Коллекционер уродов

Она горделиво вышла, задирая подбородок. Одета тоже была деланно богато: в красной рясе, обшитой желтыми нитками. И с глупой чересчур громоздкой круглой шляпой.

Продемонстрировала приветственно Владу свои руки, так словно показывала что-то. Держала ладони у груди.

Гала силилась приглядеться, и показалось, будто в самом центре ладоней у женщины нарисованы круги. Странно это все, думалось девочке.

– Чего под ногами мешаешься? – Маргарита легко спрыгнула с лошади.

– Поговорить хотела, спросить.

– Ну, говори, – абсолютно не заинтересованная управляющая, повела свою животину к загонам, игнорируя даже служанок.

– А тебе известно, наверное, зачем Влад меня приютил. Мне просто хочется узнать, а то заняться совсем нечем. Вот тебя не было, а я скучала, вот и подумала, может ты знаешь, и скажешь, и…

– Хватит.

Управляющая завела лошадь, оставляя ее на попечении конюхам, сняла перчатки, стянула душный дорожный сюртук.

– Во-первых, тебе должно обращаться ко мне на “Вы”. И к любому, кто старше и главнее. Не надо мне “тыкать”. Во-вторых, не донимай меня глупыми вопросами. Понятно?

Уродка не пошевелилась, упрямо выпятив нижнюю губу.

– Иди. Хочу отдохнуть.

И Марго растянулась на стоге сена.

Девочке делать было нечего, нахохлившись обиженно, она вышла из крытой части конюшни и остановилась, призадумавшись.

Очень некстати шум улиц, шелест деревьев и крики птиц не заглушали тихие слова и шуршание управляющей. Гала с ужасом и непониманием слышала как томно шепчет что-то Марго, как в ответ ей нехотя пищат по-мальчишески из конюшни.

Резкие странные звуки. Неприятное канюченье, слезливые мольбы парня. И звонкий удар. Все будто стихло. Но до острого собачьего слуха Галки все равно доносились плач и дрожь мальчишки.

Не сдержавшись, уродка ворвалась. Всполошила укромно скрытых от посторонних глаз Марго и полуобнаженного юношу. И, чувствуя, как бурлит внутри гнев, Галка набросилась на управляющую, царапая ей лицо. Махая бездумно руками, крича как ужаленная.

Глупо это было. Ох, как необдуманно. Видел бы Влад, что твориться, ужаснулся бы.

Но хозяин тем временем мирно здоровался с учительницей. Та, как и принято для любой ученой, была человеком религиозным. Жила в храме, вела приходы, жила по канонам.

– Я не ожидал, что Вы согласитесь приехать, Рада Адовна, спасибо за это, – чуть склоня голову, говорил Влад.

– Конечно приехала. Не думай, будто я не понимаю, что ты делаешь.

Помещик опустил лицо еще ниже.

– Не ты один охвачен волнениями от появления отродьев. С каждым годом их все больше. А люди того страшатся. Замалчивают. Избегают. Но ты должен понимать, Владимир, что появление этих существ, не причина и не решение наших проблем. Они лишь предвестники беды.

Влад поднял взгляд, смотрел уверенно, стойко.

– Уже бывали в истории уроды. И не просто так они рождаются.

– Не ведемо мне, Владимир, – благосклонно улыбнулась учительница, – за какие проступки нам ниспосланы эти страдания. Но помнить надо одно, Боги жестоки, но справедливы. Раз Богиня наша Жара наказывает нас своей силой и мощью, значит нужно принять это стойко и благодарно.

Жара была высшей из всех Богинь. Главная матерь. Увидеть ее можно было с утра и до ночи, палила она нещадно. Дарила свет, тепло, энергию. Взращивала все на земле. От того считалось, что Жара покровительствует всем женщинам. Жизни, рождению, плодородию, силе.

