Стальной излом. Волоколамский рубеж

Но бой на этом не закончился: советские мотострелки всё ещё не могли идти дальше – их по-прежнему прижимали к земле немецкие пулемёты. Подавить их вызвался старший лейтенант Александр Бурда со своими «бэтэшками» – вот где будет самая работа! Лёгкие, подвижные БТ молнией ворвутся на немецкие позиции, пролетят над траншеями, сомнут, раздавят пулемёты, расстреляют солдат. А он на своём Т-34 поддержит их с тыла – чтобы не закидали гранатами, не сожгли, не взорвали. Броня у «бэтэшек» слабая, двигатель – карбюраторный, бензиновый, достаточно бросить на моторный отсек связку гранат или бутылку с горючем. Сгорят мгновенно…

* * *

Сообщения Советского информбюро

Утреннее сообщение 12 ноября

В течение ночи на 12 ноября наши войска вели бои с противником на всех фронтах.

Вечернее сообщение 12 ноября

За 11 ноября уничтожено 25 немецких самолётов. Наши потери – 5 самолётов.

За 12 ноября под Москвой сбито 5 немецких самолётов. За 11 ноября нашей авиацией уничтожено и выведено из строя 50 немецких танков, 200 автомашин с пехотой и военными грузами, 5 тяжёлых орудий, более 10 зенитных точек, 20 мотоциклов, рассеяно и уничтожено более полка пехоты противника.

* * *

Из дневника командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала Федора фон Бока

11.11.41

…Число эшелонов, занятых снабжением группы армий, сократилось до 23 в сутки. Этого едва хватает для удовлетворения наших насущных ежедневных потребностей.

Я сообщил о настоящем положении вещей Браухичу и добавил: если быстрое накопление запасов не может быть достигнуто, мне придётся отдать войскам приказ готовиться к зиме и глубже закапываться в землю. Невозможно держать их в открытых окопах на протяжении следующих четырёх недель, так как уже сегодня вечером температура опустилась на десять градусов ниже нуля. Браухич в общем и целом согласился с высказанными мной соображениями и пообещал в самое ближайшее время проверить ситуацию с железнодорожным транспортом.

12.11.41

…Имели место контратаки русских против левого крыла 2-й танковой армии, которое медленно перегруппировывается для наступления в северо-восточном направлении. Заводить моторы танков становится всё трудней в результате падения температуры до 20 градусов ниже нуля. Большое число грузовиков ломается из-за езды по обледеневшим дорогам с очень глубокой колеёй.

* * *

Из дневника начальника Генштаба ОКХ Франца Гальдера

12 ноября 1941 года, 144-й день войны

Поездка в Оршу на совещание начальников штабов.

Поездка по Минску, который почти полностью разрушен. В городе осталась примерно половина населения (свыше 100 000 человек). Картины бедственного положения военнопленных.

Вечером – прибытие в Оршу.

Глава третья

Майор Рудольф Герхард был опытным офицером, а потому неудача с танковой контратакой его не смутила. Да, пришлось отступить, да, потеряли людей и часть техники, но село-то в целом отстояли! Русские топчутся где-то на дальних подступах, не могут преодолеть картофельное поле, и потери у них немаленькие. Что же касается нескольких Т-34, прорвавшихся на восточную окраину села, то это не беда, дальше они не пройдут. В засаде уже ждут их панцеры лейтенанта Штосса.

У него ещё четыре машины, значит, сумеет задержать большевиков. А время играет на нас, на Вермахт: световой день в ноябре короткий, скоро станет темно, и тогда русским придётся отойти – иначе будут уничтожены. Нужно лишь немного подождать, потянуть время. Желательно бы, конечно, нанести большевикам ещё какой-то урон, выбить ещё пару-тройку «тридцатьчетвёрок» или «Ворошиловых», но это уж как получится. Пока же результат боя можно было считать удовлетворительным.

