Бремя идолов

– Через два-три часа позвоню. Ты не волнуйся, со мной все хорошо.

– Римма, ты должна мне сказать правду. У тебя что-то случилось?

– Приеду и сама все расскажу. Ну пока, бабуля, целую, – она положила трубку и облегченно вздохнула. Глаза у Светы стали совсем круглыми.

– Значит, у тебя есть ребенок, – сказала она загробным голосом. – И ты скрывала его от нас.

– Господи, только этого мне не хватало, – тряхнула головой Римма. – Ты же меня знаешь как облупленную. Откуда у меня ребенок? Когда бы я успела? Чтобы родить, нужно для начала девять месяцев вынашивать его в животе. Ты видела меня беременной? Ну зачем ты веришь в разные глупости?

– А почему ты говоришь бабушке, чтобы она закрыла дверь и никому не открывала? – разозлилась Света. – Совсем за дуру меня держишь. Выкладывай, что у тебя случилось, или я сейчас уйду.

– Пойдем, я тебе что-то покажу. – Римма взяла ее за руку и повела по направлению к редакции. Знакомая «Волга» все еще стояла у здания. Она была видна издали.

– Куда мы идем? – не поняла Света.

– Сейчас все объясню, – подтолкнула Римма подругу под локоть. – Видишь машину?

– Какую машину? Там стоит джип. Зеленого цвета.

– Нет, нет, рядом.

– Ну вижу, обычная «Волга».

– Не обычная, – возразила Римма. – Пошли в кафе, и я тебе все расскажу. Только осторожнее. Не размахивай руками. Они могут нас заметить.

Через несколько минут они уже сидели за столиком в кафе, и Римма подробно излагала потрясенной подруге все события сегодняшнего дня. Света молчала, ничего не переспрашивала, так захватила ее эта история.

– Нужно идти срочно в милицию, – убежденно сказала Света, когда подруга закончила свой рассказ. – Или сразу в ФСБ. Нужно поставить их в известность, пусть принимают меры.

– Что рассказать? – спросила Римма. – Мне скажут, что я все выдумала, чтобы замять скандал с депутатом, которого я ударила. Мне никто не поверит. Они решат, что я все придумала, чтобы выкрутиться.

– Зачем ты его ударила? Нужно было ему объяснить.

– Ага, объяснить, – протянула Римма, – когда пистолет тебе в бок тычут и ведут к машине, чтобы убить. Что тогда объяснять? Да меня бы застрелили на месте. Единственное, что я могла придумать в тот момент, это наброситься на депутата, чтобы убийца от меня отстал. Иначе меня бы посадили в эту «Волгу», увезли бы куда-нибудь подальше и выбросили в кустики. Вы бы никогда меня и не нашли.

– Верно, – уныло согласилась Света. – А ты запомнила в лицо того, ну, который приказывал?

– Конечно, нет. Я видела только его обувь. И брюки. Но у меня есть магнитофонная запись. Если я найду Кокшенова, то смогу доказать, что говорю правду.

– А другого? – лихорадочно облизывая губы, спрашивала Света, которой передалось возбуждение подруги. – Ты ведь сказала, что запомнила его в лицо?

– Ну и что? Что я смогу доказать? Что он хотел меня похитить? Никто не видел, никто и не поверит. Если даже ты поверила в эту чушь про ребенка, то что говорить про остальных? Нужна запись. Если смогу быстро найти Вадима, то передам ее в ФСБ, а там пусть разбираются, кого и зачем готовят эти двое и что именно они замышляли.

– Поэтому ты искала телефон Вадима, – догадалась Света.

– Слава богу, поняла! Мне нужно найти Вадима, взять у него свой магнитофон и отнести его в ФСБ. Тогда мне поверят. Но не раньше. Поэтому я попросила бабушку закрыть дверь и никому не открывать. Моя цель – побыстрее найти Вадима.

– Молодец, Римма, – одобрительно сказала Света. – Ты у нас просто героиня. Такой «фитиль» получится, просто шик. Я все расскажу Главному.

– Нет, – быстро возразила Римма. – Пока рано. Пока я не нашла пленки. А вдруг она исчезла? Вдруг кто-нибудь видел, как я передаю ее Кокшенову? Ведь не случайно у него отключен мобильный телефон.

Света ошеломленно уставилась на подругу.

– Ты чего, Римма? – тихо спросила она. – Думаешь, они его…

– Ничего не думаю. Просто говорю, что у меня пока нет доказательств. А без пленки мне никто не поверит.

– Что думаешь делать?

– Ждать. Ждать, пока не найду Вадима. Мне нужно где-нибудь от них спрятаться и звонить Вадиму. Как только он будет дома, я поеду к нему. Вот и все. Мне нужно несколько часов где-то продержаться. Деньги у меня есть, главное, чтобы они меня не нашли.

– Давай ко мне, – обрадовалась Света. – Мамы дома нет. Она уехала к сестре в Нижний Новгород. От меня и будешь дозваниваться Вадиму. А я пока посижу на работе, мало ли кто тебя будет спрашивать.

– Давай ключи, – кивнула, соглашаясь с подругой, Римма, – только никому ни слова.

