Любовницы

– Потому что я питаю к тебе сильные чувства.

– Замолчи…

– Разве ты не этого хотела?

– Я любви хотела, Илья!!

– И ты ее получаешь сполна, – отрезает он, – поговорим дома.

Сползаю на пол и зарываюсь лицом в ладони. Только потом осознаю, что не плачу, а вою. Как так вышло?

Ведь все было идеально в начале. Я строила хитрый план и считала, что Илья в моих руках. Надо было лишь кое-где прогнуться, чтобы он ощутил себя главным. И у меня это вроде бы как получилось. Так отчего я не чувствую себя победительницей? Я не знаю. Но точкой невозврата можно назвать тот момент, когда я добилась того, что он отправил свою жену далеко за границу. Не развелся, но такая ссылка меня полностью устроила. Я даже наблюдала из машины за тем, как он провожает ее в аэропорт и не понимала, почему на ее лице нет горя. Инга наоборот светилась от счастья. Но в тот момент я не хотела разбираться в причине такого поведения, я почти праздновала свою победу над ней. Упивалась своим новым положением. Даже не замечала первых звоночков, которые проявились фактически сразу же после этого. Мне казалось милым, что Илья настолько захотел участвовать в моей жизни. Но вскоре, все это стало смахивать на тотальный контроль всего, что я делаю.

Каждый выход в магазин, спа, встреча с подругами, все это должно было согласовываться с Ильей. Даже заказ еды на дом и то, он просматривал и одобрял те позиции, которые считал полезными. Я уже промолчу про мой телефон и ноутбук, которые он стал удаленно мониторить. Откуда я это знаю? Он исключил в соцсетях из друзей всех, кого посчитал неприемлемым для моего общения. Многие сообщения были задолго прочитаны, но не мной. Конечно же, мое сопротивление Илья встретил с усмешкой. Его это забавляло, а меня злило еще больше. Разговоры ни к чему толковому не приводили. Илья занял главенствующее положение не только в наших отношениях, но в моей жизни в целом. С опозданием, но до меня дошло, что он меня не любит. Точнее, не так. Его любовь была странной и не такой, какой все привыкли считать. И тут я вспомнила слова Инги о том, что он коллекционер. Ему больше нравилась сама мысль того, что он завоевал очередной трофей. Да и то, как завоевал… я сама прыгнула ему в руки. «Бриллиант» в его понимании нуждался в небольшой огранке, которую Илья с удовольствием и проводил. Спрашивал он моего мнения? Нет. Учитывал пожелания? Нет. Страсть, которая ослепила меня, наконец-то сошла на нет и я увидела насколько в ужасном положении находилась. Хотя, признаюсь, до последнего верила в лучшее. Но все чаще разговоры не клеились, а ночи страсти превращались в пытки. Любить в одностороннем порядке становилось все сложнее. Но уйти не получалось. Документы, ключи – все отобрано. И тогда я начала молиться, чтобы он обратил внимание на кого-нибудь еще, лишь бы забыл о моем существовании. Но и это не помогало, Илья как будто не замечал больше никого вокруг. И снова Инга всплывала в моем мозгу все чаще и чаще. Теперь я понимала ее, как никто. Перебирала все ее фразы в голове и искала зацепки. Но все было тщетно.

Я сказала девочкам правду, он и пальцем меня не тронул. Все синяки на мне – моих рук дело. Илья лишь стал катализатором для всего этого. Он восхищался моим телом и я подумала, что если сделаю его хотя бы чуточку некрасивым, он остынет ко мне. Но нет, его это позабавило и только. Даже не было никакого сочувствия. Попробовала бойкотировать другие его просьбы, меня лишали всех благ цивилизаций. А в довершении всего, за отказ переехать в его дом, он напичкал мою квартиру камерами. Жизнь с ним стала адом, из которого я не видела выхода. Но, что самое печальное… крохотная часть меня, ебанутая на всю голову, продолжала ждать его прихода и звонка. Я, как чертова наркоманка, подсела на Илью. Мне кажется, что я тотально сошла с ума.

32. Карина

– Карина, где ты? – слышится голос Ильи из коридора.

Куда бы он ни уезжал или улетал, он старался быстрее оказаться дома. Словно он действительно любящий семьянин. Выхожу из комнаты и застываю в коридоре. В его руках неизменный букет из кроваво-красных роз.

– Безумно соскучился, – Илья за пару шагов преодолевает расстояние между нами и свободной рукой притягивает за талию к себе. Как бы я ни старалась отвернуться, все равно целует.

– Нам надо поговорить, – делаю тысячную попытку воззвать его к диалогу.