Майор подумал и решил, что самое время применить старую военную хитрость – засаду с маскарадом. По его приказу немецкие солдаты быстро переоделись в советскую форму (благо, её имелось достаточно – сняли с пленных и убитых) и пошли на сельское кладбище, изображать якобы прорвавшихся красноармейцев.

Тогда мотострелки непременно поднимутся в атаку – поддержать своих – и, естественно, попадут под кинжальный огонь MG.34, установленных между могилами. И те выкосят наступающих как траву. Недаром же немецкие пулемёты называют «газонокосилками»! Русские будут отлично видны на фоне белого снега, промахнуться практически невозможно! Тем более с такого расстояния. После этого большевики вряд ли скоро придут в себя и предпримут новую атаку.

Если повезёт, удастся заманить в засаду и советские танки: несколько Pak.35/36 спрятали за кладбищенской оградой. И хорошо замаскировали – вкопали по самые щитки в землю, выкрасили белилами, а сверху закрыли ещё верёвочными сетками с густо вплетёнными кусочками белых тряпок и бинтов. Совершенно незаметны на фоне снега, лишь стволы чуть торчат из сугробов. Противотанковые Pak.35/36 хоть и слабенькие, калибр всего 37 мм, но для советских лёгких «бэтэшек» вполне хватит, сожгут непременно, и из экипажа не уцелеет никто: не успеют выскочить.

Хороший был план, что и говорить, но одного не учёл умный майор Герхард: советские командиры набрались боевого опыта, а потому весьма скептически отнеслись к невесть откуда взявшимся в селе красноармейцам. Старший лейтенант Александр Бурда по рации доложил о странной ситуации Михаилу Катукову: вижу на территории кладбища каких-то непонятных бойцов в советской форме. Может, это кто-то из наших соседей?

Михаил Ефимович очень этому удивился: никого не должно быть! Ополченцы полковника Чернышёва сражаются совсем в другом месте, а свои родные мотострелки – вот они, на картофельном поле, лежат в снегу. Значит, это маскарад: гитлеровцы устроили для нас представление – своего рода костюмированный бал. Ладно, посмотрим, кто здесь самый умный и хитрый. И приказал Бурде открыть огонь по непонятным пехотинцам.

Заработали 45-мм пушки «бэтэшек», вскоре к ним присоединилось и 76,2-мм орудие Т-34 самого комроты. Над покосившимися крестами и замёрзшими могилами встали чёрно-красные взрывы, вверх полетели доски от блиндажей и земляных укреплений. Пулемётные точки «гасли» одна за другой. Досталось и артиллеристам – причём по полной. Как ни укрывались они, как ни прятались, как ни маскировались, но всё равно всех обнаружили и накрыли орудийным огнём.

После этого советские танки, проломив с ходу каменную ограду, ворвались на погост. И пошли давить гусеницами немецких пехотинцев, утюжить ещё «живые» пулемётные точки! Гитлеровцы, не выдержав, бросились наутёк – срывая на ходу и кидая в грязный от взрывов снег чужие шинели и ватники. Не дай Бог в неразберихе свои же примут за противника и расстреляют.

Но убежать и спастись удалось далеко не всем – многие так и остались лежать на сельском кладбище, что весьма символично. После боя убитых немецких солдат даже таскать далеко не пришлось – похоронили тут же, свалив в ямы от блиндажей и закидав сверху землёй и снегом. Пусть пока здесь полежат – до весны. А как оттает почва, похороним уже лучше, основательней, закопаем глубже – так, чтобы и следа от них на нашей земле не осталось. Чтобы не было ни памяти о них, ни знака какого-то на месте их бесславной гибели.

Мотострелки, ободрённые смелой атакой танкистов Бурды, наконец поднялись и пошли на Скирманово. С нестройным «ура», утопая по колено в снегу, добрели до кладбища, а затем – и до окраинных улочек. Гитлеровцы отступили, не оказав серьёзного сопротивления.

