Цветок мака

Цветок мака
Бронислава Антоновна Вонсович

Трудно устоять перед котиком, особенно если котик – наследный принц Гарма. Очень большой чёрный котик, ведь Эвальд – из потомственной семьи оборотней-пантер. Красивый, избалованный, безответственный – разве может быть хуже выбор для серьёзной девушки, привыкшей уважать других за дела и умения? Но что если Эвальд сумеет измениться ради любимой?

Бронислава Вонсович

Цветок мака

Глава 1

Асиль

Я родилась в то время, когда по всей степи вспыхивали яркие алые пятна цветущих маков. «Знак судьбы», – сказал отец, и меня так и назвали – Асиль, цветок мака. Ребенком я была поздним, родители оба были немолоды, может, поэтому мне позволялось многое из того, что не дозволено орочьей женщине. А может, потому, что и семья наша была не совсем обычна для нашего племени: жена у отца была только одна, хоть он и мог позволить себе нескольких. Четыре у него и были до того, как он встретился с мамой, но когда она решила остаться в Степи, то стала единственной, поскольку таковым оказалось ее условие. Отец весьма неплохо по орочьим меркам обеспечил бывших жен, но полностью из своей жизни никого не вычеркнул. Старшие сыновья часто приезжали, и никому он не отказывал в помощи или совете. Остались ли его бывшие жены в обиде? Возможно, но я об этом ничего не знаю. В нашей семье детей было двое: я и мой старший брат Шуграт.

Моя мать к моменту встречи с отцом была туранской королевой. Гордая и независимая, поначалу она ни в какую не принимала ухаживания со стороны дикого для нее мужчины. Отец не хотел, чтобы его любимая женщина чувствовала себя несчастной, и отправил сообщение тогдашнему туранскому королю Генриху, что тот может получить жену и старшего сына, заплатив за них выкуп. «Королева Инесса и кронпринц Гердер погибли, – гласил ответ. – Мне не нужны самозванцы». При этом король точно знал, что это не так: брачная татуировка должна была указать на то, что жена жива. Для матери это стало ударом, поэтому, когда ей выдалась возможность бежать из Степи в Гарм, она отказалась. «Я умерла для Турана, – решила она. – И для Генриха». Гердер, ее старший сын и мой единоутробный брат, так ей этого и не простил, посчитав такой поступок предательством по отношению не только к стране, но и к нему лично. Он вернул свое законное место, но с матерью больше никогда не встречался, да и писал ей крайне редко, хотя раньше, по ее словам, они были очень близки. Но когда мама направила к нему Шуграта, то Гердер, на тот момент уже туранский король, от брата не отрекся, принял его и оказал посильную помощь. Сейчас между нашими народами уже шли переговоры об обмене посольствами между Тураном и Радаем.

Брат очень гордился своим городом, хотя мама с усмешкой говорила, что это просто большая деревня и не более. Но все же Радай – первое орочье поселение, и дом наш, пусть его и нельзя было назвать дворцом по человеческим меркам, был довольно велик и даже имел сад. А в саду был – небывалая роскошь – пруд с рыбками, там любили сидеть в жаркие дни жены моего брата. Было их пока две, но Шуграт останавливаться на таком ничтожном гареме не собирался. У правителя всего должно быть много, считал он. Но собирать абы кого ради количества он не хотел, каждая новая кандидатура внимательно рассматривалась и пока отвергалась, что нас с мамой вполне устраивало. Мне казалось, что и две много: они и так постоянно ругались между собой, пытались привлечь внимание брата, найти поддержку у нас с мамой.

