её месте? – он кивнул на блонди, которую на сцену для коронации вёл под ручку холёный мальчик. – И она бы ею стала, безусловно. – Он кисло улыбнулся. – Если бы она была здесь.

– Где она? – я чуть ли не за грудки его взял.

– Пит, я ей не личный секретарь! Остынь!

– Где? – повторил я, отступая. – Если не здесь?

– Я слышал – укатила к предкам в Чино[71 - Чино – город в округе Сан-Бернардино, штата Калифорния, США. Не то чтобы это прямо «ужас-ужас», но город по сравнению с соседним Чино-Хиллз попроще и победнее. Входит в агломерацию Большого Лос-Анджелеса.], – вздохнул Дэвид.

– Одна?

– Не знаю. Пит!..

Всё было зря. С досады я тут же развернулся и ушёл (благо мы уже отыграли), а гитару позже, молча, занёс мне Дэвид.

* * *

Через пару дней Perfect Plan всем составом оккупировал один из столиков в кафе «Рэпчур Дайнер», что в Санта-Монике[72 - Санта-Моника – город на тихоокеанском побережье США, занимает западную часть округа Лос-Анджелес, штат Калифорния.]. Пока мы распивали молочные коктейли, Алекс распинался о парне, который мог помочь нам с записью альбома. Они были знакомы вот уже пару лет, парень тот учился в UCLA, куда теперь должен был отправиться и Алекс.

– Хоть что мне говорите, но учёба в университете имеет свои плюсы – ты обрастаешь полезными связями, чего никогда не будет на низкоквалифицированной работе. Что говорить, если я ещё ни дня в кампусе не провёл, а уже заимел столько знакомых, которые…

– Ладно-ладно, – поморщился я. Алекс наступил на больную мозоль. В переносном, конечно же, смысле. – Мы поняли. Когда ты получишь степень магистра и денежную работу, а группа развалится, я буду приходить побираться к твоему дому, уповая на то, что старых друзей, которым – вот так раз, свезло меньше – ты не забываешь…

Алекс сконфузился:

– Да я же вовсе…

– Да-да, вовсе нет, мы знаем, – перебил я. – Расскажи лучше поподробнее об этом чуваке – что это за тип?

– Этот чувак изучает астрофизику в…

– А чем он нам поможет? – полюбопытствовал я как бы невзначай и между делом.

– О, для нас этот парень – клад! – заявил Алекс. – Он подрабатывает на студии звукозаписи Jeffen[73 - Jeffen – IRL Geffen Records, американский лейбл, принадлежащий Universal Music Group. По написанию напоминает jefe, испанское словечко, которое переводится как «начальничек».], ну и как ты думаешь, Осси, у кого через неделю глубокой ночью будет студийная сессия, а?

– Ну и у кого? – раздался смутно знакомый голос над нами, прежде чем я успел ответить.

Над нами возвышался тот парень из «Лунара», что смахивал на Стинга.

– Нет, мистер, вы ошиблись, чемпионат по разведению хряков проходит в Бейкерсфилде, это 100 миль к северу по пятому, – сказал я ему, словно не расслышал его вопроса.