Но их отход продолжался недолго: буквально через двадцать минут, едва наши бойцы закрепились на околице, сражение вспыхнуло с новой силой. Немецкие солдаты, засевшие в деревенских избах, дрались отчаянно, стреляли из окон, из подвалов, с чердаков. Винтовочный разнобой то и дело прерывался длинными пулемётными очередями – патронов, видимо, ещё было в достатке. Битва шла за каждую избу, за каждый амбар, за каждый сарай и курятник.

* * *

Как-то давно, ещё в школе, Костя прочёл в одной книге, что война пахнет порохом. Может, так оно раньше и было – в прежние времена, но сейчас она пахла совсем иначе: раскалённым металлом, копотью и бензином. И ещё – горелым человеческим мясом. От чадящего в амбаре панцера несло густым смрадом, чёрный дым лился на заснеженную деревенскую улицу. Внутри немецкого бронированного «гроба» догорали останки экипажа.

Недалеко от полуразрушенного амбара, где укрылся Т-34, осторожно шныряли немецкие автоматчики, пытались подобраться ближе. Костя усмехнулся: давайте, дорогие гости, ждём! И приказал мехводу Лесовому: теперь вперёд! Пора снова поработать.

На другом конце Скирманова, у кладбища, шёл ожесточённый бой, значит, нужно помочь своим, отвлечь гитлеровцев. Да и стоять уже без дела, прятаться было нельзя: гитлеровцы пришли в себя, сейчас начнут охоту на одинокий Т-34. Нужно или совсем уходить, или же… Костя выбрал второй вариант: немного времени ещё есть, до темноты пара часов, можно развить успех. А там как получится… Оставить село всегда успеем, это легко, но как потом забрать его обратно?

Двигатель натужно взревел, Т-34 выполз из своего укрытия и оказался прямо посередине улицы. Немецкие солдаты брызнули в разные стороны:

прижались к земле, залегли в придорожных канавах (может, не заметят?), спрятались за невысокими палисадниками.

Костя слегка толкнул мыском сапога Ивана Лесового: двигай прямо, попытаемся прорваться в центр Скирманова. Даже один советский танк – и то сила! Шли по деревенской улице не спеша: внимательно смотрели по сторонам, наблюдали за домами, где прятались гитлеровцы. Они пока не решались подбежать и метнуть на броню «зажигалку» или же гранату, ждали чего… Наверное, уж лишком грозно выглядел Костин Т-34! Чёрный от копоти, с круглыми вмятинами на башне и длинными рваными полосами на корпусе, надсадно, гулко ревущий, громыхающий гусеницами, бьющий из пушки и пулемётов… Такого зверя так просто не убить!

Но вот из узкого проулка показался немецкий танк, Pz.III. Сначала чуть высунулся скошенный «нос», затем появилась кургузая, словно обрезанная, пушка и, наконец, – квадратная, лобастая башня, которая тут же начала поворачивать короткий «хобот» в сторону «тридцатьчетвёрки».

Командир «тройки», видимо, решил: пора уничтожить этот наглый русский танк! Конечно, по идее, ему следовало бы ещё немного подождать, пока Т-34 не пройдёт мимо и сам не подставится бортом, но уже, видимо, не терпелось. Или же пришёл приказ – немедленно вступить в бой, пока этот русский не натворил дел. Может прорваться в центр и разбить баррикады, за которыми прячутся немецкие пехотинцы. Наскочит на полной скорости, подомнёт под себя – и конец всем.

Костя Чуев, к счастью, успел заметить вылезающий панцер, крикнул Ивану Лесовому: «Короткая!» Танк, слегка качнувшись, замер, заряжающий Борис Локтев привычно загнал в казённик бронебойный снаряд. Костя закрутил рычаг наводки орудия и одновременно стал ловить в тонкую сетку прицела «лоб» башни «тройки». Сейчас, подожди, ещё пара секунд… Важно было попасть с первого раза, чтобы панцер не успел ответить: расстояние очень короткое, 50-мм немецкая пушка почти наверняка пробьёт броню Т-34. В такой дуэли побеждает тот, у кого крепче нервы, твёрже рука и вернее глаз.

