Смертельные обеты

Ей хотелось плакать. Она с ужасом ждала появление Рика. Душу переполняло отчаяние. Она стала уродливой калекой, она ненавидит свою жизнь!

Ли Анна всегда считала естественным, что была самой красивой женщиной в любом обществе. Но все это в прошлом. Как отвратительно было появиться сегодня в церкви в инвалидном кресле. Все смотрели на нее, и она представляла, о чем они думают. В каждом взгляде, которым ее провожали собравшиеся гости, было столько жалости, как невыносимо было слышать их перешептывания за ее спиной.

Что у нее есть в жизни, кроме двух маленьких девочек?

Подошел Петер и поставил перед ней бокал с бренди. Что ж, довольно быстро.

Ли Анна заморгала, чтобы прогнать неуместные слезы и прийти в себя. Подняв голову, он улыбнулась слуге и вежливо поблагодарила, как и подобает настоящей леди. Затем она выпила бренди и закрыла глаза, прислушиваясь к обжигающему жару в животе, и стала ждать облегчения, которое обязательно должно последовать за порцией алкоголя.

Единственное, что ей осталось, – быть хорошей матерью. Ли Анна посмотрела на полупустой бокал. Ей стало страшно оттого, что она вновь погружалась в тяжкие думы, и в этот момент хлопнула дверь. Ли Анна напряглась.

– Мама? – прошептала Кейти. – Ты почитаешь нам сказку?

– Сказку, сказку! – захлопала в ладоши Дот.

Миссис Флауэрс, няня девочек, вытирала их личики салфеткой.

Она не успела ответить девочкам – она всегда с удовольствием читала им перед сном, – как отчетливо услышала тяжелые, торопливые шаги Рика. Ли Анне стало страшно.

Он появился на пороге столовой, отделанной в оливковых тонах, и устало улыбнулся жене, затем прошел в комнату и поцеловал Кейти и Дот в лоб. Какое облегчение, что он не подошел к ней ближе. Вероятно, обеспокоен исчезновением Франчески. Разумеется, так и должно быть, Рик всегда будет думать о ней. Ли Анна знала, что не стоит обманывать себя и доверять глупым мыслям. Они всегда будут друг для друга больше чем друзья.

– Ты нашел ее? – спросила Ли Анна. Она решила для себя не расстраиваться из-за того, что Харт и Франческа не поженились, и вспоминать о том, что всего несколько месяцев назад Рик был в нее влюблен.

Рик расправил плечи и посмотрел на бокал с бренди:

– Нет. Я очень нервничаю. Исчезновением Франчески не должна заниматься полиция. – Он повернулся к няне: – Отведите девочек в спальню и приготовьте ко сну.

Кейти встала, умоляюще глядя на Ли Анну, а Дот громко вскрикнула:

– Сказку!

Миссис Флауэрс сняла ее с детского стульчика и поставила на пол.

– Я скоро поднимусь, – обещала Ли Анна.

Рик не произнес ни слова, пока девочки с няней не покинули столовую. Затем он медленно обошел стол и сел напротив жены.

– Представить не могу, что помешало ей прийти на свадьбу. Она была так счастлива, когда я виделся с ней утром. Как думаешь, совершено какое-то преступление?

– Возможно. В одном я уверена – Франческа не могла в одну минуту решить бросить Колдера. – Голос ее звучал равнодушно. Она знала, что Рик против брака Франчески и Харта, однако ей не стоит поддерживать мужа, даже если его радует подобное развитие событий.

– Петер, принесите бокал скотча, пожалуйста.

Угрюмый швед кивнул и удалился.

Ли Анна покосилась на бокал и велела себе сохранять спокойствие.

– Звонил шеф Фарр, хотел с тобой поговорить.

– Полагаю, до него уже дошли слухи, – грустно произнес Рик.

Ли Анна не поняла, что означает его странный тон.

– Он уже был осведомлен о произошедшем с Франческой. Мистер Фарр говорил что-то о беспорядках.

Рик поднял на нее глаза:

– Он не сказал ничего конкретного?

Ли Анна задумалась и наконец потянулась к бокалу с бренди.

– Он предположил, что, должно быть, в церкви началась суета, когда невеста не приехала на венчание. Я сказала, что все были очень взволнованы.

Вернулся Петер с бокалом в руках. Рик сделал глоток.

– Фарр ее ненавидит. Ли Анна допила бренди.

– Уверена, он не желает ей зла, Рик. Он нахмурился и повертел в руках бокал.

– Думаю, он рад, что у Франчески неприятности.

– Ты говоришь ужасные вещи. – Ли Анна поняла, что он крайне озабочен этим происшествием. – Надеюсь, ты ошибаешься, – продолжала она, – и Франческа просто в последнюю минуту испугалась идти под венец, а не находится в опасности. Брэг резко поднялся:

– Мне надо увидеть Фарра.

– Рик, не беспокойся за меня. Я почитаю девочкам и уложу их спать. Поезжай к Франческе.

– Ты не станешь возражать? – слишком поспешно спросил он и посмотрел на пустой бокал на столе.

– Я всегда испытывала симпатию к Франческе. – Это было правдой. Франческа была доброй и приятной в общении женщиной, одной из тех, кем можно восхищаться. – И тоже за нее переживаю.

– Спасибо тебе, – сказал Рик и вышел.

Ли Анна с облегчением откинулась на спинку стула. Рик ее больше не побеспокоит сегодня. После того как она уложит девочек, сможет остаться в одиночестве и принять порцию бренди и настойку опия.

Франческе пришлось потратить немало душевных сил на пересказ Джоэлу событий сегодняшнего дня. Ему, разумеется, уже было известно о пропаже портрета. Тогда, два месяца назад, она, Харт и Брэг решили не подключать полицию к столь деликатному делу – чем меньше людей знают о портрете, тем лучше. Джоэл услышал их разговор и пожелал узнать, что же всех так расстроило. Не объясняя подробности, Франческа сказала, что портрет может ее скомпрометировать.

Мальчик не знал значения этого длинного слова, а Франческа не стала вдаваться в детали, отметив лишь, что он написан в такой манере, которая не будет одобрена обществом. После этого Джоэл потерял к картине интерес. Она знала, что он считает нормы морали странными, ничего не стоящими, а порой даже глупыми, по его собственному выражению.

Впереди показался дом номер 11 по Мэдисон-сквер, и Франческу бросило в дрожь. Прохожих в такой час было мало, но парк красиво подсвечивали уличные фонари и яркая полная луна. Дом Брэга был одним из похожих друг на друга викторианских особняков красного кирпича, стоящих вдоль Двадцать третьей улицы. Франческа вспомнила, как они гуляли по Бродвею и любовались только что построенным «небоскребом», который журналисты сразу окрестили «Утюг». Двадцатиэтажная треугольная башня стала шедевром современной человеческой мысли.

– Он дома, – сказала Франческа, заметив у ограды «даймлер» Рика.

Она расплатилась, и они с Джоэлом направились к дому, в окнах обоих этажей которого горел яркий свет.

К счастью, Франческа успела немного успокоиться, и самообладание к ней вернулось, хотя боль в душе не утихала. На мгновение ей захотелось броситься в объятия Брэга, чтобы найти в них утешение, но разум подсказывал не посвящать в происходящее между ней и Хартом посторонних.

Поднявшись по ступеням, Франческа постучала в дверь, которая почти сразу отворилась.