Экстремум Феба

– Олег, знаешь что, – обратилась девушка, – поставить задачу не так уж и сложно, я считаю сложно найти мотивацию, продолжать пытаться, когда раз за разом в ответе получаешь неверные значения. Как те, к примеру, что пытаются тест личности систематизировать.

– Согласен с тобой, – поддержал Рагинин, – тут нам ставят задачу и всё, нужно работать, как ни крутись. Так что не переживай ты за срок, не столь долгий. Сейчас сбросим посылку, Рена заждалась её уже там, наверное, – следя за показателями, рассуждал полковник. – Развернём главный движок и в путь, на всех парах до Титана. И здесь внутренние комнаты откроем. Развеешься.

– Тут уж есть, где «развеяться», ага, конечно. Дополнительные десять квадратных метров ничего не значат.

– Это ты сейчас так говоришь. А вот откроем консервы да с чайком горячим.

Девушка мило засмеялась, и, переключая режимы отображения, указала на один из мониторов:

– Ребята, вы заметили, кстати, синхронный переводчик ругательства-то оставляет на вашем родном языке.

– Да, мы просили это сделать в прошлый раз. Иногда это сильно мешает работе. Непонимания, конфликты.

– Машины до сих пор не умеют правильно улавливать тонкости нашей речи.

– Не то слово, – соглашался Олег, – может, и поэтому эти железяки там не отвечают.

– На Титане-то?

– Ну.

– Не поэтому, – вклинился немного пришедший в себя инженер, – искажения там сильные и помехи.

– Роверы же работали, и ничего. Даже те, что назад вернулись.

– Рискнули мы сильно, перейдя на новые стандарты связи, думали, такая мелочь не может изменить ситуацию в корне…

– Ерунда какая-то, что, альтернативных, ну там, резервных каких, на этот случай не предусмотрено?

– Разумеется, предусмотрено. Только вот и они не выходят на связь.

– Дак, может, и нет там ничего, ну я про то, что разбилось все.

– Тут всё начинается ещё необъяснимее, наземные станции и роверы, что были отправлены туда ранее, успели отправить запись посадки комплекса.

– Да, я слышал про это, – вспомнил полковник, – но записи так мне увидеть и не посчастливилось.

– В этом и суть, что передать съёмку посадки с двух роверов и одной станции мы успели, а после…

– Что, все перестали выходить на связь? – опередил его Олег.

– Именно так. Дальше ещё хуже ситуация: оставшиеся исследовательские аппараты других стран, все, что были, направились в зону посадки, но и они перестали выходить на связь.

– Да-а, – протянула Масуйо, – мне-то практически и не рассказали об этом.

– Мне так же. Ну, тут удивляться нечему. Это не наша с вами юрисдикция, не наша работа. Вы тут, – полковник повернулся к девушке, – только для того, чтобы лучше и, так сказать, в режиме реального времени наблюдать работу своего двигателя. Кстати, как он там?

– Всё, как и на беспилотных пусках. Пока что задержка передачи была минимальная, поэтому разницы сейчас не вижу. Да и при курсе уже на Титан, надеюсь, что всё отработает, как и на предыдущих запусках.

– Комплекс, ну тот, что уже там, доставлялся с этими двигателями?

– Да, разумеется, иначе срок бы составил не шесть месяцев, а все два-три года.

– И как он отработал? – поинтересовался инженер.

– Идеально. Другими словами и не описать. Мы тогда всей командой удивились, что даже при такой задержке в связи двигатель корректировался искусственным интеллектом идеально. Постойте, а разве не ваша команда принимала участие в разработке сплавов для экрана?

– Всё верно, одно из наших достижений, – подтвердил итальянец.

– И что, вам даже не рассказали, как оно отработало?

– Всё, как и обычно, наверное, – вклинился полковник, – смею предположить, что их оповестили сугубо в том, как отработал сплав, а при каких условиях его использовали, они, наверное, додумали сами из неофициальных источников.

– Ха, – усмехнулся Джованни, – полная правда. Уже при подготовке к этому полёту я узнал детали того, что нас будет доставлять на Титан.

– Вот они, рамки строжайшей секретности, – пробурчал полковник, – по прилёту и эти логи почистят, и вырежут большую часть, чего слышать не положено.

– Ты как, Джованни? – наблюдая бледное лицо итальянца, покрытое мелкими каплями пота за маской лёгкого скафандра, спросил Олег.

– Не думал, что длительные перегрузки перенесу так тяжело, – отвечал тот, – двигатели придумали, а сами-то не готовы.

– Да, согласен с Вами, не для каждого они. Обратная дорога легче покажется, – старался обнадёжить полковник. – Вот, кстати, мы сейчас кому на «Звено-один» груз отправим, там именно эту проблему решают.

– Проблему перегрузок? – поинтересовалась Масуйо.

– Да, Рена Петерс, отличный микробиолог и генный инженер. Полгода назад я её доставлял на Луну. Дала слово, что практически последний этап проверок воздействия на организмы будет проверен.

– Почему Луна? – поинтересовался Джованни. – Из-за гравитации?

– Если честно, я, как и всегда, знаю постольку поскольку. Но вроде бы там комплекс мелких пусковых ракет, что использовались ещё при попытках колонизации Марса. И они каким-то образом могут пригодиться в исследованиях.

– Малый двигатель выключен, – доложила Масуйо, – запущен процесс торможения. Два часа пятнадцать минут до сброса лунного грузового модуля.

– Принял, работаем по плану, – отчитался полковник. – «Восход-один», как слышите? Сверьте расчётное время сброса лунного грузового модуля.

– Слышим вас хорошо. Два часа четырнадцать минут и двадцать семь секунд. Рассинхронизации нет. Искажений не замечено, – отвечали с Земли.

– Да-а, Марс, – вспомнив упоминание красной планеты, протянул Джованни, слегка приноровившийся к тесным условиям полёта, – сколько о нем грёзили, строили планы.

– Ага, – поддержал разговор полковник, – ты чё? Колонизируем, «Новая Земля», только наука и прогресс!

– Да-да, ещё что там пытались форсировать? Сейчас вспомню дословно, – задумался итальянец: – «Новый мир для любого, независимо от вашего статуса на Земле».

– И ведь верили же, – усмехнулся Олег, – сколько «бабок» туда втюхали, а результат?

– Ну, ты уже называл один из результатов, вон на «Звене-один» Луны.

– А-а, да, куча пусковых ракет покрывается лунной пылью без дела. Да и это самая мелочь из всей сложившейся ситуации.