Свете было за тридцать. Это была миловидная женщина с тяжелой копной светло-каштановых волос. На ее круглом лице застыло выражение удивления, делавшее ее похожей на подростка. Женщины ее возраста, не сумевшие устроить свою судьбу, обычно становятся раздражительными именно после тридцати, когда шансы на личное счастье стремительно тают, а возможность остаться одной растет в геометрической прогрессии. Но даже среди таких неустроенных женщин есть оптимистки, находящие свою жизнь не такой уж страшной, и они продолжают верить в свою счастливую судьбу. Именно такой женщиной и была Света. В ее жизни, правда, случились два романа, не кончившиеся браком, они укрепили ее во мнении, что среди мужчин порядочных людей мало, и настоящий мужчина в жизни женщины – это почти счастливый лотерейный билет, который редко кому выпадает. В натуре женщин-оптимисток природой заложено доброжелательство, они внимательны к своим подругам, словно возмещают дружбой избыток ласки, не растраченной на мужа или любовника.

Все случившееся с Ритой она восприняла как свою личную беду, с такой готовностью отдала ей ключи и согласилась помогать в столь неординарной ситуации.

– Только никому ни слова, – еще раз предупредила на прощание Римма. – У вас есть код на подъезде?

– Есть. СК триста двадцать пять. Запомнишь или записать?

– Не нужно, запомню. Только ты сиди на нашем телефоне, вдруг что-нибудь случится, я тогда позвоню. Итак, никому и ничего, – еще раз напомнила Римма, расплачиваясь за кофе.

Они вышли на улицу. Римма кивнула в сторону «Волги» у редакции.

– Пройди мимо них спокойно. Не оборачивайся. И сразу иди в кабинет. Там тебя никто не тронет. Я думаю, Вадим скоро объявится. После этого я сразу же отправлюсь в ФСБ. Будь на месте.

– Конечно, – кивнула Света. – А ты будь осторожнее. Вдруг они действительно знают, что ты отдала магнитофон Вадиму. Ты к нему не езжай, пусть он сам к нам приедет. Ты же видела, у меня в квартире двери железные, ни один вор не сможет сломать. А если вздумают, ты милицию вызывай. Да и соседи у нас все хорошие, сразу сообщат куда нужно. Сиди у меня и жди пленку. И с ней не советую самой ездить, лучше позвони на «ноль два», пусть они приедут за тобой. Сама никуда не езжай, здоровее будешь, – пошутила на прощание Света.

– Не бойся, я собиралась именно так и сделать, – кивнула Римма. – Спасибо тебе, Света. Пока, жди звонка. Такси! – закричала она проходившей мимо машине и, уже подбегая к затормозившему желтому «Москвичу», крикнула на прощание: – Спасибо тебе!

Света кивнула с чувством исполненного долга, гордясь возложенной на нее миссией. Взглянув на видневшуюся впереди «Волгу», она с независимым видом направилась к редакции.

Проходя мимо машины, она внутренне сжалась, словно опасаясь, что сидевшие в автомобиле мужчины могут наброситься на нее. Но все же рискнула повернуть голову и взглянуть на опасных незнакомцев. Внешне они не вызывали того ужаса, который внушила ей своим рассказом Римма. Света подумала, что подруга могла немного преувеличить, опасаясь быть разоблаченной. Возможно, эти люди ждали Римму для объяснений, а совсем не для того, чтобы, затолкав в багажник, вывезти за город и расстрелять.

В редакции и вовсе все показалось таким естественным и привычным, что она успокоилась окончательно. Света села за свой стол и глубоко вздохнула. Все же как можно помочь Римме? Ничего в голову не приходило. От безделья она начала перебирать лежавшие на столе материалы. Через двадцать минут раздался звонок Риммы.

– Я уже добралась, – сообщила подруга, – ищу по всему городу Вадима. Как только найду, сразу перезвоню.

– Жду, – сказала Света, и в этот момент ее позвали по селектору к Главному. Она вспомнила, что должна показать ему материалы, подготовленные для номера, взяла папку со стола и отправилась в кабинет редактора.

Их Главный чудом уцелел в девяностые годы на своем посту, когда общее поветрие начавшихся перемен выбрасывало из своих кабинетов людей куда более известных в журналистике. Николай Николаевич Глебов пришел в газету из партийных органов, с должности заместителя заведующего отделом Московского горкома партии. Тогда это было не очень большое повышение. Можно было даже говорить о провале карьеры, если бы не протекция всесильного первого секретаря горкома.

Именно благодаря ему Глебову удалось получить прекрасный особнячок в самом центре города, где два этажа принадлежали редакции. Когда после августа девяносто первого года все редакции лишились партийных дотаций, их газета попала в очень тяжелое положение, но Глебову тогда повезло. На него вышел бывший коллега по горкому партии, работавший у него инструктором, а теперь возглавивший большую посредническую нефтяную фирму, который предложил Глебову снять у него на десять лет еще два этажа дома с обязательством платить небольшую арендную плату.

Первое время дела шли не очень хорошо, но потом газете удалось устояться, укрепиться, найти своего читателя, и бывший партийный функционер Глебов стал заядлым перестройщиком, печатал острые статьи, не гнушался даже полупорнографических и откровенно порнографических фото и «желтеньких» статеек, и его бульварный еженедельник стал достаточно популярным среди молодежи столицы.