Отец умер в самом начале строительства орочьего города и не увидел, как мечта сына становится повседневной жизнью. Родители хотели отправить меня учиться магии в одно из заведений человеческих поселений, но смерть отца внесла свои поправки. Шуграт все откладывал и откладывал мою поездку, уверяя, что не может обеспечить безопасность. Это было действительно так: в Степи шли постоянные стычки между разными группами орков, но в последнее время брат подмял под свою руку большую часть, а мелкие племена приутихли и не рисковали с ним связываться – месть приходила незамедлительно и была очень жестокой, такой, чтобы и внуки помнили: Шуграта задевать себе дороже. Мама говорила, чтобы я не волновалась, и утверждала, что часть дисциплин я смогу сдать уже прямо сейчас. Сильная магичка, она занималась со мной очень много. Ей хотелось, чтобы жизнь моя прошла не так, как это принято у орков, у людей все же женщины имели свободы больше, не столь были подчинены мужчинам, а магички и вовсе достаточно независимы. Но маки отцвели уже двадцатый раз со дня моего рождения, а Академия была все так же далека, как и желанная свобода. Все мои дни протекали внутри дома. Были они тихими, размеренными и спокойными, наполненными домашними делами и занятиями с мамой.

И сегодня все шло как обычно. Ничто не предвещало туч, что уже собирались над моей головой, грозя пролиться ливнем с молниями и градом.

– Шуграт, говорят, что скоро приедут люди из Гарма, – мама начала издалека.

– Это так, – важно кивнул он. – Мы будем заключать договор. Довольно мы уже повоевали с гармцами. Пришло время торговать.

Но сегодня маму не волновал ни союз с многолетним противником, ни развитие торговли с ним же, хотя в другое время она не преминула бы поговорить с братом об этом.

– Охрана их будет вполне достаточной, чтобы отправить Асиль с ними, не дожидаясь осени. Она сможет пока снять жилье и, возможно, сдать несколько экзаменов.

– Нет, – ответил брат – Асиль никуда не поедет. Я собираюсь выдать ее замуж.

Его слова были столь для меня неожиданны и так резко отличались от того, что он говорил ранее и обещал папе, что я совершенно растерялась и ничего не могла на это возразить.

– Замуж? – возмутилась мама. – Но это прямое нарушение воли твоего умершего отца. Ты не можешь обречь сестру на такое!

– Я не могу позволить ей вести жизнь, которая порочила бы меня как вождя, – надменно бросил Шуграт. – Она, конечно, уже не столь юна, но красива и из хорошего рода. Любой соседний вождь был бы рад взять ее в жены.

– Что ты говоришь, Шуграт? – вознегодовала мама.

– А что такого? Не ты ли сама утверждала, что принцессам следует вступать в брак, скрепляющий союз между странами. Чем моя сестра не принцесса? Вот я и собираюсь скрепить. Сразу после отъезда гармцев отпразднуем свадьбу.

– Что может скрепить шестая или седьмая жена? Да ее просто используют и отбросят.

– Ты же была у отца единственной, вот и научи сестру, как это сделать. Пусть отбросят остальных. А мне нужен верный союзник.

– Шуграт, твой отец меня любил. Я не могу научить этому.

– Асиль красива, – равнодушно сказал брат. – Она сможет заставить себя полюбить. Да ее уже любят столько лет, если так упорно добиваются.

Я слушала его холодные слова, и мне становилось страшно и горько. Я не могла представить свою жизнь такой, как у жен брата, в вечных интригах и скандалах. Да еще и в постоянных переездах с места на место, ведь город у орков пока был только один, остальные, кому не повезло здесь поселиться, так и кочевали по Степи, не задерживаясь нигде надолго.

– Шуграт, я не хочу, – попыталась воззвать я к его сердцу. – Отец мне обещал…

– Асиль, женские желания переменчивы, как весенний ветерок, – ответил он с покровительственной улыбкой. – Сегодня не хочешь, завтра передумаешь. И обещал тебе не я. Не волнуйся, я выбрал тебе хорошего мужа. Он давно к тебе сватался, я все отказывал, но пришло время дать согласие.

Брат говорил, будучи полностью уверенным в своей правоте, он не собирался выполнять просьбу отца. Слово, данное другим женщинам, для моего брата ничего не стоило. Он принял решение. И слышать меня не хотел.

– Гренет? – сухо спросила мама.

– Да, – довольно сказал брат. – Он мне обещал…

– Он много мог тебе обещать, – снисходительно бросила мама, – да только выполнять ничего не будет. Неужели тебя ничему не научила история с твоим советником? Шаграт, что о тебе подумают орки, узнав, что ты нарушил слово отца?

