Флот Римской империи. Роль военно-морских сил в поддержании обороноспособности и сохранении античного государства со времен Октавиана Августа и до Константина Великого

Несмотря на активность различных геологических процессов на побережье провинции Кампания с древнейших времен, данный порт отличается в целом особенностями, которые определили его выбор Октавианом Августом. Внутренняя бухта, которая являлась, очевидно, основной гаванью, ныне не имеет выхода к морю. Это – мелководная лагуна, называющаяся Маре-Морто.[41 - Ныне это озеро Мезино. (Примеч. ред.)] В начале новой эры ее связывал с внешней гаванью узкий канал, через который был переброшен деревянный мост. Внешняя гавань обращена на юго-восток.[42 - Страбон 5. 4. 5 еще сохраняет в описании общий характер прибрежной линии. Лучшее описание порта дает Юлий Белох в Campanien (2-е изд., Бреслау, 1890), с. 194–202, с прекрасной картой в конце книги. См. также: Heinrich Nissen, Italische Landeskunde 2 (Берлин, 1902), с. 727–728. Lehmann-Hartleben, Hafenanlagen, с. 176–177. Philipp под названием «Misenum» («Мизенум») (PW). The bridge, X 3344.] К северу от бухт горная гряда Коллиди-Баколи, которая заканчивается в Пунта-ди-Пенната. С юга песчаный полуостров Минискола тянется на восток от вулканической горы Монте-ди-Прочида к знаменитому мысу Мизено с лавовым куполом. Он омывается с трех сторон. Внешняя гавань, которая некогда представляла собой часть кратера, была улучшена сооружением двух параллельных молов под арками к северо-востоку от полуострова. Эти типичные «дугообразные молы» Кампании напоминали единый мол под аркой, который построили в Путеолах. Но в данном случае, поскольку проем одной арки согласовывался с пирсом другого мола, была создана преграда прорыву волн и ветров через арки в бухту. На юго-запад от Пунта-ди-Пенната тянулся единый дугообразный мол, снабженный в двух местах пирсами, видимо, для предотвращения заносов песком. Благодаря этим молам, некоторые стойки которых все еще сохраняются, бухта была защищена от ветров. В целом обустройство этой территории с поразительной точностью соответствует рекомендациям по строительству хорошего порта, предложенных архитектором Витрувием, современником Августа.[43 - De architectura libri decem (Десять книг об архитектуре) 5. 12. В этом труде Витрувий также описывает технологию, используемую при необходимых подводных работах. Сходство между Мизенумом и идеальным портом Витрувия, видимо, больше, чем простая случайность.]

Несколько крупных республиканских вилл региона продолжили свое существование в империи. Пунта-ди-Пенната была целиком превращена в большой особняк, а сам мыс Мизено был увенчан имперской виллой, некогда бывшей собственностью Мария, а позже Лукулла. Здесь проживал император Тиберий и, в конце концов, умер. Местоположение города и лагеря Мизенум следует искать к северо-востоку и ниже этой виллы, тянущейся до полуострова Минискола (Miniscola), поскольку на этой территории можно заметить малозначимые развалины бань и театра, которые просматриваются из Искьи.[44 - Beloch, Companien, с. 197–200. Относительно виллы в Мизено см.: Тацит, Анналы 6. 50; Федр 2. 5. 7–10. Трубные звуки, которые вынудили Нерона покинуть Байи после убийства Агриппины (Тацит, Анналы 14.10), больше похожи на сигналы горна из лагеря Мизенум, чем на реминисценции легенды о Мизенуме (см.: Jean Hubaux в L’ Antiquitе classique 2 (1933), с. 135–166).]Претория тоже располагалась поблизости, и нужно привести яркое письменное свидетельство Плиния Младшего о бегстве из Мизенума во время извержения Везувия 24 августа 79 года н. э., написанное на основе наблюдений с песчаного пляжа Минисколы.[45 - Плиний, Письма 6. 20.] Это название, как указывалось, происходит, очевидно, от militum schola, военный плац. Некоторые развалины, вероятно развалины navalia (верфи), все еще обрамляли Маре-Морто даже в XVII веке.[46 - Фибигер, с. 291, X 3344, упоминает «schola armaturarum» (школу молодых гладиаторов), которая была обнаружена в Минисколе. Если navalia располагалась там, то выходила на север, как предписывалось Витрувием, Об архитектуре 5. 12.] Хотя сейчас места города и лагеря выдают одни развалины, бассейн, сооружение особенно необходимое в данном регионе, уцелел и дает достаточное представление о дотошности и огромном масштабе деятельности Августа. Вырытый на склоне Колли-ди-Баколи, он выложен решетчатой каменной кладкой Августа высшего качества и все еще сохраняет крышу, двести тридцать на восемьдесят пять футов, подпираемую сорока восьмью колоннами.[47 - Karl Baedeker, Southern Italy and Sicily (17-е издание; Лейпциг, 1930), с. 119–121.] Август, должно быть, уделял Мизенуму не меньше внимания, чем Форуму Юлия, но помимо бассейна и свай гавани ничего от следов его деятельности не осталось.

Хотя Мизенум был колонией Юлия, весьма возможно, в результате колонизационной активности Августа после сражения при Акции, у него было мало пространства для роста.[48 - Дуумвиры, X 3674, 3678. Предположение Ниссена в Landeskunde 2, с. 728, примечание 4, что колония Августа в Кумах (Gromatici veteres, издание Карла Лачмана и Адольфа Рудорфа (Берлин, 1848), с. 232) находилась в действительности в Мизенуме, представляется сомнительным. Моммзен, CIL X, с. 317, поддержанный Корнеманом под названием «coloniae» (PW), коллекция 537, склонен разделять мнение, что ее основателем был Клавдий, поскольку Мизенум принадлежал трибе Клавдия, но еще не утвердилось в качестве незыблемого правила, что император приписывал колонию собственной трибе. См.: J. R. McElderry, JRS 8 (1918), с. 68–69.] Многие матросы поселили свои семьи по северному побережью Неаполитанского залива, в Байи и Путеолах. Одна дорога из города проходила через Минисколу в Кумы и Виа-Домициана, в то время как другая вела через деревянный мост на восток к Байи, отстоявшему на три мили.[49 - Белох, Campanien

, с. 200; Тацит, Анналы 14. 9; выдержки из путевых заметок в CIL X, с. 58.] Вдоль каждой дороги встречались одиночные могилы и более крупные колумбарии для покойников. Один из колумбариев, который недавно раскопали, является типичным. Он построен около 100 года н. э. посредством решетчатой каменной кладки с кирпичными горизонтальными рядами, украшен простыми фресками, изображающими павлинов и дельфинов на торцевой стенке, а также загробного орла и других дельфинов на потолке.[50 - NdS 1928, с. 187–201. Дельфины были особенно часты на монументах моряков в Равенне; см.: XI 32. Эти колумбарии использовались в древности в качестве фундаментов для зданий, построенных позже (Х 3334), как и ныне.]

