– Так удобнее рассматривать местность.
– Зачем? – спросил Андрей.
– Тебе нравится путешествовать, я уже заметила. Это правильно, познавая мир, гораздо живее познаешь и людей.
– А тебя?
– На твоем пути достаточно препятствий, многие из которых возникли благодаря тебе самому, не так ли? А это тебя отвлекает, а порой и мешает. Ты забываешься, и иногда мне кажется, что твоя нынешняя жизнь возбуждает в тебе такой азарт, что ты готов в ней остаться.
– Это не так.
– Почему же?
– Ты сама сказала, что на пути много препятствий. Мне приходится их преодолевать. И не всегда самыми гуманными способами.
– Я не говорю о гуманности. Испокон веков человек проливал кровь, стараясь обрести себя и достигнуть цели, и далеко не всегда это было равноценно, и уж тем более, продуктивно.
– Я проливаю кровь, – очень сильно сказано, – не во имя цели, а ввиду отсутствия иных путей разрешения ситуации. Пусть это будет актом скрытой революции.
– Не стоит так вуалировать.
– Извини, я все хочу…
– Не продолжай, я все понимаю, понимаю, что ты хочешь. Но, я повторю, ты забываешься и, более того, начинаешь заигрываться.
– Мне кажется это не совсем верное определение.
– Я тебя обидела?
– Ты вводишь меня в замешательство. Я теряю самооценку.
– Ты уверенность не теряй.
– Я мог погибнуть недавно.
– Я знаю. Ты не погиб. Тебя пугает смерть?
– Смерть не позволит мне достигнуть цели. Звучит банально и нелепо.
– Таковы издержки жизни, что делать.
– Я же не смогу узнать, кто ты такая, если погибну?
Звонкий мелодичный смех вылетел наружу и, обогнув по спирали воздушный шар, умчался ввысь.
– Андрей, Андрей! Дорога! – закричала Оксана.
– Вот черт! – очнувшись, воскликнул Андрей.
Руль чуть не выскользнул из его рук. Вцепившись в него, что было силы, Андрей впился глазами в дорогу, которая пошла куда-то вбок, одновременно выбрасывая автомобиль на обочину. Выкрутив руль, он вскоре вернул машину обратно.
– Тебе нужно выспаться, – строго сказала Оксана.
– Это верно, – согласился Андрей. – Потерял наших друзей, нужно газа прибавить. Когда он остановится?
– Второй час едем, сто с лишним километров прошли, – проговорила Оксана.
Но остановились они только, когда оказались на окраине Тобольска.
– Что там? – спрашивал Вячеслав Оксану.
– Ну вот, далеко от центра, трехкомнатная, первый этаж, две с половиной тысячи, – сказала Оксана, отрывая взгляд от экрана телефона.
– На четыре дня хватит. Поехали, – пробурчал Кортнев.
Оксана с Андреем переглянулись.
– Позвонить нужно, это же не гостиница, – остановил его Андрей.
– Давайте, – не глядя ни на кого, сказал Кортнев и забрался обратно в машину, к Марии.
– Тяжело ему, – тихо произнес Петр Ильич.
Оксана провела переговоры по телефону с хозяйкой квартиры.
– Через два часа нас ждут, – вскоре объявила она.
– И что мы раньше об этом не думали? – говорил Андрей, усаживаясь за руль.
– Ты о чем?
– О квартирах. Там нужны документы?
– Нужны, но это не отель, так что, думаю, можно всегда договориться.
Был уже вечер. Измученные событиями последних дней, беглецы, распределившись по комнатам, договорились через два часа вместе поужинать. Оксана отправила Андрея в магазин и взяла на себя роль повара.
За столом на кухне собрались все, кроме Марии. Ели молча, изредка поглядывая друг на друга. Было слышно, как потрескивает лампочка в люстре. Назойливо жужжала муха, кружа над столом.
– Ладно, – прервал молчание Вячеслав.
Все обратили на него взор.
– Маша очень плоха, – начал он. – Она молчит и не закрывает глаза. Она даже не плачет, она… Мне кажется, она меня не замечает, хотя делает все, что я ей говорю. Только, когда я хотел повести ее к столу, она уперлась и чуть не закричала, я увидел это в ее глазах, я уверен. Я… я не знаю, что делать. Но, никаких врачей, как вы уже поняли. Я буду ждать, я готов ждать столько, сколько понадобится, и, надеюсь, вы меня поддержите.
– Конечно, Слава! – с чувством воскликнул Петр Ильич.
– Ей нужно время, – предположила Оксана.