Этюд в тонах Шарлотты

Так что я заговорил первым.

– Привет, – глупо, вполне в моем стиле. – Я искал тебя.

Она широко распахнула глаза и тут же зажмурилась; было видно, что девушка быстро прокручивает что-то в голове.

– Это из-за Добсона.

Я не стал спрашивать, откуда она знает. Это же Холмс. Но, чтобы получить объяснение, удивленный вид пришлось-таки принять.

– В общем, Том написал Лене, Лена написала мне. Довольно просто. К сожалению, я была в этом, когда получила сообщение, – она расстроенно указала на свой наряд, – так что решила не появляться в таком виде в общежитии. Дурной тон – в ночь убийства быть одетым, как грабитель, особенно имея свои счеты с убитым.

– А, – проговорил я. – А что ты хотела украсть?

Шарлотта еле заметно улыбнулась.

– Пипетки, – ответила она. – Я отправилась в свою лабораторию сразу после ночного обхода.

– Да ты настоящий ботан, – сказал я, засмеявшись, и улыбка вновь появилась на ее лице, на этот раз никуда не исчезнув. Невероятно. – У тебя своя лаборатория? Хотя нет. Потом. Добсон мертв, и мы с тобой, определенно, главные подозреваемые, а мы тут ржем.

– Я знаю. – Она потерла глаза. – Знаешь, сначала я подумала, что ты пришел обвинить меня.

Мои брови едва не уползли на затылок от удивления.

– Вовсе нет…

– Я уже поняла, – резко оборвала меня Шарлотта, пробегая по мне внимательным взглядом.

Меня словно рентгеном просвечивали. Ее глаза скользили по моему лицу, пальцам, моим стертым кедам.

– Но я сказала ему, что убью его. По идее, я должна быть твоей главной подозреваемой. А это не так.

На этот не-вопрос у меня имелось множество ответов, например: «Я – Ватсон, для меня генетически невозможно подозревать тебя» или «В моих фантазиях ты никогда не была злодейкой, всегда только героем». Но все, что приходило мне в голову, звучало либо пафосно, либо сопливо.

– Ну, ты говорила, что можешь себя защитить, – сказал я ей наконец. – Так что, если бы его убила ты, готов поспорить, нашлось бы человек двадцать свидетелей того, как он сам приставлял себе к голове пушку.

Холмс пожала плечами, явно довольная услышанным. Минуту мы сидели молча; где-то вдали защебетали птицы.

– Знаешь, – сказала Шарлотта, – этот ублюдок с первого дня домогался меня, как только мог. Орал мне вслед, совал записки под дверь. Шлепнул меня по заднице в очереди на завтрак в тот день, когда брат приехал ко мне на выходные. – Она покачала головой. – Для меня это было непросто, но я не сожгла его напалмом. И даже не расстреляла с дрона. Хотя Майло разработал целый план: подождать несколько лет и сделать так, чтоб он просто исчез из своей постели, словно похищенный инопланетянами. По крайней мере, он так говорил. Пытался меня подбодрить… – Холмс осеклась; было видно, что она сказала больше, чем намеревалась. – Вообще-то я должна все еще злиться на тебя.

– Но ты не злишься.

– Вот что, хватит нам мыть кости Добсону. – Шарлотта поднялась на ноги и, секунду помедлив, протянула мне руку.

– Не думал, что ты так трепетно относишься к мертвым, – ответил я. – Всего пару часов назад он был жив и здоров и буквально нарывался на порцию напалма.

Вдали поднималось солнце, словно кто-то неторопливо тянул его вверх за невидимую нить. Небо заиграло красками. Волосы Шарлотты отливали золотом, на щеках тоже были золотые блики, а в глазах читалось какое-то сверхъестественное знание.

В тот момент я был готов идти за ней хоть на край света.

– Хватит обсуждать Добсона, – сказала она, двинувшись на противоположную сторону двора, – потому что пора пойти осмотреть его комнату.

Я резко остановился:

– Прости, что?

Было уже десять минут восьмого, а мы должны были подняться на второй этаж Миченера. Я не представлял, как нам удастся незаметно прошмыгнуть мимо стола миссис Данхэм, не говоря уже о толпе первокурсников, направляющихся в душ перед завтраком. Тем временем Холмс, нахмурившись, что-то быстро прикинула, а затем тихо скользнула к заросшему плющом зданию.