В течение четырех веков Мизенум служил базой флота, получив имя от названия города. Численность этого флота, как и другого, преторианского флота в Равенне, в источниках не обнаруживается. Единственные цифры, которые можно предъявить, основаны на разных спекуляциях. Каждая эскадра поставляла людей для одного легиона во время гражданских войн 68–69 годов н. э. Мизенум – вспомогательному легиону при Нероне, Равенна – II вспомогательному легиону при Веспасиане. Помимо людей, взятых Нероном в 68 году, Отон привлек для борьбы с Вителлием значительно больше, чем тысяча матросов Мизенума, и его флот тем не менее располагал достаточной численностью, чтобы участвовать в походе. Вскоре после этого сам Вителлий сформировал, или планировал сформировать, другой легион в Мизенум.[51 - Относительно двух вспомогательных легионов см. гл. 8; об Отоне, Тацит, История 2. 12, 17, 22; О Вителлии, Там же 3. 55 (I вспомогательный легион был в это время в Испании, Там же, 3. 44). См.: Риттерлинг под названием «legio» (PW), коллекция 1267 о легионе Вителлия.] Поскольку возмещение потерь при Нероне в начале 69 года маловероятно, можно признать, что флот Мизенума располагал в этот период как минимум более десятью тысячами матросов в том случае, если каждый легион, формировавшийся во время гражданских войн, насчитывал пять тысяч человек. Если считать, что экипаж триремы составлял двести человек, то упомянутый минимум мог укомплектовать более пятидесяти трирем, что, грубо говоря, согласуется с тем, что надписи сохранили названия около восьмидесяти кораблей всех классов в Мизенуме. На таком соответствии нельзя настаивать, поскольку свидетельства представляют собой случайные сведения, покрывающие период трех веков. Согласно тому же методу подсчета, флот Равенны включал бы значительно больше пяти тысяч человек. Он был определенно более малочисленным по сравнению с флотом Мизенума, поскольку надписей, относящихся к эскадре Адриатики, гораздо меньше, чем к эскадре Тирренского моря. Подобные минимумы действительны в лучшем случае для 68–69 годов н. э., ибо нельзя определить, колебалась ли численность флотов и до какой степени.

Исследователи имперского флота Рима согласны в том, что не все корабли и моряки флота Мизенума базировались в этой бухте. Это можно признать как факт, и ясно почему: эскадры, базирующиеся на одну бухту, не могли бороться со спорадическими пиратскими нападениями у Сардинии или Корсики. Местные нужды других портов и общая потребность в охране итальянского побережья диктовали необходимость дислокации небольших отрядов кораблей в выборочных пунктах. Как отмечает (4. 31) Вегеций, «in rebus bellicis celeritas amplius solet prodesse quam virtus» (в военных делах быстрота обычно приносит больше пользы, чем доблесть). Эти отряды, или vexillationes, не обязательно включали корабли, приданные для постоянной службы. Отряды кораблей в порту Рима и даже некоторых других портах морского побережья, должно быть, просто использовались для поддержки кораблей, действовавших поблизости. Вдоль причала располагались арсеналы оружия и небольшой лагерь под контролем триерарха.[52 - Триерарх командовал в Остии в 186 году, XIV 110; в Алерии в 69 году, Тацит, История 2. 16. В некоторых случаях, например в Афинах, командовал, возможно, центурион. Для определения этих отрядов следует разумно подходить к изучению литературных и эпиграфических свидетельств. Случайное упоминание в литературных источниках кораблей в порту не всегда свидетельствует о дислокации. Так, корабли в Тарручине в 69 г. н. э. (Тацит, История 3. 76–77) предназначались только для обороны города от Вителлия. Мало что значит и большое скопление надписей. Большое количество могильных плит на могилах моряков – выходцев из Байи, расположенных в шести милях от Мизено, находится здесь не потому, что рядом была стоянка, но потому, что моряки селили свои семьи в этом древнем морском курорте и были там погребены. Фибигер, Шапо и Ферреро серьезно путаются в этом вопросе и составляют нелепые списки стоянок.] Моряки, отряженные для специальной службы, очевидно, находились в служебных командировках довольно продолжительное время, поскольку их жены и дети селились рядом.

Одна важная стоянка флота Мизенума располагалась в Остии, или, если быть более точным, она находилась, видимо, в порту, лежащем сразу же к северу от устья Тибра. Этот отряд кораблей, вероятно, берет начало во времена правления Клавдия, который построил порт. Порт продолжил существование в III веке.[53 - Lehmann-Hartleben, Hafenanlagen, с. 182–190, 195–198 со схемой ХХХ; Giuseppe Lugli и Goffredo Filibeck, Il porto di Roma imperiale e l’ Agro portuense (Рим, 1935), только раздел, написанный Лугли. Фибигер, с. 322–324, показывает, что две пожарные когорты в Остии и Путеолах (Светоний, Клавдий, 25) не включали моряков.] Из Остии многие сенаторы и всадники добирались до своих резиденций в провинциях на кораблях из Мизенума, а императоры временами посещали порт на пути в Кампанию или более отдаленные регионы.[54 - Тацит, История 2. 9; Ювенал 8. 167–176; Дион 60. 21. 3, 63. 27. 2; Светоний, Нерон 47.] Порт был особенно важен для обеспечения поставок зерна в Рим, ибо большая часть annona (годового урожая зерновых) загружалась на речные суда или в зернохранилища. Флот, видимо, осуществлял общий надзор за судоходством в прибрежных водах или по рекам. В 186 году отряд кораблей под командованием триерарха Юста посвятил надпись на камне Коммоду.[55 - XIV 110. Сюжет AE 1929. 139 (Остия) больше похож на сюжет об одном из городских солдат, чем о моряке.] Другие надписи о моряках сравнительно многочисленны.

