Между нами горы

Грустный кивок.

– То есть ни одна живая душа на планете Земля не ведает, что вы воспользовались чартерным самолетом, чтобы добраться до Денвера? Вот и со мной то же самое…

– Все, наверное, думают или думали до вчерашнего дня, что я еще в Солт-Лейк, – прошептала она. – Сейчас меня уже должны разыскивать, только где? Я взяла ваучер и отправилась в отель – вот и все, что обо мне известно…

Я кивнул.

– Если судить по речам Гровера, я не могу придумать ни одной причины, почему кому-то может взбрести в голову нас искать. Никаких официальных сведений о нашем полете нет, потому что мы не представляли полетного плана. Еще Гровер говорил что-то про правила визуального полета… Так что вот вам моя лучшая догадка: мы, два профессионала, имеющие на двоих лет двадцать учебы в колледже и дальнейшего образования, умудрились никому не сказать, куда отправляемся! – Я помолчал. – Получается, этот полет вообще не совершался.

Она опять посмотрела на Гровера.

– Еще как совершался! – Она взглянула на небо. – Я подумала, что быстренько перелечу в Денвер, обогнав бурю, да еще заведу по пути двух друзей, и жизнь продолжится.

Я разрезал леску.

– Мне очень жаль, Эшли. – Я покачал головой. – Вам бы сейчас заниматься маникюром-педикюром, готовиться к свадебному ужину…

– Бросьте! – остановила она меня. – Не казните себя, у вас же были самые добрые намерения. Я обрадовалась вашему предложению. – Она огляделась. – Сейчас, конечно, смешно об этом говорить, но тогда я действительно обрадовалась. – Она положила голову на снег. – У нас с подругами намечались спа-процедуры и массаж. Знаете про такой, с горячими камнями? А вместо этого я получила лед. Зато камней в избытке. – Она кивнула воображаемой подруге у меня за спиной. – Правда, холодных. Где-то там висит ненадетое платье и мается жених, потерявший невесту. Угадайте, сколько я заплатила за платье.

– Платье вас дождется, жених тоже. – Я поднес к ее губам кружку, и она допила положенные 24 унции. – Хорошо, что у вас есть чувство юмора.

– Не сочтите за юмор, но мне надо по-маленькому.

– С одной стороны, это хорошо. – Я посмотрел на спальный мешок и вспомнил, что она не может пошевелиться. – А с другой, не очень.

– С какой стороны смотрим на это мы?

– С той, которая позволила бы вам не опираться на больную ногу. – Я огляделся. – Все бы отдал за катетер!

– Нет уж, от этих штук меня тошнит. Я привыкла делать это в одиночестве.

Я достал из рюкзака свою широкогорлую походную бутыль и положил рядом с ней.

– А от этого не тошнит?

– Прямо в это?

– Ничего другого не остается. Вам некуда деваться, но я могу вам помочь. – Я открыл лезвие швейцарского армейского ножа. – Сейчас я разрежу на вас штаны. Под вами двенадцать футов снега, поэтому я вырою ямку, в которой поместится моя рука с этой бутылкой. Дальнейшие действия понятны?

– Понятны, но мне все эти действия не нравятся.

– Нам надо определить количество мочи и нет ли в ней крови.

– Крови?

– Из-за внутренних повреждений.

– Думаете, мне их недостаточно?

– Повреждений? – Она кивнула. – Достаточно. Но нам нужно знать наверняка.

Я стянул с нее трусики, отложил их в сторону, разрыл под ней снег, подставил бутылку, она воспользовалась здоровой рукой, чтобы немного приподняться, не меняя положение ноги, потом вопросительно взглянула на меня.

– Можно?

– Валяйте.

Через несколько секунд она покачала головой.

– Никогда еще не испытывала в присутствии другого человека такого унижения…

– Учитывая, что я не только ортопед, но и врач неотложной помощи, редко выдается хотя бы несколько дней, когда я не исследовал бы человеческую мочу. Вставлять катетер тоже то и дело приходится.

Она поморщилась, и струя прервалась.

– Вы в порядке?

– Да, просто нога… – Она легла поудобнее, и мочеиспускание продолжилось, доносился звук жидкости, наполняющей бутылку.

– У меня замерзли пальцы, – пожаловалась она.

– Если вам от этого полегчает, мои пальцы так замерзли, что вообще ничего не чувствуют.

– Представьте, полегчало!

Я попытался ее отвлечь.

– Большинство людей с повреждениями внутренних органов и с кровью в моче после несчастного случая попадают в отделение экстренной помощи.

Она покосилась на меня.

– Думаете, от этого мне станет лучше?

Я достал бутылку и стал изучать цвет мочи.

– Угу…

Она переводила взгляд с меня на бутылку и обратно.

– Многовато…

– Да. И цвет хороший.

– Кажется, раньше никто не комментировал цвет моей мочи. Я не знаю, как на это реагировать.

Я помог ей снова одеться, подоткнул под нее спальный мешок, укрыл. При этом избежать телесного контакта было невозможно. Я не мог не обращать внимания на ее наготу, трогательную уязвимость.

Я подумал о Рейчел.