Мне было велено ждать, пока она, пригнувшись к земле, исследовала сантиметр за сантиметром. Следы, осенило меня. Кто-то, как и мы, мог попытаться проникнуть в комнату Добсона таким путем. Я беспокойно огляделся, не следит ли кто, но кроны ясеня надежно скрывали нас от посторонних глаз. Слава богу, этот Шеррингфорд был чертовски живописным.

– Четыре девушки. Гуляли здесь вчера вечером, – наконец резюмировала Шарлотта, поднимаясь на ноги. – Их угги хорошо отпечатались. Но в одиночку здесь никто не ходил, даже чтобы покурить. Странно, место подходящее. – Она тщательно отряхнула одежду от травы и грязи. – Должно быть, они прошли через главный вход. Подземных тоннелей, как в Стивенсоне и Харрисе, здесь нет.

– Подземных тоннелей? – спросил я.

– Ты не слишком-то любознателен. Мы это наверстаем, но не сейчас. – Холмс окинула взглядом крепкие каменные подоконники на первом и втором этажах и принялась развязывать шнурки на ботинках.

– Засунь их в мой рюкзак, ладно? – сказала она, ставя ногу в носке на подоконник. – Свои тоже. И надень перчатки. Отпечатков быть не должно. Давай быстрее, кто-нибудь может открыть занавески. Хорошо, что его сосед на соревнованиях по регби.

– А ты точно знаешь, где их комната? – спросил я.

Она бросила на меня такой взгляд, будто я спросил, крутится ли Земля вокруг Солнца. – Ватсон, просто помоги мне забраться.

Я сцепил руки, чтобы Шарлотта могла поставить ногу, и через мгновение она уже карабкалась по плетям плюща к окну Добсона на втором этаже. Ухватившись одной рукой за подоконник, она вытащила из кармана кусок проволоки, согнула один конец зубами и получила крюк. Я не видел, что происходило дальше, но слышал, как она что-то напевает себе под нос. Было похоже на марш Сузы.

– Ну да, – прошептал я. – Мы встретились, когда ты шла именно что в лабораторию, ага.

– Заткнись, Ватсон. – Легкая возня, щелчок – и окно открылось. Холмс грациозно, словно танцуя, проскользнула внутрь.

И тут же высунулась в окно.

– Ты идешь?

Я выругался. Громко.

К счастью, я был в хорошей форме – хоть какая-то польза от этого регби. К тому же сантиметров на пятнадцать выше Шарлотты, так что на ветки плюща смог забраться сам. Когда я оказался в комнате Добсона, Холмс рассеянно похлопала меня по плечу; исследование местности уже шло полным ходом.

Обстановка здесь царила типичная для Миченера: черно-белый постер с двумя целующимися девушками и пол, заваленный грязной одеждой. На половине Рэндалла был такой же бардак, но он хотя бы кровать заправил. Простыни на кровати Добсона были скомканы, матрас торчал наружу. Тело, должно быть, увезли в морг.

На прикроватном столике стояло фото в рамке – Добсон, судя по сходству, с сестрой. Оба наклонились к объективу камеры, широко улыбаясь. Я почувствовал укол совести.

Холмс же было не до сантиментов.

– Подержи рюкзак, – приказала она и резко опустилась на четвереньки. Я испуганно отскочил. Шарлотта достала фонарик-авторучку и пинцет – казалось, буквально из воздуха.

– Ты заказала по интернету набор шпиона, что ли? – спросил я раздраженно.

За всю ночь я не поспал и часа и, честно говоря, изо всех сил пытался не запаниковать. Кто угодно сейчас мог войти и поймать нас на месте преступления, которое я вроде как грозился совершить.

Другое дело Холмс. Пока я стоял и трясся от страха, она спокойно и оперативно искала доказательства нашей невиновности. Я снова представил, как мы несемся по движущемуся поезду, и тихо усмехнулся. В реальности это выглядело бы примерно так: она скроется без следа, а я запутаюсь в собственных ногах, меня поймают и будут пытать водой.