Остия и вместе с ней Путеолы были, видимо, портами захода кораблей из Мизенума, которые доставляли депеши из провинций, ибо в правление Веспасиана и позднее моряки служили курьерами депеш из обоих портов в Рим.[56 - Светоний, Веспасиан 8. 3; «classiarios vero, qui ab Ostia et Puteolis Romam pedibus per vices commeant…» – «Моряки, что пешком переходят в Рим то из Остии, то из Путеол…».] Видимо, депеши из западных провинций поступали в Остию, а те, что с Востока, – в Путеолы. Последний порт долгое время считался наиболее важным в Италии.[57 - Lehmann-Hartleben, Hafenanlagen, с. 163–171; Моммзен, CIL, X, с. 183; Фибигер, с. 324–325. Весьма значительная часть морских надписей касается ветеранов или моряков, чьи семьи селились в городе. Триерарх X 3360, возможно, командовал на стоянке (Фибигер, с. 324–325).] Там, возможно, небольшой контингент моряков работал в малозначимой секции оживленной гавани. В этом месте корабли оставляли корреспонденцию и затем двигались дальше в Мизенум, но для важных исходящих приказов и доставки официальных лиц находилось, видимо, под рукой несколько галер в Путеолах.

Другой порт в Италии, в котором останавливались корабли флота Мизенума, был Центум Целлы (современный Чивитавеккья), порт, сооруженный Траяном на юге этрусского побережья.[58 - Lehmann-Hartleben, Hafenanlagen, с. 192–195, со схемой XXXIII.] В этом месте многочисленный отряд кораблей охранял город, поставки продовольствия и торговые суда, перевозил императора и его окружение. В период особой роли Центум Целлы моряки, видимо, выступали курьерами между портом и Римом вдоль прибрежной Аврелиевой дороги. Любимая вилла императора Антония Пия располагалась в Лориуме, на полпути между двумя этими городами, и здесь размещались моряки с обоих итальянских флотов для коммуникационных целей.[59 - XI 3736, 3737 (Мизенум), 3735 (Равенна); М. А. Фронтон, Epp. ad M. Caes. 2. 15, 3. 20 и везде.] Помимо четырех портовых стоянок – Мизенум, Остия, Путеолы и Центум Целлы – флот Мизенума или отряды кораблей оттуда совершали временные посещения в любой из десятка других портов Тирренского моря, в Таррацину в 69 году или в Формию в 64 году.[60 - Тацит, История 3. 76–77, Анналы 15. 46. Триерарх умер или был похоронен в Альсии (XI 3719), порте, из которого Марк Аврелий отправился в путешествие: Фронтон, De fer. Als. 3 (издано Хейнсом [библиотека Леба] 2, с. 4).]

Главная постоянная обязанность флота Мизенума как охранной силы состояла в обеспечении мира в Тирренском море. Нецивилизованные обитатели Сардинии и Корсики представляли главную опасность. В соответствии с этим стоянки создавались прежде всего на этих островах. В Алерии, столице Корсики, были обнаружены лишь две морские надписи, но случайное упоминание командира либурн на острове в 69 году предполагает, что небольшая эскадра либурн имела там свою базу или, по меньшей мере, что корабли флота Мизенума заходили туда время от времени. Такой отряд кораблей служил бы военной силой для Корсики и, возможно, мог также надзирать за транспортировкой лесоматериалов с острова на судостроительные верфи Мизенума.[61 - О морских артефактах: Тацит, История 2. 16; Письма 8. 800, 801; возможно, Ферреро 1899. 820. О лесоматериалах: Теофраст, H. P. 5. 8. 1–2; Плиний, H. N. 16. 197 (Фибигер, с. 329–330).] Далее, из Корсики легче охранять берега Галлии и Испании. Город Мариана к северу, на котором была обнаружена одна ранняя надпись (Х 8329), определенно являлся не более чем портом захода.

О беспокойной обстановке в Сардинии у нас есть показательная информация от 6 года н. э. о разбойниках, терроризировавших остров, так что в течение трех лет туда нельзя было прислать ни одного представителя сената.[62 - Дион 55. 28. 1; о беспорядках в 19, Тацит, Анналы 2. 85. Сардиния еще оставалась источником поставок зерна: Ростовцев под названием «frumentum»-зерно (PW), коллекции 128–129.] Имперским войскам требовалось подавить беспорядки. В это время, возможно, создали стоянку флота в Каралисе (современный Кальяри), лучшей бухте в Сардинии, с целью наладить взаимодействие в операциях по умиротворению этого острова и гарантии его спокойного будущего. Эпиграфическое свидетельство подтверждает наличие отряда кораблей с периода Августа – Клавдия до начала III века н. э.[63 - Х 7592, 7593, 7595, 7823 (?); письма 8. 709–712. Эрманно Ферреро, «Морские надписи Кальяри», Atti della Reale accademia delle scienze di Torino 21 (1886), с. 959–965 с планом древней бухты; Этторе Паис, Storia della Sardegna e della Corsica 1 (Рим, 1923), с. 284–293.]

В Сицилии морские надписи были обнаружены только в Панорме (современный Палермо), их скудость доказывает, что галеры Мизенума заходили в этот порт редко.[64 - Х 7288, 7291. X 7456 (Cephaloedium-Чефалу) не морская надпись.] Другие берега Западного Средиземноморья раскрывают мало следов присутствия флота Мизенума. У побережья Африки действовала особая флотилия. В Испании до сих пор обнаружили лишь одну морскую надпись – памятная плита моряку Равенны в Дертозе (современная Тортоса) (II 4063). Статус флота Форума Юлия неопределенный, но Тиберий, префект флота Мизенума, возможно, им командовал.

В Эгейском море главным портом захода обоих итальянских флотов был порт Пирей. Галеры с наместниками провинций или других знатных лиц на борту, направлявшиеся на Восток, как, например, Германик в 18 году, останавливались там.[65 - Тацит, Анналы 2. 53.] Их пассажиры могли посетить почтенные Афины. А случайные эскадры или целые флоты, занимавшиеся перевозкой войск и полководцев в восточные провинции во время Парфянских войн, возможно, делали здесь остановки для отдыха солдат и взятия на борт отрядов, которые шли по суше из Диррахия (Дурреса). Большая часть из пяти мизенских надписей, обнаруженных в Пирее или Керамике, видимо, отражает эти перемещения конца II и начала III столетия.[66 - III 556а, 558=7291, 6109, 7290, возможно, 14203

.] Поскольку Сирийский флот дислоцировался в Эгейском море, сомнительно, чтобы какое-нибудь постоянное военно-морское подразделение любого из итальянских флотов размещалось в Пирее. На короткое время могли укомплектовываться во время войны арсенал и ремонтные мастерские.

Такое временное подразделение военных кораблей засвидетельствовано в Селевкии в Сирии, ибо купчая на раба упоминает лагерь флота Мизенума в Селевкии в феврале 166 года и имена моряков с пяти кораблей. Присутствие временного отряда упоминают три мизенские надписи, обнаруженные вблизи города.[67 - III 14394, 14395; AE 1905. 126. Папирус, АЕ 1896. 21.] Это присутствие легко увязывается с Парфянской войной, которую вел в это время император[68 - Соправитель императора Марка Аврелия. (Примеч. ред.)] Луций Вер. Несомненно, флот Мизенума выполнял миссию снабжения и связи между Римом и Антиохией, и потребовалось прислать на время несколько кораблей флота Мизенума на восточную оконечность маршрута. Поскольку Селевкия являлась базой сирийского флота, постоянная стоянка там флота Мизенума исключена.