– Хорошо, – он впервые соглашается без каких-либо пререканий. И это напрягает.

Мы проходим на кухню, где парень скидывает пиджак и моет руки. Я пока занимаюсь цветами и старательно прячу за этим тот факт, что у меня безумно трясутся руки.

– Вина?

– Не откажусь. – Тянусь к верхнему шкафчику и достаю пару бокалов в то время, как Илья уходит снова в коридор и возвращается оттуда с бумажным пакетом. Достает оттуда бутылку красного, фрукты и сырную нарезку. Молча разливает вино по бокалам и протягивает один из них мне.

– Спасибо. – Принимаю его и присаживаюсь на стул. Он повторяет следом за мной. Делаем по первому глотку в таком же молчании.

– Начинай, – дает отмашку Илья и расстегивает первые две пуговицы на рубашке.

– Твоими заслугами я осталась совершенно одна. – Кручу бокал за тонкую ножку и поднимаю глаза на парня.– Ради чего?

– Ты расстроилась так из-за своих подружек?

– Не только. Моих родителей ты тоже не жалуешь.

– Но ты с ними видишься?

– Вижусь.

– Значит твои обвинения слишком кричащие и безпочвенные.

– Но я не понимаю, почему с семьей ты не ограничил общения, а девочек заставил буквально вычеркнуть из жизни. Как и работу. Как и остальные увлечения. Как будто кроме тебя в моей жизни больше ничего не должно существовать!

– Сядь! – повышает он голос, а я даже не заметила, что в порыве гнева уже стою на ногах. – Давай разберем все по порядку, если тебе так этого хочется. Работа? Что ж, ты работала далеко не потому, что нуждалась в деньгах. Внимание – вот твое основное требование. Ты его получаешь от меня сполна, как я уже тебе говорил. И я не вижу каких-либо других причин, чтобы ты там находилась. Если ты считаешь, что чужие взгляды таких же чужих мужчин как-то разнообразят или подольют огонька в наши отношения, то я тебя тут же огорчу. Я не устраиваю сцен, тем более на рабочем месте. Меня вообще мало волнует то, что они на тебя смотрят. А вот что меня конкретно удручает, так это то, что ТЫ это позволяешь. Карина, ты любишь остроту? Нравится ходить по краю? Но ты же понимаешь, что края могут быть скользкими и с них можно запросто соскользнуть вниз? А падать… это так больно.

– Не пугай меня, мне все равно не страшно. – Вздыхаю. – Но в одном ты прав, работала я там только ради тебя.

– Видишь, теперь там тебе делать нечего. – Илья не сводит с меня глаз. – Я уже рядом с тобой. Теперь о семье и твоих девочках. Это странно, что с отцом и матерью у тебя отношения хуже, чем с этими двумя подружками. Чтобы у вас ни произошло, ты сделала неверный акцент. Ты думаешь, что я изверг. Но, нет. Я приучаю тебя к тому, что семья – это главное. Это твоя опора. А все подружки – грязь. Взять эту Свету. Муж – алкоголик, отсутствие денежных средств, жизнь на грани. Ты привыкла в ней видеть бедную одноклассницу, но это не так. Это маска, за которой она удачно прячет свою сущность. Ты для нее не более, чем удобная кормушка. И пока она полная и что-то дает, твоя Света будет пастись рядом. Но, заметь, где она оказалась, как только ты отдалилась? Звонила она тебе? Волновалась? Какой была ее реакция, когда она тебя сегодня увидела? И насколько быстро она отреклась после твоих слов? Готов поспорить, что как только вышла за порог.

Слышать это неприятно, но и ответить нечего. Илья констатирует неприятную, но правду. Которую я знала, но почему-то не хотела принимать.

– А тебе было удобно, – Илья делает глоток вина, – чтобы тебя окружали такие люди. Которые нуждаются в тебе. Которым бы ты была больше за покровительницу. Согласись, их проблемы были пустяковыми и почти все решались деньгами, которые есть у тебя, а у них нет. Поэтому они и были такими преданными. Ты их покупала. Точнее, предана была тебе всего одна. Ника, кажется. Но ты же понимаешь, что это просто отдельный вид благодарности. Ничего иного она тебе дать не может. Но девочка, признаюсь, умная. Многого не требует. Знает свое место в иерархической цепочке.

– Мда, – теперь моя очередь осушить бокал до дна, – разложил все предельно ясно.

– Моя дорогая Карина, не надо. – Он качает головой. – Тебе удобно делать из меня монстра лишь потому, что так ты отвлекаешься от мыслей о себе. Ты ведь такая же, как и я. Просто стержень в тебе еще не до конца окреп. Твое сопротивление до ужаса смешно. Ну, зачем ты это делаешь?

