Книга привидений лорда Галифакса, записанная со слов очевидцев

Книга привидений лорда Галифакса, записанная со слов очевидцев
Чарльз Линдли

Очевидцы сверхъестественного
Чарльз Линдли Вуд, лорд Галифакс, виднейший деятель Англиканской церкви, всю жизнь собирал свидетельства о существовании призраков и привидений, записывая наиболее интересные из них в домашний альбом, который между собой члены его семьи называли «Книгой привидений». Лорды и леди, эсквайры и добродетельные дворецкие, преподобные отцы и лихие летчики королевских ВВС – все они, зная об увлечении лорда Галифакса, повествовали о привидениях лично или присылали ему свои рассказы. Иной раз рядом с подписью очевидца появлялись подписи свидетелей. А в одном из рассказов подпись свидетеля особенно лаконична и впечатляюща – «Король». Да, августейший джентльмен также не избежал встреч со своими призрачными соотечественниками. Еще до своего выхода в свет «Книга привидений» приобрела поистине легендарную славу, а с тех пор, как в 1936 году, уже после смерти своего создателя, была опубликована его сыном, пользуется неизменным успехом у читателей.

Чарльз Линдли

Книга приведений лорда Галифакса, записанная со слов очевидцев

Charles Lindley

Lord Halifax's Complete Ghost Book

© ООО «ТД Алгоритм», 2015

* * *

Предисловие

С раннего детства «Книга привидений» моего отца была одним из самых ярких воспоминаний, связанных с Хиклтоном. Он относился к ней со всей серьезностью, делая собственноручные заметки и вынося ее по торжественным случаям, например, в Рождество, чтобы почитать нам вслух перед сном особенно любимые истории. Много раз после подобных вечеров мы, дети, спешили наверх, чувствуя, что коридор между библиотекой и нашими детскими, тускло освещенный масляными лампами и полный теней, таит множество опасностей, там было страшно оставаться одному и не стоило задерживаться.

Такое щекотание детских нервов даже в те дни одобрялось далеко не всеми; и я хорошо помню, как мать возражала, хотя, думаю, неизменно безуспешно, против того, чтобы «так пугать детей». Мой отец, однако, оправдывал подобный метод, считая, что он развивает воображение, и сами жертвы, увлеченные и завороженные чувством восхитительного ужаса, никогда не упускали случая попросить почитать еще.

Я часто думал о том, чем на самом деле так притягивали моего отца всякие страшные истории, которым отводилось далеко не последнее место в нашем детстве. Они пробуждали в нем врожденный интерес ко всему таинственному и романтическому, имевшему для него основное значение при оценке людей и вещей. Кроме неприглядных моральных качеств, лишь немногое казалось ему в человеке столь же отталкивающим, как отсутствие воображения, и каждодневная жизнь имела для него ценность лишь тогда, когда соотносилась с чем-то более глубоким, чем-то таким, что мы скорее чувствуем, нежели понимаем, воспринимаем неким более тонким инструментом, нежели разум.

И я не сомневаюсь, что на самом деле секрет привлекательности таинственных или так называемых страшных историй и происшествий заключался для него в том, что они давали возможность приподнять завесу над скрытыми от нас реалиями невидимого мира. Рассказ, который он сочинил сам и назвал «Призрак, явившийся полковнику П.», начинается следующими словами: «Где находятся умершие, те, кого мы любили и кто любил нас; и те, кому мы, возможно, причинили какое-либо непоправимое зло? Покинули они нас навсегда или порой возвращаются? А может быть, они все еще среди смертных, ведут то неопределенное, таинственное и ужасное существование, которое в древние времена связывалось с миром духов? <…> Мы не в силах объяснить связь между этим миром и тем, который нельзя ни увидеть, ни ощутить, но не в силах мы также и допустить, что преграда между ними непроницаема».

Здесь есть и романтика, и приключения, и таинственность, и потому эти истории достойны быть представленными широкой публике. Надеюсь, они помогут раскрыть еще одну сторону личности их собирателя и вызовут в читателях хотя бы долю того интереса, который представляли для него.