Самый крупный отряд кораблей флота Мизенума, судя по надписям, располагался не в этом море, а в Риме. Вероятно, он уже существовал во время правления Августа.[69 - V 938 (Аквилеи): L. Trebius T.f. …: «natus sum summa in pauperie, merui post classicus miles ad latus Augusti annos septemque decemque nullo odio sine offensa, missus quoq (ue) honeste». Ввиду ранней даты надписи «Август» может восприниматься как ссылка на самого Октавиана. Поскольку его гражданские войны продолжались не семнадцать лет, Требий, должно быть, находился вместе с ним в Риме по крайней мере часть этого периода.] При восшествии на престол Клавдия в 41 году моряки присутствовали в преторианском лагере, где их расквартировали.[70 - Jos., Ant. 19. 4. 3.] Впоследствии, при Флавиях, стоянка стала постоянной, поскольку, когда эти императоры разрушили Золотой дом Нерона и воздвигли амфитеатр Флавиев, стоянка мизенских кораблей получила постоянный лагерь как раз к юго-востоку от Колизея, на склоне Эсквилинского холма. Надпись фиксирует его увеличение в 240 году Гордианом III. Через некоторое время стоянка исчезла, но ее лагерь числится в двадцати четырех региональных каталогах.[71 - VI 1091; Heinrich Jordan, Topographie der Stadt Rom im Alterbum 2 (Берлин, 1871), с. 545, 574; Там же, Forma Urbis Romae (Берлин, 1874), с. 57, фрагмент 5; S. B. Platner, A Topographical Dictionary of Ancient Rome, переработанный Томасом Эшби (Оксфорд, 1929), с. 105; ср.: IG XIV 956 в 15.] В этот отряд кораблей моряки привлекались со всего флота, потому что надписи на их колумбарии у Аппиевой дороги упоминают двадцать восемь кораблей. Поскольку в Риме обнаружены лишь моряки трехлетней службы, это назначение, видимо, не означало награду за хорошую службу.[72 - Относительно колумбария у третьего дорожного столба на Аппиевой дороге см.: Henzen ad CIL VI 3093; о продолжительности военно-морской службы примечание VI 3099, 3101, 3139–7466, 1910.] Те же моряки принимали участие в 212 году и несколько лет ранее в ludi scenici (театральных представлениях), которые vigiles (городские стражи) давали по случаю дня рождения Септимия Севера.[73 - VI 1063, 1064.]

Помимо снабжения курьерами для доставки депеш в итальянские порты на западе и сооружения, по крайней мере в правление Коммода (р. в 161, правил в 180–192, убит заговорщиками), навесов, защищающих от солнечных лучей игры в амфитеатрах, другие обязанности этой команды не определены. Возможно, корабли передвигались вверх по течению Тибра до Рима, но местоположение лагеря делает регулярные отправки кораблей на эту стоянку весьма маловероятными.[74 - О навесах: SHA vita Commod. 15. 6. Опоры продольных тентовых брусьев, видимо, были поздним прибавлением к Колизею, но все же в период правления Флавиев. О кораблях в Рим: Светоний, Отон 8 и Тиберий 72. 1.] О судьбе республиканских navalia (верфей) вдоль Тибра во время империи ничего не известно. Участие vigiles (городских стражей) в играх предполагает, что этот отряд кораблей был в прямом подчинении praefectus vigilum (префекта полиции). Это весьма способствовало поддержанию дисциплины и порядка в столице.

§ 2. Флот Равенны

Литературные ссылки на сооружение бухты Равенны позволяют нам определить время создания флота Равенны более точно, чем эскадры Мизенума. Так называемый fossa Augusta (канал Августа), который вырыли при Августе для соединения южного рукава реки Пад (ныне По) с новым военным портом в Равенне, упоминается Вальгием Руфом в его элегических стихах. О нем было известно и Витрувию. Поскольку Руф сочинял свои стихи в первой декаде принципата Августа, а Витрувий писал свои труды, вероятно, между 25 и 23 годами до н. э., сооружение канала началось как минимум в 20-х годах до н. э. Справедливо предположить, что флот Равенны был создан в это время.[75 - О Вальгии Руфе: Otto Ribbeck, Geschichte der r?mischen Dichtung (2-е изд.; Штутгарт, 1900), 2, с. 359–360. Витрувий, Об архитектуре. 2. 9. 16 (косвенно). Schabz-Hosius в Geschichte der r?mischen Literatur 2 (4-е изд.; Мюнхен, 1935), с. 387–388, предъявляет убедительное обоснование дат, представленных в тексте Витрувия, но он, возможно, писал об этом позднее.]

Новый порт в Равенне, подобный порту Мизенум, предназначался только для военно-морских нужд. Лагуна на Адриатике, в двух милях (3,2 км) от самой Равенны, была оборудована молами, маяком и лагерем (castra).[76 - Плиний, H. N. 36. 83; Иордан в Гетике 29. 150, цитирует Диона (Златоуст?): «Classem ducentarum quinquaginta navium … tutissima dudum credebatur recipere statione» («Для безопаснейшей стоянки флот из двухсот пятидесяти кораблей»). AE 1922. 135 и XI 2606 (Илва) название castra (лагеря).] Упомянутый канал был вырыт, чтобы связать этот порт, Классис (Classis), как его назвали со временем, с Равенной и рекой Пад, устье которой в это время было почти непроходимым.[77 - Страбон 5. 1. 5.] С последующими наносами канала успешно боролись в период расцвета империи, однако в Средние века река По настолько занесла его илом, что сегодня нам приходится опираться на древние источники для реконструкции порта. Базилика Сант-Апол линаре-ин-Классе все еще показывает место города, а одна из великолепных мозаик Сант-Аполлинаре-Нуово изображает византийскую гавань, обнесенный стеной город с амфитеатром, базиликой и двумя маяками по сторонам входа.[78 - Чарлз Диль, Равенна (Париж, 1903), с. 14–15; Lehmann-Hartleben, Hafenanlagen, с. 177–178; Фибигер, с. 282–290; Розенберг под названием «Равенна» (PW). См. также прекрасное описание H. St. L. B. Moss, The Birth of the Middle Ages (Оксфорд, 1935), с. 55.]

