Месть женщины

– Он никогда не был предателем, – возразил Липка, – он всегда был одним из лучших среди нас. Очевидно, он просто сбежал, решив не искушать судьбу.

– Он сбежал не поэтому, – возразила Чернышева, – он боялся, что среди найденных в Праге документов будет и его личное досье. Он был двойным агентом. Работал на Прагу и Лэнгли одновременно. И поэтому решил сбежать, когда равновесие было нарушено. Видимо, в ЦРУ просто не знали, что он был агентом Праги. И его устраивала подобная работа. Больше информации и больше денег.

На этот раз Липка замолчал надолго. Минуты на две. Потом, достав из кармана трубку, произнес:

– Это сложное задание. Если он не хочет, чтобы его нашли, мы его можем не найти. Ходили слухи, что он сбежал, захватив с собой деньги местной резидентуры. Он хороший профессионал.

– Это мы знаем.

– И опасный противник, – добавил Липка, – очень опасный. Я его хорошо знаю. Нам придется нелегко, очаровательная сеньора. Кстати, вы не сказали, как вас зовут.

– Сеньора Дитворст. Я нидерландская журналистка.

– По-испански вы говорите довольно неплохо. Хотя иногда проскальзывает какой-то акцент. Не немецкий, скорее шведский, в общем, скандинавский. Но не русский. Как мне выйти на Флосмана?

– По нашим сведениям, он в Буэнос-Айресе.

– Вы знаете, сколько там людей? Мне понадобится вся оставшаяся жизнь, чтобы его найти.

– Нет, – возразила Чернышева, – мы знаем, как это сделать за несколько дней. Думаю, у нас получится. Завтра я жду вас в отеле «Санта-Крус». До свидания, – она поднялась, прощаясь с хозяином.

– До свидания, – Липка поднялся следом.

Он проводил ее до дверей. И, вернувшись на свой диван, уставился на бутылку вина.

– Флосман, – пробормотал он чуть слышно, – они думают, что это так просто – найти тебя.

Глава 3

Вернувшаяся после полудня в столицу Марина Чернышева разрешила Благидзе позвонить в местную резидентуру КГБ и условиться о встрече, на которой он должен был подтвердить предварительно намеченную программу.

План, разработанный в группе «Кларисса» с учетом мнения сотрудников Второго отдела ПГУ КГБ СССР, предусматривал активные действия по розыску Флосмана в Буэнос-Айресе. Липка был прав. Искать в многомиллионном городе нужного человека, не зная конкретно, где именно, было просто невозможно. Тем более если этот человек хочет остаться незамеченным. Но разработанная ситуация включала в себя и учет психотипа Кучера, и особенности его прежней работы.

Проанализировав действия чехословацкой агентуры на территории Западной Германии за последние двадцать лет, психологи и аналитики обратили внимание на повторяющийся фактор выхода на связь резидентов КГБ с агентами-нелегалами. Между Дюссельдорфом и Бонном по Рейну курсировали небольшие прогулочные катера, столь популярные и любимые у отдыхающих немцев. Обычно резидент давал сообщение в местной газете о прогулке несуществующей группы любителей богемского пива и указывал время и название катера, на котором должна была состояться встреча. Все агенты-нелегалы обычно знали, что сообщение о группе любителей богемского пива означает место встречи. Знал это и сам Флосман, часто пользующийся таким каналом связи. Именно на этом и был построен весь план. Между Буэнос-Айресом и Санта-Фе по реке также часто ходили прогулочные катера.

Объявление, появившееся в местных газетах, обязательно должно было попасть на глаза Флосману, который наверняка должен был заинтересоваться подобной встречей, рассчитанной на других бывших агентов чехословацкой разведки. И, по предположениям аналитиков ПГУ, Кучер обязательно проявил бы себя в таком случае.

Однако учитывалась и привычная осторожность Флосмана, который не захочет идти на контакт с посторонним человеком. Именно поэтому в плане особое место отводилось Липке, которого Флосман знал по прежней работе. Кучер не мог знать, что о его настоящей работе двойного агента уже известно. Но он мог это предполагать, и поэтому действовать нужно было исключительно продуманно и осторожно.

Заранее приготовленный текст вот уже две недели публиковался во всех местных газетах с таким расчетом, чтобы его прочитал сам Флосман. Отъезд речного теплохода «Кастуэра» в Санта-Фе планировался через два дня. Билеты в разные каюты первого класса были заказаны для сеньоры Дитворст и сеньора Нино Моретти. Под этим именем за рубежом обычно работал похожий на итальянца черноволосый, высокий, красивый Александр Благидзе.

Для сеньора Липки также была заказана каюта, но второго класса, о которой он еще даже не подозревал. И теперь сотрудник посольства СССР в Аргентине, работавший под прикрытием дипломатического паспорта, – специалист по вопросам внешней контрразведки и безопасности местной резидентуры КГБ, ежедневно звонил в кассы пароходства в двухдневное плавание узнавать, как продаются билеты. На теплоходе было по шестнадцать кают первого и второго классов. Теплоход был небольшой и выбран с таким умыслом, чтобы каждый из оказавшихся на нем был на виду. Пассажиры третьего класса обычно терпеливо толпились на палубе и сходили на первой же остановке.