Эдвард Фредерик Линдли

Арфист из Инверари

Мистер Г. У. Хилл, который поделился этим случаем, был старинным другом лорда Галифакса и много лет служил секретарем Сообщества англиканских церквей[1 - Содружество англиканских церквей во всемирном масштабе. Начиная с 1867 года каждые десять лет эта взаимосвязь подтверждается на Ламбетских конференциях англиканских епископов. Встречи происходят в Ламбетском дворце – лондонской резиденции архиепископа Кентерберийского, который по должности является их председателем. Конференция не принимает решений, обязательных для всех церквей, но предоставляет возможность для консультаций и дискуссий. Ее отчеты и резолюции пользуются большим авторитетом.], возглавлявшегося лордом Галифаксом. Он несколько раз посещал Инверари-Касл, имение герцогов Аргайлов.

I

Лорд Арчибальд Кэмбел умер накануне Пасхи в 1913 году. На глаза мне попалось сообщение, что он был очень болен и перебрался из Кума в Инверари. Его сын, мистер Найл Кэмбел, получив сообщение об удручающем состоянии здоровья отца, приехал из Франции, куда он отправился на праздники. Узнав от своего друга, что до отъезда в Инверари лорд Арчибальд выражал сомнение в том, что вернется, и делал некоторые распоряжения на случай своей смерти, я написал мистеру Найлу Кэмбелу, который любезно послал мне письмо с описанием всех приготовлений к похоронам и попросил встретиться с ним в «Клубе холостяков» в один из вечеров после его приезда, чтобы поделиться новостями.

Я отобедал с мистером Кэмбелом, ставшим теперь герцогом Аргайлом, в его клубе 28 мая 1914 года и сообщил ему то, что слышал о его отце. Он сказал, что благодарен мне за эти сведения, так как они проясняют кое-какие загадочные обстоятельства. Тогда я упомянул истории, прочитанные мною в шотландских газетах. В одной из них рассказывалось о воронах, прилетевших из лесных долин и круживших над Инверари, пока его отец отходил. Говорилось, что так происходит всегда, когда умирает глава клана или кто-либо из его ближайшего окружения.

Мистер Кэмбел сказал, что вполне этому верит, хотя и не обратил внимания на птиц. Однако потом он сообщил, что на Лох-Файн видели лодку. В ответ на мои расспросы он пояснил, что, когда умирает глава клана или его близкий родственник, появляется небольшая лодка с тремя седоками на борту; считается, что один из них – святой Колумбан. Когда умирал отец мистера Кэмбела, лодка тихо проплыла по озеру и причалила к берегу. Затем прошла по суше и исчезла в том самом месте, где предки Кэмбелов построили церковь в честь святого Колумбана. Перед смертью отца эту лодку видело множество народа, и в том числе один «чужак», который не принадлежал к роду Кэмбелов, к тому же был не шотландцем, а саксом. Когда лодка проплыла по суше, этот человек воскликнул: «Смотрите, какой забавный дирижабль!».

II

В августе 1914 года я гостил в Инверари, приехал я туда 18-го числа после ланча. В тот вечер в библиотеке, где был подан чай, собрались сам герцог, его сестра (леди Элспет), епископ Аргайла и островов Шотландии, камерарий со своей женой, мистер Сэмюэл Герни и я. Мы пили чай, сидя вокруг большого стола, когда я услышал ужасный шум падающих книг. Казалось, что на пол открытой галереи, огибавшей библиотеку, полетели тома с целой полки. Я поднял глаза, но ничего не сказал. Никто не проронил ни слова, однако я заметил, что герцог и его сестра обменялись взглядами и затем посмотрели на меня. Сложилось впечатление, что никто другой ничего не слышал.

После чая герцог переговорил со своей сестрой, и они пригласили меня в отдельную комнату. Он сказал: «Вы слышали шум за чаем. Сестра и я заметили, что вы единственный из присутствующих, кто слышал».

Затем он поведал мне, что в этой части дома водятся привидения и что шум раздается здесь уже многие годы. Однажды воскресным вечером, когда герцог работал в библиотеке, грохот не стихал около часа. «Сестра все вам расскажет», – закончил он.

