Виноградник Навота

Строгий царский взор вывел из замешательства Зимри. “Эй, стражник, – вскричал городской управитель, – гони прочь певца, да не щади кнута!”

Только был изгнан шут, как со страшным грохотом и свистом влетела во двор запряженная четверкой лошадей колесница. Остановилась со скрежетом. Ловко спрыгнул на землю Эльяу. И хоть ноги его были босы, а с плеч свисало ветхое рубище, но лика величавые черты возносили пророка выше монарха. Глаза горели огнем, и сила и воля светились в них.

Он ворвался к пирующим и вперил беспощадный взор в царя израильского. Трепеща, среди глубокой тишины, царь встал. “Внемли, Ахав, словам Господа: “Ты убил, а еще и наследуешь?” – воскликнул Эльяу, – Бог наведет на тебя зло и уничтожит род твой! Кто в потомстве твоем умрет в городе – того съедят псы, а кто сгинет в поле – того склюют птицы небесные! За раскаяние выйдет тебе милость, и потому кара придет после смерти твоей!”

Эльяу оборотился к Изевель и свирепым взглядом поднял с места оробевшую ненавистницу его. “О тебе вещал Господь: “Псы съедят Изевель в долине Изреэльской!” Эльяу помедлил и добавил: “Но искрою добра, что чуть тлеет в душе твоей, заслужишь послабление убиенному телу твоему!”

“Следуй за мной!” – приказал Эльяу купцу. Во дворе царского дома пророк сказал доносителю с глазу на глаз: “Велик грех твой, но благо, что не промолчал. Вижу нутро твое: в покаянии не скорбь о зле свершенном, а страх на себя зло навлечь. Десятилетнее отшельничество станет искуплением. Молитвы при солнце и при луне торгашество заместят. Забудешь палаты и яства. Жилищем будет пещера в горах, пищей – коренья, орехи да ягоды, питьем – вода из ключа!”

Эльяу взошел на колесницу, и лошади унесли его. Купец глядел вслед пыльному облаку и дивился: “Всяк, в ком хоть кроха сожаления – наказан. А записные лиходеи как будто безвинны. Иль есть запрет Небес не покушаться на вечное, пусть даже злое? Воистину, загадочны пути пророчеств!”

Эпилог

Вскоре после гневного пророчества Эльяу отправился Ахав на войну. Он возглавил союз нескольких царей против грозной ашурской армии. Ахав управлял колесницами, конными войсками, боевыми верблюдами и пехотинцами. За давностью лет и скудостью сведений никто не знает точно, сколько воинов сражалось под знаменами союза. Бой длился долго, прекращался и возобновлялся. Ахав сумел удержать свои и союзников владения, и армия завоевателей была остановлена.

В том бою сложил голову израильский монарх. Не от того ли безвременно прервался славный путь Ахава, что густая тень пророчества изгнала свет жизни из души его? Или сердце томилось болью неискупимого греха пред Навотом? Святые книги представили потомкам величие похоронного шествия. Тридцать шесть тысяч человек в разодранных одеждах провожали героя до места упокоения.

Ученики учеников Эльяу, и далее их ученики, рассудили, что Высшая сила вмешалась в судьбу царя: кольчуга монарха была тверже наконечника роковой стрелы, но волей Небес острие проникло в тело. Три великих греха они вменили в вину Ахаву: лелеял язычество, погубил Навота, взял в жены чужую.

Известно доподлинно из тех же уст, что любимому народом царю-герою нет доли в раю, ибо на Высшем суде чаша весов со злом перетянула чашу с добром. Душа его сошла в пятый отдел нижнего ада. В знак снисхождения к заслугам в суетном мире страстей, тамошний ангел зла, щадя великого постояльца, не подвергает его мукам, коими терзает прочих грешников. Но не узнал пощады царский род, и уничтожены были в нем все мочащиеся к стене.

Изевель вдовствовала недолго. За тяжкие преступления свои – упорство в язычестве и кровь Навота – наказана была по слову Эльяу. Она гордо встретила смерть и не страшилась убийц. Нам известно из Святых книг, что Изевель соблюдала заповедь привествия новобрачных: пела, плясала и била в ладоши. Посему осуществилось предреченное пророком послабление, и собаки не съели головы ее и не тронули ступни ног и кисти рук – части тела, коими исполнялась заповедь.

Эльяу посвятил себя истреблению многобожества в израильском народе. Страстен, жесток и непримирим был в борьбе. Воспитал преемников, и те преуспели. Пророк окончил земной свой путь, вознесясь на небо в огненной колеснице.

Судьба обиженного Ахавом купца не оставила следа ни в людской памяти, ни в книгах, и посему не известна нам.

Прочие судьи сберегли жизни свои, а жизнь сберегает судей таких в веках и повсеместно, ибо некому судей судить, коли своя рука владыка.

Обложка оформлена автором с использованием стандартных средств Word.