– Слово отца – не мое, – зло сказал брат, который очень не любил вспоминать о своем советнике, чуть не заманившем его в ловушку в не столь далеком прошлом. – Мне нужны союзники. На кого я смогу опереться, как не на мужа сестры?

– У которого еще пять жен, и у каждой свои интересы, – насмешливо сказала мама. – Шуграт, опираться надо на собственную семью. Поверь, сестра, как обученная магичка, будет для тебя полезнее. А все эти временные союзы…

– Мама, да зачем нужна магия женщинам? – Недовольная гримаса брата ясно показала, что он про это думает. – Для Асиль хватило бы пары бытовых навыков да иллюзий. Женщина должна услаждать мужской взор, и этого вполне достаточно.

– Шуграт, твоя сестра обладает хорошим Даром, не столь большим, как мои старшие дети, но выше твоего. Преступление хоронить ее в Степи. Она уже сейчас почти состоявшийся маг, – горячо заговорила мама.

– Это решать уже ее мужу, – упрямо возразил брат. – Захочет – вообще наденет антимагические браслеты. Не всякому понравится, когда жена может молнией запустить или чем похуже. Нам и шаманства хватает, не нужна нам человеческая магия.

– Что ж ты Гердера именно о магической помощи просить хотел? – ехидно сказала мама.

– Но он же сам меня и убедил, что орочьим вождям этого делать не следует, – невозмутимо ответил Шуграт. – Я с ним согласился. Чем ты сейчас недовольна, мама?

Не будет академии, не будет магии – не будет ничего, кроме Гренета, от которого будет зависеть моя жизнь. Я хорошо помнила этого орка. Старше брата лет на пять, сухой, поджарый, он напоминал степного волка, хитрого и изворотливого, под шерстью которого скрывались многочисленные шрамы. И мне он совсем не нравился, но не потому, что щеку его уродовал след от магического удара – такими отметинами здесь были украшены многие, они скорее являлись предметом гордости для тех, кому удалось пережить магическую атаку. Нет, мне не нравились его взгляд, грязный, обволакивающий, и его звериная хитрость, проскальзывавшая в словах и поступках. Отец никогда ему не доверял, даже когда они действовали заодно.

– Шуграт, сестра – это не вещь, которой можно расплатиться и забыть, – продолжала взывать к брату мама.

– Я это прекрасно понимаю, – огрызнулся он. – И беспокоюсь исключительно о ее счастье. Женщине нужны муж, который о ней заботится, и дети, которые радуют ее сердце. И дом, красивый уютный дом. Гренет строит свой город. Сестре будет хорошо с ним.

– Шуграт…

– Я сказал. Вы всего лишь женщины и должны подчиняться мужским решениям. Слишком много воли дал вам отец. Но все это закончилось, пора понять.

Он небрежно отстранил мать и ушел. Она стояла, высокомерно вскинув голову, и презрительно смотрела ему вслед, но было видно, что поступок сына ранил ее в самое сердце. Умом я понимала брата. Стремление Шуграта, полукровки, быть больше орком, чем чистокровные соплеменники, не отступать ни от каких традиций. Да, все это я понимала. Понимала, но принять такое отношение никак не могла.

– Нужно было нам уезжать сразу после смерти твоего отца, – внезапно сказала мама. – Но я все боялась оставить Шуграта одного. Он был слишком молод и вспыльчив, мог наделать глупостей. Но, к моему огромнейшему сожалению, он все равно их делает, есть я здесь или нет.

– Что же теперь будет со мной? – растерянно спросила я.

– Ты, часом, не хочешь за этого Гренета? – прищурилась мама.

– Нет.

Здесь у меня даже сомнений не было. Меня передергивало только от одного воспоминания о том, кого предназначил мне в мужья Шуграт. Меня всегда удивляла эта вопиющая несправедливость по отношению к орочьим женщинам: у них не было не только права выбора, у них не было вообще никаких прав.