На другой день во время прогулки леди Элспет рассказала мне следующую историю. Она любезно сообщила, что они с братом считают меня одним из «избранных», потому что кроме них я единственный человек, который слышал шум. Она ожидала, что услышит грохот, так как, входя в библиотеку перед чаем, увидела «старика». Это был призрак арфиста, повешенного в Инверари людьми Монтроза[2 - Джеймс Грэм, маркиз Монтроз (1612–1650). Во время Гражданской войны командовал королевскими войсками в Шотландии. В 1644 году одержал победу при Типпермуре, а затем, 6 февраля 1645-го, – над маркизом Аргайлом.], преследовавшими маркиза Аргайла. Арфист всегда появляется в тартане[3 - Тартан – шотландская ткань с определенным клетчатым рисунком, традиционным для каждого клана.] Кэмбелов и совершенно безобиден. Она обычно и видит и слышит его, в то время как графу доступны только звуки.

Эта история поразила меня, потому что замок был сравнительно новым, его построили в 1750 году, причем в стороне от старого здания. Вероятно, бедный старик появляется на том самом месте, где росло дерево, на котором его повесили.

Леди Элспет также сообщила, что перед чаем ясно видела «маленького старичка» в галерее. Что касается остальных, она была весьма невысокого мнения о шотландских священниках и норфолкских коротышках[4 - Мистер Сэмюэл Герни был из Норфолка.]. Куда удивительней, по ее мнению, что ничего не заметили камерарий и его жена, в то время как я, природный сакс, услышал звуки. Я высказал предположение, что визит епископа – это хорошая возможность упокоить душу «маленького человечка», но она и слышать об этом не хотела. По ее словам, призрак был друг и в какой-то мере страж; он казался вполне счастливым и никому еще не причинил вреда.

С тех пор я часто слышал арфиста. В 1918 году, едва оправившись от тяжелой болезни, во время которой находился на грани жизни и смерти, я вновь отправился в Инверари. Меня поселили в комнате с примыкавшей башенкой, расположенной над Зеленой библиотекой. Во все две недели проживания меня не оставляло чувство, что в комнате и башенке, которую я использовал в качестве гостиной, кто-то незримо присутствует.

Я ни с кем не делился своими ощущениями, кроме тетушки герцога, ныне покойной миссис Кэллендер, которая спросила, где моя спальня. Когда я сказал ей, она ответила: «Я знаю, я видела!» И затем приложила палец к губам.

Уже собираясь уезжать из Инверари, я поинтересовался у леди Элспет, почему она поселила меня именно в этой комнате, на что она ответила: «Для вашего же блага. Моя тетушка леди Мэри Глин, которая перенесла недавно тяжелую болезнь, наверное, умерла бы, если бы не заняла ту самую комнату».

Другие люди тоже видели арфиста. Леди Джордж Кэмбел видела его в Голубом зале, находящемся в той же части замка, что и комната, где жил я. А одна из ее дочерей видела его на лестнице. Ночью часто доносятся звуки арфы. Прошлой осенью в замке гостила миссис Йен Кэмбел, у нее с собой была арфа. Она занимала ту самую комнату, а арфу держала в башенке. Ночью она услышала, как кто-то играет на инструменте, и это, конечно же, был «маленький человечек». То же повторилось и в последний визит леди.

III

Вновь я посетил Инверари в конце октября 1922 года. Герцогу нездоровилось, и он рано ушел к себе, решив, что не сможет на следующий день присутствовать на похоронах маркиза Бридэлбейна.

В тот вечер леди Элспет и мистер Йен Кэмбел, молодой человек лет девятнадцати, внук лорда Уолтера Кэмбела и второй наследник герцога, сидели в Зеленой библиотеке, к которой примыкает круглая комната башни. Внезапно они услышали грохот падающих книг, и через несколько минут дверь из библиотеки в башню распахнулась. Ничего видно не было, но кто-то вошел и неторопливо шаркал по комнате. Леди Элспет и мистер Йен Кэмбел побежали наверх сообщить герцогу, который сказал, что это, должно быть, «старик», пришедший, скорее всего, по случаю похорон лорда Бриделбейна. Нет ничего необычного в явлении призраков, когда умирает знатный член клана.

Вскоре герцог написал мне, чтобы рассказать о дальнейших событиях; в тот же день я получил письмо от леди Элспет, которая сообщала, что «маленький арфист был очень деятелен» во время похорон. Вероятно, таким образом он выказывал недовольство по поводу отсутствия главы клана на погребении своего вассала.