– Вы должны меня понять, как помещика, Рада Адовна. Свет этот испепеляет посевы, иссушает реки и водоемы. Живу и я, и мои слуги, и округи благодаря земледелию. Мне нужно что-то делать, чтобы поддерживать благополучие людей. Хотя бы попытаться узнать, как все исправить, улучшить можно.

Учительница устало, измученно искривила рот, словно улыбнулась.

– Я это понимаю. Потому и пришла.

Не успело наступить новое утро. Еще только стало рассветать. Вломились в комнату, сдернули одеяла. Галку громким криком подняли с постели, вывели на улицу.

Воздух еще помнил прохладу ночи. Не будь девочка так смятена, насладилась бы легким ветерком, вкусным запахом травы и приятной щекоткой росы об босые ноги.

Но ей не дали даже толком проснуться. Швырнули небрежно в толпу. А та только расступилась, смотрела с брезгливостью, отторжением. И ни в чьих глазах Гала не находила жалости, сочувствия или объяснений.

– Вчера я привезла тебе учительницу, – управляющая появилась среди зевак неожиданно, приковывая все внимание к себе и своим свежим царапинам на лице, – но, видно, первый урок тебе преподам я.

Марго кивнула многозначительно кому-то за спиной девочки. То была служанка, ей дали знак достать кнут. Только от вида этого, внутри Галы стыл животный ужас.

– Ты должна знать как себя вести, а главное, с кем. Есть правила, уродка. И если же их не соблюдать, тебя будут наказывать, – Рита откровенно наслаждалась, упивалась властью своей.

Можно было подумать, что эта женщина просто отыгрывается. Но что ее так задевало? Может она просто не чувствовала себя уверенно: женственно, сильно, могущественно? Мол, раз имя цветочное, нежное, мягкое, то и она сама как мужик. И оттого пыталась всем доказать что-то.

Только вот что ты докажешь, наказывая ребенка?

К Гале попытались было подойти две служанки, чтобы взять под руки, развернуть спиной. Но та судорожно стала отбрыкиваться. Отскочила. Нервно одернула полы одежды. И тут до нее дошло – без тени сомнения или стыда, она стянула с себя рубашку. Вмиг служанки отшатнулись.

Никто не смел вторгаться в ее личное пространство, не попытался бы прикоснуться к ней. Кто даже отвернулся, чтобы не глядеть на тело, облаченное только в сорочку. А ткань до того тонкая, что видно насколько кожа девочки розова от холода и тревоги.

– Отхлестать вздумали? И за что? Что заступилась за мальчишку? Накажете за то, что я слабого защитила, не стала как вы глаза закрывать? Вот оно как?

Уродка дышала тяжело. Выдыхала шумно через нос, и не успевала вдохнуть полной грудью снова. Так торопилась, силилась сказать хоть слово.

– Ну, хорошо. Бейте! – и снова Гала обводила людей взором, и прятали все свои глаза, не смели встретиться с ней, тушевались.

– Видите же – я перед вами. Не сопротивляюсь, не отказываюсь. Без защиты. Бейте. Прямо в глаза глядя, ударьте, якоже считаете, что я не права.

Но никто и с места не сдвинулся.

Туманный воздух прорезали первые лучи Жары, коснулись мягко самой макушки девочки. Словно по голове гладя, успокаивая.

– Ку-ка-ре-ку, – заверещал безумно петух. И словно упало что-то тяжелое, повисшее в воздухе. И не дождавшись и писка, и слова, Галка подняла с земли рубаху и медленно поплелась к дому. Ворчала что-то под нос. Оттряхивала пыль с ткани.

– Умалишённые какие-то. Чудики несчастные. Раньше завтрака подняли, – прошлепала босоногая Гала, и прямо к своим покоям. Завалилась на тахту да засопела как ни в чем не бывало.

А на трапезе все никак не могла проснуться, проморгаться. Только сядет поудобнее, как глаза сами собой закрываются, голова клонится и окутывает сон.

Неудобно было перед учительницей. Она глядела терпеливо, ждала, как Гала все же родит мысль, с которой пришла к хозяину.