Костя уже почти закончил выцеливать панцер, когда перед его танком встал чёрно-красный фонтан – опять заработали 10,5-см немецкие гаубицы. Взрывная волна стальным молотом ударила по машине, Костя на короткий миг потерял сознание, из носа и ушей пошла кровь. Но, к счастью, быстро пришёл в себя и крикнул Лесовому: «Уводи!» Иван мгновенно всё понял, налёг на рычаги, «тридцатьчетвёрка» медленно, но верно начала пятиться, уходя с линии огня.

Но перед тем как отступить, Костя всё же успел выстрелить: дотянулся ногой до педали, нажал. Пушка звонко бабахнула, стальная чушка полетела в сторону «тройки». Попал или нет – Костя не понял, но панцер на его выстрел не ответил. «Значит, всё-таки влепил», – решил про себя Чуев. Немецкие гаубицы попытались достать его, накрыть огнём, но Иван Лесовой отлично знал своё дело – как правильно уходить из-под обстрела. Резко кидал машину вправо, влево, вилял, прятался за деревья… Через пять бесконечных минут «тридцатьчетвёрка» отползла на исходные позиции – за полуразрушенный амбар. Там уже не достанут – толстые старые тополя отлично прикрывали машину.

Теперь следовало отдышаться, глотнуть свежего воздуха и осмотреть танк – всё ли в порядке? Чтобы потом, если понадобится, повторить атаку. Но уже по-другому: не переть нагло по улице, а попытаться обогнуть через огороды. Там хоть и вязко (мокрый снег, земля и глина), но зато намного безопаснее, меньше вероятности нарваться на очередной панцер. Немецкие машины не столь проходимы, как наши, ледяной каши и грязи очень боятся. Значит, есть шанс появиться внезапно и нанести неожиданный удар. А затем опять отойти, спрятаться, попытаться выманить противника на себя, под свой выстрел.

Тактика засады, хорошо освоенная Костей ещё в первые месяцы войны, полностью себя оправдывала: гитлеровцы не привыкли к внезапным коротким столкновениям, когда всё решали личный опыт и умение (а также талант – без него в бою тоже никак!). Они больше полагались на правила, уставы, на утверждённую и крепко выученную тактику боя. Единоличная дуэль (танк на танк, выстрел на выстрел) рассматривались как вынужденная мера при лобовом столкновении с противником. Гораздо лучше, удобнее и безопаснее, как считалось, действовать сообща, в составе роты и батальона, идти в бой строгим строем (скажем, «углом назад»), поддерживая и прикрывая друг друга, чем сражаться в чистом поле один на один.

Так что Чуеву было гораздо проще, чем немцам: он полагался только на самого себя (и на экипаж, разумеется) и ни на кого больше. И не ждал никаких приказов, распоряжений, решал всё сам. Ибо уже на опыте знал: счёт в танковом бою идёт на секунды, докладывать некогда, надо думать самому. И именно от твоего решения зависит не только собственная жизнь, но и жизнь твоих боевых товарищей.

В конце концов, взвесив все «за» и «против», Костя решил оставить Скирманово. Жаль было, конечно, покидать с таким трудом завоёванные позиции, но драться дальше в одиночку не позволяла ситуация. Во-первых, горючее подходило к концу, а без него танк лишь мёртвая стальная коробка, лёгкая добыча для пехоты. Во-вторых, с боеприпасами тоже было уже не очень. И, в-третьих, самое главное, начинало темнеть. Скоро синие сумерки станут фиолетовыми, а затем настанет и ночная темнота. Да и погода начала портиться: пошёл мелкий, колючий снег, грозивший скоро перерасти в настоящую метель. И тогда искать своих будет гораздо сложнее.