Канал, видимо, начали рыть до битвы при Акции, так как Октавиан сделал Равенну базой временного флота уже в 39 году до н. э.[79 - Аппиан, В. С. 5. 78, 80.] На восточном побережье Апеннинского полуострова выбор на самом деле был проще, чем на побережье Тирренского моря, ибо никакой другой порт не обладал в равной степени стратегическим значением Равенны, совершенно независимо от того, что прежняя военно-морская активность в Равенне сделала ее подходящим выбором. С этой позиции могло патрулироваться побережье Далмации, и бдительный флот мог сокрушить пиратов, таких как либурны.[80 - Это иллирийское племя жило в северной части побережья Далмации. (Примеч. ред.)] Равенна стала первым удобным портом, с которым соприкасалась большая дорога из Рима в верхнюю Адриатику после пересечения Апеннин, то есть Фламиниевой дороги (с юго-запада на северо-восток, со стороны Рима) и Эмилиевой дороги (с северо-запада на юго-восток, со стороны Плаценции через Парму, Мутину и Бононию, современную Болонью, к Аримину, современный Римини). Соответственно, порт представлял собой великолепную базу снабжения во время ведения войны во внутренних районах Восточной Адриатики, в которые Август уже вторгался в 35 и 34 годах до н. э.[81 - В это время флот использовался для борьбы с иллирийскими пиратами: Аппиан, Иллирия, 16.] Хотя общие заботы империи мешали дальнейшим акциям до тех пор, пока Агриппа, а затем Тиберий не двинулись в глубь Иллирии, начиная с 15 года до н. э., создание флота в Равенне в 20-х годах до н. э., возможно, предваряло осуществление плана Августа по экспансии на Дунай.

Нельзя также игнорировать преимущества обороны: порт располагался как раз позади резервной линии обороны Италии, а флот, действующий вверх по течению fossa Augusta и далее по реке Пад до Плаценции (ныне Пьяченца) или далее, мог защищать Северную Италию от агрессии.[82 - Река По была судоходной минимум до Плаценции (Страбон 5. 1. 11.) или до Турина (Плиний, H. N. 3. 123).] В этом отношении роль флота Равенны во время военных операций в гражданских войнах 68–69 годов н. э. в Северной Италии, о которых пойдет речь в дальнейших главах, свидетельствует о стратегическом положении Равенны. Более того, сама Равенна и новый порт были хорошо защищены от сухопутного нападения болотами, которые, как показывает позднейшая история города во время византийского экзархата Равенны, залегали вокруг на большую глубину. И последнее замечание. Нельзя упускать из виду тот факт, что древесина, особенно лиственница, поступала с протоков Пада (из горных лесов). Ведь скудость лесов в Италии делала это обстоятельство весьма значимым.[83 - Вегеций 4. 34; Витрувий 2. 9. 16; Фибигер, с. 284. Его поправил насчет Трактата о соснах Gardthausen, Augustus und seine Zeit 2, с. 349, примеч. 40.]

Со времени первых императоров город Равенна был процветающим municipium (муниципием), хотя власть местного руководства, видимо, была так ограничена присутствием имперского префекта флота, что там обнаруживались только magistri (начальство), должностные лица, более соответствующие какой-нибудь vicus (деревне).[84 - XI 863; Борман, CIL XI, с. 6 (по Моммзену).] Поскольку поблизости не было других крупных городов, большинство моряков и членов их семей проживали и умирали в Равенне или Классисе.

В Равенне было мало вспомогательных военно-морских отрядов. Единственной подходящей стоянкой в начале Адриатики была Аквилея, средоточие дорожной сети этого региона и наиболее процветающий торговый порт в вер ховьях моря. Но нет надежных доказательств, что там дислоцировался какой-нибудь отряд кораблей.[85 - О ветеранах: V 774, 910; фрагмент, V 960; и очень сомнительный камень, V 1048 (вместе с CIL V, с. 1025). В IV веке Аквилея действительно имела якорную стоянку, Not. Dig. Occ. 42. 41; Фибигер, с. 334–335, предполагает наличие отряда кораблей ранее.] Салоны представляли собой якорную стоянку более определенно. Операции на сильно расчлененном побережье Далмации требовали военно-морскую базу ближе, чем Равенна. В Салонах (близ современного Сплита) обнаружены морские надписи, одна из которых датируется временем до 71 года н. э. Это добавляет весомости предположению, что столица Далмации стала такой базой.[86 - III 2034, 14691, возможно, 3165; ветеран, III 2020. Два ветерана флота Мизенума (III 2051 = 8580, 14695) поселились в Салонах; III 2036 может быть признаком того, что мизенский корабль ненароком посещал этот регион.] В начале I столетия какой-то флот, вероятно из Равенны, располагал кораблями в Брундизии «ad usus commeantium illo mari», то есть для транспортировки сановников в Диррахий (современный Дуррес) и обратно. Четыре надписи о моряках действительной службы – более ранние.[87 - Тацит, Анналы 4. 27 (24 г. до н. э.); IX 41–43, Письма, 8. 33; о ветеранах: Dess. 9218, NdS 1896, с. 239.] Когда построили дороги в Иллирии и наладилось сообщение между западным побережьем Италии и восточными провинциями, этот отряд кораблей вывели. Никаких доказательств наличия постоянной стоянки кораблей в Анконе не имеется.

В других морях флот Равенны выполнял главным образом роль подсобной силы для флота Мизенума. Одна надпись равеннского моряка, обнаруженная в Пирее, показывает, что его корабли заходили туда по случаю.[88 - III 557. В III 7289, возможно, следует читать «p Rav».] Эпиграфическое свидетельство показывает также, что галеры Равенны появлялись, время от времени, в западной части Средиземноморья. Один моряк этого флота был захоронен в Испании. Памятные плиты другим усеивают западное побережье Италии в Луне, Остии, Мизенуме и особенно Центум Целлы. Этот последний порт, возможно, служил главной базой после 100 года н. э. для кораблей флота Равенны, которым случалось заходить в воды Тирренского моря.[89 - О Луне, NdS 1890, с. 380; Остия, XIV 4496, 4497; О Центум Целле, XI 3528–3531а, 3536; О Мизенуме, X 3486, 3524, 3527, 3645. Моряки двух флотов в Центум Целле заботливо различали свои флоты на памятных плитах, которые встречаются главным образом в морских колумбариях. Эпиграфические традиции Мизенума, в общем, аналогичны.]