– Окей, действительно, хрен с этими девочкам, – вино ударяет в голову, – я просто пытаюсь отвоевать обратно свою свободу. Ты душишь меня, Илья. Камеры по квартире, тотальный контроль. Я не могу иногда выйти из квартиры и уж тем более кому-то позвонить без твоего ведома.

– Да неужели? – вскидывает он брови в притворном удивлении. – А то ты не знаешь, где лежат твои запасные ключи. Которыми ты могла пользоваться в любое удобное время. Камеры? Ты ведь не глупая девочка и прекрасно знаешь, где щиток с основным блоком питания. Перестань притворяться, Карина, тебе не идет роль жертвы. Тебе наоборот нравилось все это. Особенно, заниматься самоудовлетворением на камеру. И в те моменты тебя ничего не смущало. Ты пока еще не владеешь мастерством игры на высшем уровне. Заигрываешься и сама же оставляешь себя в дураках. Но мы подошли к самому главному. Я люблю тебя так, как умею и считаю нужным это делать. Пусть даже это не вписывается в канонические рамки. Я могу дать тебе ту жизнь, которая тебе требуется. И при этом, научу не прятать свои истинные желания. Я докажу тебе, что подавлять себя настоящую очень плохо. Но принуждать ни к чему не буду. Если тебя что-то не устраивает, то мы разойдемся прямо здесь и сейчас. И больше ты меня не увидишь. Но выбор ты должна сделать сама. Я буду ждать твоего решения в машине и пойму, если ты захочешь остаться здесь. Если нет, то много вещей можешь не брать в свою новую жизнь. Научись оставлять все старье в прошлом.

И он действительно поднимается со стула, берет пиджак и уверенно выходит из квартиры. А я… смотрю на это все и не понимаю, что мне делать. Глупо отнекиваться от того, что каждое слово Ильи было абсолютной правдой. Я вот сейчас смотрю на эту квартиру и понимаю, что до сих пор ее не обживала. Будто она принадлежала мне только на бумагах, а вот душой я ее так и не приняла. Подруги? Что ж…что-то всегда меняется и не в лучшую сторону. Тянуть их вечно за собой я не могла, а бросить было страшно. Но лишь до этого момента. Когда ты понимаешь, что друзей может быть в жизни еще очень много. И они могут быть лучше, чем те, что есть. Я в какой-то степени устала отдавать. Я хочу и получать. И не вечное нытье и жалобы, а что-то новое. Хочу увидеть мир в других красках. И это не предательство. Нужно двигаться дальше туда, где мои амбиции получат новый глоток воздуха. Да, роль жертвы мне не удалась. Но я побывала благотворительницей, жилеткой в которую плакали, подругой- снобом и удобной девочкой, которая была не против потрахаться взамен на что-то. Нет смысла больше прятаться. Теперь я хочу большего…

33. Год спустя

Ника

-Беги, – целую и подталкиваю дочку к остальной детворе, которую вокруг себя собирали аниматоры.

Наблюдаю за тем, как Мила смущенно отдает подарок имениннику и вливается в группу друзей из сада. Теперь у меня был час свободного времени, пока детвора веселилась в детской комнате. Но далеко уходить не хотелось, поэтому мой выбор пал на фуд-корт напротив, где можно было купить кофе на вынос и посидеть за пластиковым столиком. Кстати, оттуда открывался хороший обзор на комнату с детьми.

Горячий напиток немного обжигает, когда делаю глоток. Но это помогает немного согреться. Все-таки зима выдалась холоднее, чем в прошлом году.

– Ника?

Поднимаю глаза и встречаюсь взглядом со Светкой. Она изменилась и это очень бросается в глаза. Особенно округлившийся животик, который она демонстративно наглаживает.

– Надо же, – подбираю слова, – вот это да. Поздравляю!

– Спасибо, – ее лицо озаряется улыбкой и Света расценивает это в свойственной ей манере. Без спросу отодвигает стул и присаживается напротив. – Как вы поживаете? Как малая?

– Да ничего, все в порядке. Милка, вон, на дне рождении. А вы? Как это решились на третьего?

– Ой, да как, – она смеется и взмахивает ладонью, – решились на продажу однушки, влезли в ипотеку и, вот, «отметили» переселение на более широкую жилплощадь. Решили, что уж если двоих подняли, то и третьего потянем.

– Значит, у вас все хорошо? – делаю еще один глоток и прячу в стаканчике усмешку. И эта усмешка не совсем выходит доброй.

– Ну, не без проблем, конечно, – хмыкает она, – но они есть у каждого. Верно же?