Экстремум Феба

– И то верно. Кому нужна колонизация, если свои проблемы разобрать здесь… ну, на Земле-то, не можем.

– Искали выгоду, не нашли. Ископаемые выгоднее копать в «белтах», всё взрыто, ты только собирай. Чем с красной возить или там выживать.

– Не будьте столь пессимистичными, – вклинилась в разговор Масуйо, – придёт время, появятся технологии для изменения климата, тогда и займутся преобразованием.

– Да никто не будет этим никогда заниматься! Это невыгодно, – возразил полковник. – Ради чего изменять климат там, если копаться приноровились аватарами, да и в поясах материалов столько, что за тысячи лет не выкопаем. А как они когда-то продвигали идею второго резервного мира? Да чушь собачья, они уже поняли это, зря, что ли, строят «сестёр».

– Ну «Альфу и Бету» построят к сто десятому, до Центавры долетят они только к сто семьдесят пятому, а получилось ли всё, мы узнаем только в восьмидесятых следующего столетия, – девушка задумалась, – так что… куча времени, чтобы освоить и Титан, и Марс, да и не только.

– Господи, – возмутился Олег, – да никто не будет осваивать их для жизни. Выгода там копать аватарами и всё!

– Это пока, – стояла на своём Масуйо, – вот на Титане же весь проект под вопросом теперь из-за того, что людей там нет. И сейчас летим мы. А точнее, везём Джованни, чтобы он разбирал их косяки.

– Так и дальше будет, пошлют одного инженера и всё. Зря, что ли, они все поддержали поправку «правила двух»? – соглашался с полковником итальянец, – я до сих пор удивлён, как нас троих в обход всем регламентам отправили.

– Мне тоже кажется, что глупую поправку приняли, – согласилась с этим Масуйо. – «Не больше двух живых на один космический международный объект».

– Контролировать проще им, – размышлял полковник, – какое им дело, что нам морально тяжелее?

– Да никакого, – фыркнул Джованни.

– А что, разве количество случайных инцидентов уменьшилось? Никак нет! Зато по «шапке» стали получать чаще. Вот и оно, решают те, кто в космосе-то и не был.

– Боятся за свои «бабки», – вновь фыркнул итальянец.

– Сброс груза через пять, четыре, три, две, одну… грузовой лунный модуль успешно отсоединён, – доложила Масуйо.

– «Восход-один», как слышите? Груз на «Звено-один» отправлен по назначенной орбите. Мы выходим на развёртывание основного ядерно-импульсного двигателя, – вёл отчёт Рагинин.

– Слышим вас слабо, по завершению развёртки скорректируйте курс отхода на Титан. Как слышите?

– Вас слышу хорошо. Завершим развёртывание и запросим корректировку точки отхода на Титан, – подтвердил полковник.

– «Восход-один», как слышите? Пятьдесят три минуты пятнадцать секунд с момента запуска основного двигателя. Ждём разрешения открыть внутренние жилые отсеки на момент сброса перегрузки, – отправил запрос на Землю полковник Рагинин.

– Сколько там, пару минут сейчас задержка связи? – уточнил Джованни. – Какой же всё-таки стыд! Сто десять лет в космосе, а «опорожняться» приходится под себя в тряпки, пока не дадут разрешения на открытие внутренних отделений.

– Ну почему же в тряпки, – рассмеялась девушка. – Анаэробные гель-вставки.

– Да какая разница, пусть даже батарейки подзаряжает, всё равно «под себя», – возмущался, вновь испытывая чрезмерные перегрузки, итальянец.

– А ты как хочешь? Вообще не «ходить»? – с ухмылкой поинтересовался Олег.

– Была же разработка имплантов. Свернули… не профинансировали!

– Те, что якобы будут продукты расщеплять и «запрессовывать»?

– Да, – подтвердил тот.

– Ну, знаешь ли, мне комфортнее живётся, когда я не напичкана всякой инженерной ерундой изнутри, – размышляла Масуйо.

– Хочешь не хочешь, но если СЖО уже подключается, то и ту штуку если бы ввели, пришлось бы ставить, – объяснял полковник.

– Да это и коту понятно, – соглашалась девушка, – просто как по мне, уж лучше так потерпеть. Ничего, сейчас откроются отсеки, всё почистим, обновим.

– Вот и ответ, – доложил полковник, принимая сообщение с Земли и включая его по внутренней связи.

«„Гюйгенс-один“, как слышите? У нас плохие новости. На лунной станции „Звено-один“ произошёл взрыв по непонятным нам пока что причинам. Соседняя исследовательская станция „Альтаир-три“ уже получила доступ и выдвинулась на помощь. Сообщений о выживших нет. Принимая во внимание все факторы, мы приняли решение не останавливать вашу экспедицию на Титан…» – послышалось лёгкое шипение в эфире, означающее то, чтобы запись продолжалась, спустя секунды голос добавил: «…Олег, прими мои соболезнования».

Масуйо, с наворачивающимися на глаза слезами молча смотрела на неподвижного полковника, держащего палец у переключателя связи.

– Слышу вас нормально. Задержка семь минут. Что ж, продолжаем «путь», – сухо произнёс Олег и переключил тумблер.

Члены экипажа межпланетного пилотируемого корабля «Гюйгенс-один», не произнося ни слова, следили за показаниями приборов до поступления следующего сообщения:

«„Гюйгенс-один“, как слышите? Разрешаем развернуть внутренние жилые отсеки в процессе охлаждения двигателя».

– Слышим вас нормально, задержка двенадцать минут. Начинаем развёртку жилых помещений. Двигатель в процессе охлаждения будет находиться ещё семьдесят одну минуту, – передал показания на Землю полковник.

– «Гюйгенс-один», как слышите? Скорректируйте направление торможения, – прозвучал голос с Земли по внутренним каналам связи спустя семь месяцев полёта.

– Слышим вас нормально. Задержка четыре часа десять минут и пять секунд. Запускаем корректировку направления пути торможения, – отчитался полковник.

– Джови, нужна твоя помощь, – позвала Масуйо, – смотри, вот эта разница сейчас наблюдается относительно отчёта с «Титан-Орион».

– Да, странно. Тот ГОК, конечно, потяжелее нас был, но не думаю, что должна быть столь сильная разница в ускорении.

– Вот и я не пойму что-то, – размышляла вслух девушка.

– А что на Земле говорят по этому поводу?

– Пока ничего, точнее, только корректировки чаще получаем.

– Это я заметил. А двигатель как?

– Потребление в разы выше сейчас идёт, тоже не понимаю почему. Олежка, идеи есть?

– Инопланетяне на Титане тянут нас лучом к себе, – усмехнулся полковник.

– Да ну тебя, я серьёзно.

– И я серьёзно. Что-то с притяжением. Не зря же все приборы фиксируют разницу. И чем мы ближе к спутнику, тем сильнее изменения относительно показателей всех старых станций, что летали до Сатурна до нас.

– Время выбрали неподходящее, другие его спутники находятся на более близких орбитах, – предположил итальянец.

– В другое время летели бы два года только в одну сторону, – размышлял Рагинин.

– Ну, будем чаще корректировать и сильнее тормозить. Расчётного топлива всё равно хватит на три, а то и четыре перелёта, – сделала заключение Масуйо.