Отряд кораблей в Риме, меньший, чем в Мизенуме, был тем не менее гораздо больше состава флота Равенны. Его лагерь располагался в четырнадцатом регионе, к западу от Тибра с колумбарием на улице Аурелия в современной Вилле Дориа-Памфилии.[90 - Ферреро 1878, с. 132; Henzen ad CIL VI 3149. Широко принятая идентификация места лагеря с расположением нынешней церкви Санта-Мария в Траставере зиждется на зыбком основании.] Этот лагерь, должно быть, находился недалеко от бассейна, который Август приказал вырыть для постановочного морского сражения, происходившего во II веке до н. э. Поскольку спектакли морских битв продолжались другими императорами дальше через небольшие интервалы времени, моряки Равенны, видимо, выполняли конкретные обязанности по подготовке таких представлений.[91 - Bernert под названием «naumachie» (PW); Эдвард Норден, Ennius und Vergilius (Лейпциг, 1915), с. 163–167.] Эти обязанности, конечно, не включали участия в действительном сражении, ибо это было припасено во всех известных случаях для преступников.

Помимо отряда кораблей в Лориуме, упомянутом выше, еще одна стоянка для флота Равенны отмечена на Фуцинском озере. Обнаруженные здесь две надписи указывают на наличие отряда кораблей до и после 71 года н. э. Поскольку осужденные преступники участвовали в морском бою, который устроил Клавдий по случаю торжеств в связи с осушением озера, эти моряки, возможно, выполняли дренажные работы или обеспечивали их доработку.[92 - IX 3891, 3892 с замечаниями Моммзена. Тацит, Анналы 12. 56; Светоний, Клавдий, 21. 6.]

§ 3. Сферы ответственности

Предшествующий анализ наших этнографических источников может рассматриваться отчасти как подтверждение древней итоговой оценки военно-морской политики Августа: «Classem Miseni et alteram Ravennae ad tutelam Superi et Inferi maris conlocavit» («Один флот поставил у Мизенума, а другой – у Равенны, для обороны Верхнего и Нижнего морей»).[93 - Светоний, Август 49; ср.: Тацит, Анналы 4. 5.] Однако, как мы увидим далее, это замечание не является единственной констатацией мер, предпринятых самим Августом в рамках военно-морской политики, и это, конечно, нельзя считать определением роли итальянских флотов за весь период их существования. Если они действительно имели главные бухты и вспомогательные стоянки главным образом в стратегических портах на побережьях Тирренского и Адриатического морей, то военно-морская история империи покажет, что итальянские флоты были активны еще и в Средиземноморье. По крайней мере, со времени правления Веспасиана и далее это были по преимуществу имперские флоты.

В таком случае возникает вопрос о сферах влияния, и на это указывает Вегеций:

Apud Misenum igitur et Ravennam singulae legiones cum classibus stabant, ne longius a tutela urbis abscederent et, cum ratio postulasset, sine mora, sine circuitu ad omnes mundi partes navigio pervenirent. Nam Misenatium classis Galliam Hispanias Mauretaniam Africam Aegyptum Sardiniam atque Siciliam habebat in proximo. Classis autem Ravennatium Epiros Macedoniam Achaiam Propontidem Pontum Orientem Cretam Cyprum petere directa navigatione consueverat, quia in rebus bellicis celeritas amplius solet prodesse quam virtus.

«Обыкновенно у мыса Мизено и в Равенне стояло по легиону с флотом, чтобы быть близко на случай защиты города, чтобы, когда того потребуют обстоятельства, без промедления, без объездов они могли двинуться на кораблях во все части света. От флота в Мизенуме поблизости находились Галлия, Испания, Мавретания, Африка, Египет, Сардиния и Сицилия. Из Равенны же флот обыкновенно шел прямо в Далмацию, Эпир, Македонию, Ахайю, Пропонтиду, Понт, на Восток, к Кипру и Криту, так как в военных делах быстрота обычно приносит больше пользы, чем доблесть».[94 - Вегеций 4. 31. В последней главе я вернусь к более общей проблеме морской политики.]

В ряде деталей подобное разделение не так далеко от истины. В то время как все корабли Равенны могли ходить к Испании очень редко, они лишь изредка посещали даже такие крупные итальянские порты, как Центум Целлы, Остия и Путеолы. Естественно, в сферу ответственности флота входил также Египет. Египетские корабли охраняли жизненно важные торговые пути в Италию. На этом флоте служили большей частью моряки-египтяне, все морские артефакты, касающиеся итальянского флота и обнаруженные в Египте, относятся к Мизенуму.

Что касается выполнения флотом Равенны миссии в восточных водах, то сообщение Вегеция подтверждается недостаточно. Во-первых, отдаленность Равенны, расположенной в верхней части Адриатики, препятствовала любому контролю над обширной морской акваторией, и, во-вторых, мало реальных доказательств. Хотя флот Равенны, очевидно, сопровождал Каракаллу в походе на Восток в 214–217 годах, мизенский флот выделил отряд кораблей в Селевкию во время войны Луция Вера с Парфией, и оба флота, как мы убедимся позднее, взаимодействовали в восточных войнах III века. Корабли обоих флотов заходили в Пирей, но надписи с упоминанием Мизенума преобладают. Что касается остального побережья Эгейского моря, то мизенский моряк был захоронен в Салониках, резиденции прокуратора Македонии (III 7327); моряк из Равенны умер в Халкедоне (III 322), супруга мизенского триерарха – в Кизике (IGR 4. 151), а другой моряк из Равенны – на острове Самос (III 6092a). Из таких фрагментов можно почерпнуть мало. Однако один камень определенно указывает на то, что флот Мизенума был непосредственно связан с акваторией Эгейского моря. Надпись на камне сообщает о посылке мизенского флота с миссией в Эфес, столицу римской провинции Азия в Малой Азии.[95 - Dessau 2888 (Мизенум): «d. m. L. Calpurnio Rufo scribae cl pr Mis. Hic Epheso in munere missus defunctus est et ibi sarcophago marmoreo situs est. M. Sittius Africanus municeps et heres ad castra memoria fecit».]

Можно сделать вывод в том смысле, что в то время, как мизенская эскадра, сильнейший флот в Средиземноморье, господствовала в Западном Средиземноморье, флот Равенны контролировал Адриатику и оказывал содействие в Восточном Средиземноморье флоту Мизенума. Следует также помнить, что Вегеций не упоминает провинциальные эскадры Средиземноморья, которые выполняли менее важные функции обычного патрулирования. Об этом пойдет речь дальше, после краткого обсуждения вопросов организации имперских эскадр на базе более многочисленных свидетельств. Здесь я лишь упомяну о наличии таких эскадр в Египте, Сирии, Африке и Пропонтиде.