Человек в железной клетке

Эта история очень нравилась лорду Галифаксу. Ее предваряла следующая заметка: «Я подтверждаю, что это точная копия рассказа, записанного мистером Пеннименом, о привидении, обитавшем в гостинице в Лилле. О. Баррингтон».

Вы выразили желание узнать, как можно верить истории, искаженная версия которой появилась недавно, после тридцати- или сорокалетней паузы, как «подлинный рассказ о привидениях». Поэтому я изложу события, о которых около года назад напомнила мне моя старинная приятельница, дочь покойного сэра У. А. Курта. Она прислала мне альбом, в котором был записан этот рассказ, прося прочитать его и дать мне знать, есть ли в нем, по моему мнению, хоть доля истины. Она дружила с моей матерью и всей нашей семьей, и так как ни разу не слышала никаких упоминаний об этой истории, то и не могла поверить, что это правда. Я прочла рассказ с превеликим удивлением. Совершенно ясно, что он не мог быть написан ни одним членом нашей семьи, жившим в то время, или же близким человеком. В нем содержалось множество ошибок, например, в именах; тем не менее, отдельные части были так близки к истине, что я пришла в искреннее недоумение. С тех пор миновало столько лет, и так много всего случилось, что тот случай почти стерся из моей памяти, поэтому мне было непросто припомнить подробности. Однако в конце концов мне удалось это сделать, и теперь я готова удовлетворить ваш интерес.

Отец, мать, я, мои сестры и один из братьев (другой, Гарри, еще учился тогда в Вестминстере) уехали за границу поздней осенью 1785 или 1786 года. Мы, дети, должны были изучать французский. Посетив два или три города, наши родители решили обосноваться в Лилле. Там можно было получить неплохое образование, к тому же в тех местах у нас были хорошие знакомства.

Наше временное жилье оказалось чрезвычайно неудобным, и отец вскоре стал присматривать дом. Он нашел большой и красивый особняк, который всем нам пришелся по душе. Назначенная плата казалась необыкновенно низкой даже для тех мест. Разумеется, мы согласились и вскоре переехали.

Примерно три недели спустя мы с матерью отправились в банк, чтобы получить деньги по аккредитиву. И так как нам выдали большую сумму шестифранковыми монетами, которые мы не могли взять с собой, банкир предложил отправить к нам домой клерка. Он спросил адрес и, когда мы сообщили, что наш дом находится на площади Золотого Льва, очень удивился. Он сказал, что там нет ничего подходящего для нашей семьи, за исключением долго пустовавшего дома, в котором обитают призраки. (Это было произнесено самым естественным тоном и вполне серьезно).

Мы рассмеялись и попросили клерка не упоминать об этом при слугах. На обратном пути она заметила с улыбкой: – Думаю, Бесси, это то самое привидение, которое разбудило нас, топая наверху.

Мы с матерью спали в одной комнате, и три или четыре ночи подряд нас будили медленные шаркающие шаги наверху; мы думали, что это ходит кто-то из слуг. Наша прислуга состояла из трех англичан – лакея, служившего у нас много лет, кучера и конюха, а также трех англичанок – горничной моей матери, она же и экономка, моей личной служанки и няни. Все они потом возвратились с нами в Англию и никогда не думали оставлять нас. Прочая женская прислуга, а также дворецкий, повар, лакей и Луи (мальчик, который с нами приехал) были из местных.

Через несколько дней после нашего визита в банк, вновь проснувшись от звука шагов, матушка спросила Кресвел, свою горничную, кто спит в комнате над нами.

– Никто, госпожа. Там большая пустая мансарда, – ответила она.

Через неделю или дней десять как-то утром Кресвел подошла после завтрака к моей матушке и сообщила, что французские слуги поговаривают о том, чтобы взять расчет, так как считают, что в доме нечисто.

– И в самом деле, госпожа, рассказывают страшную историю о молодом человеке, который унаследовал этот особняк и поместье, где родной дядя заключил его в железную клетку в этом самом доме, – поведала она. – Поскольку он исчез и больше не появлялся, думали, что он был убит здесь. Дядя спешно покинул дом и после продал его отцу человека, у которого вы его сняли. Никто не задерживался в нем дольше нас, потому-то он и пустовал.

– А ты, Кресвел, сама в это веришь? – спросила матушка.