За два дня до выхода катера из шестнадцати кают двенадцать уже были проданы. Оставшиеся четыре более всего нервировали сотрудников местной резидентуры. А до отхода теплохода оставалось всего два дня.

Диас сдержал слово. За домом Липки в Кампане было установлено наблюдение. Конечно, это было сделано на крайний случай, но, по мнению сотрудников бывшего Одиннадцатого отдела ПГУ КГБ,[3 - Одиннадцатый отдел ПГУ КГБ СССР занимался обеспечением координации работы с бывшими социалистическими странами Восточной Европы.] Флосман был действительно незаурядной личностью. Несмотря на поиск в архивах, найти его фотографию так и не удалось, и был составлен фоторобот, лишь приблизительно напоминавший Флосмана даже по рассказам людей, знавших его в прежние времена.

На следующий день в отель приехал Липка. Марина завтракала на террасе, когда он вошел в ресторан. Надев светлый костюм, он словно преобразился. Из старого человека, всю жизнь прожившего у моря и пропахшего рыбой и морем, он превратился в солидного пожилого сеньора с довольно благообразной внешностью. Редкая щетина на щеках была сбрита. Волосы аккуратно уложены. Он явно наслаждался произведенным эффектом и, пройдя мимо столика Чернышевой, сел за соседний и подозвал официанта.

И только после завтрака, когда она вышла из отеля, он присоединился к ней уже на улице.

– Доброе утро, – улыбнулся он приветливо. От него исходил аромат хорошего французского лосьона.

– Вы сегодня более элегантны, – заметила Чернышева.

– Просто я приехал к своим сыновьям, – объяснил Липка, которому была приятна подобная похвала от красивой женщины.

– Давайте отойдем подальше от отеля, – предложила она, – чтобы нас не видели вместе.

Спустя двадцать минут он уже знал почти все подробности плана, выстроенного аналитиками. Он слышал о подобных формах связи в Западной Германии и поэтому сразу оценил перспективность подобного метода.

– Он обязательно прочтет это сообщение, – загорелся Липка.

– Вы сумеете его узнать?

– Конечно, – подтвердил Липка, – хотя он всегда любил принимать самый неожиданный облик. Его так и называли в Праге – Имитатор.

Чернышева достала из сумочки фотографию Кучера, сделанную фотороботом.

– Это он?

Липка взял фотографию, пригляделся повнимательнее.

– Похож. Но выражение лица совсем другое. Более настороженное и отрешенное. Глаза более внимательные. А губы узкие, в полоску. Но в общем похож. Мне так трудно судить. Если я его увижу, то наверняка узнаю. Все-таки мы встречались с ним несколько раз.

– Мы заказали для вас каюту на теплоходе. Билет уже оплачен. Вы можете взять его в кассе в любое время. Он на ваше имя.

– Спасибо. Но я думаю, что он просто так на пароход не сунется. Сначала все проверит сам. Отличительной его чертой всегда была тщательная подготовка. Он любил обращать внимание на мелочи, говорил, что в нашем деле мелочей вообще не бывает.

– Может, вы помните еще какие-нибудь характерные детали? – спросила Чернышева.

– Он человек внимательный, эмоциональный. Любит красивых женщин, деньги, впрочем, они у него всегда были. Теперь я понимаю почему. Вспомнил. Он одинаково хорошо владел двумя руками. Стрелял, фехтовал. И даже мог писать обеими руками и разным почерком.

– Вы думаете, он обратит внимание на наше сообщение?

– Обязательно обратит. Он всегда обращает внимание на такие сообщения. Но вот появится ли на теплоходе, этого я гарантировать не могу. Он вполне может почувствовать неладное и затаиться. Или вообще уехать из страны.

– Это худший вариант, – помрачнела Марина, – мы хотим предложить ему сотрудничество. Или хотя бы убедиться в его нейтралитете. Флосман слишком хорошо знает всю сеть нашей агентуры в Европе и в Америке.

– Которую вы теперь решили использовать, – закончил за нее Липка, – я все понимаю. Впрочем, куда мы все денемся. Эти польские, немецкие, венгерские, румынские, болгарские, чехословацкие агенты. Кому мы нужны? На родине нас считают злодеями и пособниками тоталитарных режимов. Для противника мы отработанный материал. Похоже, вы просто занимаетесь благотворительностью, спасая наши души от нас самих.

– Мы говорим не об этом, – тактично заметила Марина, возвращая его к основной теме беседы. – Какие еще отличительные черты Флосмана вы помните?

– Я его узнаю сразу, – заверил Липка, – он не сумеет меня обмануть.

– Речь идет не только о вас. Больше ничего вспомнить не можете?

– Кажется, нет. Ничего особенного. Но я его узнаю.