Дополнительное замечание

Сожалею, что не смог воспользоваться ценной статьей Анри Сейрига Le Cimeti?re des marins ? Sеleucie de Piеrie, Mеlanges Syriens offerts ? M. Renе Dussaud 1 (Париж, 1939), с. 451–459. Статья попала мне в руки, когда настоящая книга была уже в наборе. Большое число новых надписей в память моряков двух итальянских флотов – двенадцать мизенских и три равеннских моряка, – собранных М. Сейригом, показывает, что отряды от обеих эскадр находились у Селевкии в разное время во II в., не говоря уже о периоде войны с Парфией Луция Вера. М. Сейриг обнаружил также три новых надписи, касающиеся Сирийского флота, которые убедительно свидетельствуют, что Селевкия была его стоянкой. Одна из этих надписей упоминает префекта флота, другая какого-то …еллия (начало имени не читается).

Глава 3

Итальянский флот: командование

§ 1. Префекты

До введения Константином magistri militum (военного магистра – высшей военной должности в эпоху поздней Римской империи) административный аппарат Римской империи не имел даже тени должности, соответствующей современному министру обороны. Praefectus praetorio (префект претория) обладал особым влиянием в армии при некоторых императорах, особенно в III столетии.[96 - Дион 52. 24. 3–4 (речь Мецената) предполагает, что командиры всех солдат в Италии передаются под командование префекта претория, но Марсель Дюри в Les Cohortes prеtoriennes (Париж, 1938), с. 169–171, справедливо сомневается, было ли это обычной практикой. Ему возражает Теодор Моммзен, R?misches Staatsrecht 2. 2 (3-е изд.; Лейпциг, 1887), с. 1118–1120.] Но это влияние было ограниченным, эфемерным. Поскольку Август и его преемники остро осознавали потребность в укреплении своей власти, они сами были министрами армии и флота. По этой причине в Риме не появилось крупного департамента a classibus (флота) и вряд ли бы появилось. Письмо домой египетского рекрута II века дает единственное указание на то, что любая часть имперского механизма в столице имела непосредственное отношение к флоту: он уезжал в Рим и, по инструкции, должен был явиться в Мизенумский флот.[97 - См. ниже, гл. 5.] Рекрут не сообщает семье, кем это предписано. Вероятно, какой-то чиновник в призывном пункте, dilectus, был ответственным за распределение рекрутов по разным флотам. С флотом вели дела другие правительственные учреждения – имперское министерство финансов или fiscus, государственный департамент почты и коммуникаций, канцелярия, которая надзирала за изготовлением и рассылкой diplomata (официальных писем), – но в основном каждый из итальянских флотов был самостоятельной организацией под командованием своего префекта.

В начале 39 года до н. э. Октавиан впервые разделил свой флот на две эскадры, каждая из которых имела своего префекта.[98 - Аппиан, В. С. 5. 78, 80; то же Цезарь в 49, там же, 2. 41. Могу сказать здесь также, что статья Феликса Робью «Le Recrutement de l’еtat-major et des еquipages dans les flottes romaines au temps de l’ Empire», Revue archеologique 2, серия 24 (1872), с. 142–156, чересчур опирающаяся на фальшивые надписи, бесполезна.V 8659, IX 1582 и X 1127 доказывают, что фраза – praefectus classium praetoriarum Misenensis et Ravennatis – является единственным целесообразным средством различения двух организаций.] Учреждение флотов Мизенума и Равенны следовало этому прецеденту. Два флота настолько различались, что, как мы убедились, каждый из них обеспечил себе независимую стоянку в Риме. Постоянное взаимодействие двух эскадр, действующих в разных акваториях, оказалось неэффективным. Уловка Вителлия, назначившего Секста Луцилия Басса префектом обоих флотов в беспокойный 69 год н. э., остается уникальной. Об объединенном командовании ничего не известно даже в III веке, когда итальянские эскадры взаимодействовали, по случаю, в восточных водах.

Следует заметить, что такая система имперского командования прямо исходила из практики поздней республики и ничем не обязана методам ранней республики. Контроль сенаторами армии и флота через послушных магистратов и промагистратов улетучился в результате конфликтов отдельных лиц, стремящихся к власти, и Август отнюдь не замышлял воссоздавать его, хотя бы и для вида. Он назначил Агриппу и других командовать флотом и обслуживать его интересы во время гражданских войн. Даже после 13 января 27 года до н. э., когда была восстановлена республика, флот, как и армия, оставался в его распоряжении, хотя тут же надо добавить, что обе эти силы рассматривались как вооруженные силы государства. Во время империи каждый префект флота, как и каждый легат легиона, был наместником императора. Он назначался непосредственно императором по собственной заявке и служил в свое удовольствие.[99 - См.: Тацит, История 2. 100. Что касается легионов, то мое заявление полностью справедливо лишь после того, как Калигула вывел III легион Августа из подчинения проконсулу Африки; см.: J. P. V. D. Balsdon, The Emperor Gaius (Оксфорд, 1934), с. 155.] Юрист может обосновать власть префекта только как передачу ему imperium proconsulare (проконсульской власти).[100 - Mommsen, R?misches Staatsrecht

2. 2, с. 840–869, особенно 862–863.] Ответственность, переданная по случаю префекту декретом сената, принадлежала ему исключительно благодаря этому делегированию власти. Поэтому префект, естественно, был подотчетен только императору за свое командование и получал приказы только от него или его представителей.

Изменение курса, которое произвело адмиралов флота, сопутствовало изменившейся природе должности, ибо республиканская политика назначения сенаторов для командования флотами фактически кончается М. Титом, префектом флота Антония в Эгейском море около 35–32 гг. до н. э.[101 - III 455=7160.] В империи появляется лишь один сенаторский адмирал в лице Марция Агриппы, назначенного Каракаллой командовать итальянским флотом на время восточной кампании 214–217 годов.[102 - SHA vita Carac. 6. 7; Дион 78. 13. 2–4. Otto Hirschfeld в Die kaiserlichen Verwaltungsbeamten bis auf Diocletian (2-е изд.; Берлин, 1905), с. 227, примеч. 1, конечно, ошибается, считая Марция всадником, поскольку он был сенатором Каракаллы и был префектом во время смерти императора.] Иными словами, прецедент, когда М. Випсаний Агриппа, член сословия всадников, принял на себя командование флотом, чтобы покарать Секста Помпея, остался непоколебленным. Независимо оттого, что Август поощрял привлечение на службу всадников во время имперского правления, определенное опасение по поводу назначения сенаторов, с их родовитостью и независимостью, на военные должности заставляло его ставить во главе флота людей, чьи звания и честь зависели только от него. Точно так же он ставил всадников командирами vigiles, городских когорт, и преторианских когорт. Со своей стороны сенаторы, вероятно, не очень желали служить во флоте. Земельная аристократия Италии не любила море, а чины во вновь образованном флоте были небольшими, как минимум на время.

При Августе и Тиберии эти префекты флота из всадников привлекались непосредственно из армии, ибо еще не были разработаны схемы повышения в должности, которые позднее связали военные и гражданские должности всадников в единую иерархию. Обычно префект служил в качестве трибуна легиона (angusticlavius), а затем в качестве префекта вспомогательного кавалерийского эскадрона. Однако praefectura castrorum (начальство лагеря) дважды заменялась на кавалерийскую должность, а временами трибун легиона становился сразу и префектом флота.[103 - Tribunate и praefectura equiium: Dess. 2674 (Luna); XIV 2105 (Lanuvium); Тацит, История 2. 100; на камнях титулы частью сочетаются в praef eq et class. Praefectura castrorum: X 4868 (Venafrum), XI 711 (Bononia). Tribunate только V 533 (Tergeste).] Минимум трое из первых морских префектов повысились с легионерских званий до примпилов (старших центурионов) легиона, который был основным источником офицеров-всадников в эпоху династии Юлиев – Клавдиев. Так, Секст Аульенус, например, был primus pilus bil, военным трибуном, префектом разведчиков, praefectus castrorum, при Августе и Тиберии, а затем префектом флота при Тиберии.[104 - X 4868; также XI 6344 (Pisaurum), V 533. Так как надписи вплоть до Нерона носят название praefectus classis, нам нельзя полагать, что флот всегда имел командование, невозможно и установить точные сроки службы всех префектов эпохи правления династии Юлиев – Клавдиев.]

Первые шаги в направлении интеграции военных и гражданских кадров имперской администрации были сделаны при Клавдии. Морской префект, наряду с губернаторами различных малых территорий, был поставлен в один ряд с финансовыми чиновниками, известными как прокураторы. Звание префекта теперь звучало как procurator Augusti et praefectus classis (прокуратор Августа и префект флота[105 - V 533, X 6318 (Таррацина). См. также: A. N. Sherwin-White «Procurator Augusti», Papers of the British School at Rome 15 (1919), с. 11–16, который освещает перемены, произведенные Клавдием, в истинном свете. Он не замечает существовавшего раздвоения военного курса, на что указывает Дюрри в Les Cohortes prеtoriennes, с. 140–141. Но Дюрри был некоторое время недостаточно тверд (см. V 533).]). Видимый результат этой перемены – появление имперских вольноотпущенников, которые не имели опыта работы морскими префектами, хотя использование вольноотпущенников в качестве прокураторов было распространено со времени Августа. Однако их служба адмиралами не приобретала такого размаха, какой ей приписывают некоторые современные авторы. До 41 года н. э. префекты были в каждом случае всадниками, и в период 41–69 годов только три до сих пор известных префекта были вольноотпущенниками.[106 - См. Приложение.] Такое свидетельство, являющее поучительный пример вольноотпущенника Аникиты, который обес печил себе должность префекта посредством оказания важных услуг Нерону, полностью подтверждает тот факт, что префект-вольноотпущенник был исключением даже при Клавдии и Нероне.

Под влиянием пятидесятилетнего мира, которым пользовалось Средиземноморье, Клавдий изменил должность флотского префекта с совершенно военной на полуадминистративную. Его ошибка проявилась в период гражданских войн 68–69 годов, который в изобилии продемонстрировал большое значение флота. Веспасиан изъял прибавление procurator Augusti из титула префекта и благодаря этому акту отстранил вольноотпущенников от занятия когда-либо этого поста. Его понимание важности военно-морской силы распространялось еще дальше, потому что должность морского префекта стала в это время одной из самых влиятельных военных позиций в быстро развивающейся всаднической иерархии. Отсюда praefectus classis praetoriae Misenensis стоял выше всех всадников-прокураторов в имперской администрации и прямо за высокими должностями префектов надзора, annona (военных налогов) и Египта. Praefectus classis praetoriae Ravennatis был рангом чуть ниже и поэтому мог быть повышен до высочайшей должности прокуратора, прокуратора Лугдунской Галлии и Аквитании, или командующего Мизенским флотом.[107 - XIV 5341; II 1178, V 8659, VI 31 836, X 1127, Dess. 9002. Из этих надписей может показаться, что повышение в виде перевода из Равеннского в Мизенский флот стало почти правилом после Адриана.] В понятиях размеров жалованья, играющих важную роль в имперской бюрократии, префектов итальянского флота повысили, таким образом, с уровня sexagenarii, тех, которые получали в год шестьдесят тысяч сестерциев, до по меньшей мере ранга ducenarii, оклад которых составлял двести тысяч сестерциев. Вполне вероятно, что префект Мизенского флота, можно сказать префект флота, занимал одинаковое положение с другими высокопоставленными префектами, такими как trecenarius (с окладом в триста тысяч сестерциев), хотя он был и самым младшим.[108 - Домашевки в Rangordnung, с. 145, 150, 168, примеч. 16, относит обоих префектов к ducenarii. Но тот факт, что только Мизенский префект повышался до другой высокопоставленной должности префекта, предполагает ранг выше.] Минимум три командующих флотом периода после Веспасиана постепенно становились преторианскими префектами.[109 - Корнелий Фуск, Тацит, История 3. 12, 42 (см.: Prosop

2, с. 324, № 1365); Т. Фурий Викторин, Dess. 9002; Л. Юлий Вегилий Грат Юлиан, VI 31 856. Обратите внимание также на Dess. 2159, «vice agens praef praet». Термин обсуждается Дюрри в Les Cohortes prеtoriennes, с. 173, а также Артуром Штейном в Гермесе 60 (1925), с. 94–103.] Другие двигались к должности префекта vigils, a rationibus и подобным высоким постам. С получением почетных титулов в конце II века префект Мизенского флота (и, вероятно, флота Равенны), наряду с префектами надзора, annona и Египта, становился vir perfectissimus (превосходнейший муж), рангом ниже преторианского префекта, который носил титул vir eminentissimus (наиболее выдающийся муж).[110 - VIII 12296; X 3336, 3343, 3344; См.: Отто Хиршфельд «Die Rangtitel der r?mischen Kaiserzeit», Sitzber. Berlin Akad. 1901, с. 579–610.]

Со времени правления Веспасиана и далее должности префектов итальянских флотов являлись верхними ступеньками на лестнице продвижения представителей сословия всадников. Люди типа Плиния Старшего, который погиб в 79 году во время извержения Везувия, будучи префектом Мизенского флота, выходили на эти посты в ходе долгой и разнообразной карьеры.[111 - О Плинии: Плиний, Письма 6. 16. 4; IGR 3. 1015; Теодор Моммзен, «Eine Inschrift des ?lteren Plinius», Hermes 19 (1884), с. 644–648. Об административной карьере: Хиршфельд, Verwaltungsbeamten, с. 410–465; Моммзен, R?misches Staatsrecht